— Её узор слишком спутанный, будто в нем сплелись несколько лиц. Раньше я бы не поняла, но недавно я уже видела нечто подобное.
— Где? — Арий поддался вперед, упершись локтями в стол.
Эсса откинулась на спинку стула, задумчиво провела пальцем по пустой кружке, и едва слышно заговорила:
— На Пике. Пока тебя не было, к Маретте пришла женщина с сыном. Парень связался с кем-то из тамиру, но зверя поймали Охотники Короля и вернули в Чащу. Несчастный мальчишка все время плакал, буквально рвал на себе кожу. Мать умоляла Маретту помочь и разорвать кровную связь ребенка с тамиру.
— И что она сделала? — голос Ария звучал спокойно, но во взгляде читалась тревога.
Эсса тяжело вздохнула.
— Ничего. Маретта прогнала их, потому что не хотела привлечь своей магией вашего Короля и подвергать опасности твою волчью задницу.
— Что стало с мальчиком? — взволнованно спросила я, понимая, что боюсь услышать ответ.
— Повесился на следующий день.
По моей коже пробежали ледяные мурашки.
— Ясно, — отозвался Арий и от его бесстрастного тона сердце ухнуло в пятки.
— Зачем вы связались? — Эсса наконец переключила свое внимание на меня.
Я беспомощно раскрыла рот, но Арий опередил меня с ответом:
— Она связана не со мной, а с Эспером.
— Твой брат? — девушка удивленно вскинула брови.
Арий не ответил. Он чуть поддался вперед, не сводя с Эссы пристального взгляда, шумно принюхался и скосил взгляд к её сумке на краю стола. Девушка перехватила его взгляд и напружилась.
Дальнейшие события развернулись так быстро, что я не успела моргнуть: Арий бросился вперед, распластавшись по столу, оттолкнул Эссу, схватил кожаную сумку и решительно вытряхнул ее содержимое. По дубовой столешнице рассыпалась смятая одежда, поверх которой с тихим писком плюхнулся шарообразный альм.
— Опять? — воскликнул Арий. — Где ты его взяла?
Он щелкнул птицу по брюху и тот, возмущенно чирикнув откатился на край стола, где его поймала Эсса.
— В воздушном порту, — обиженно пробурчала она, усадив альма на плечо. — Он не мог взлететь и его чуть не затоптали прохожие. Я подлечу его и отпущу, обещаю!
Две пары глаз жалостливо уставились на Ария. Он страдальчески закатил глаза и устало откинулся на спинку стула.
— От чего ты собралась его лечить? Этот альм не ранен и не болен, он просто толстый! И вылечит его только неделя голодовки!
❊ ❊ ❊
— Пять лет в Гехейне, а так и не научилась пить местный хмель, — возмущенно ворчал Арий, когда спустя пару часов тащил на себе Эссу.
Девушка едва передвигала ноги и бормотала ему в ухо что-то неразборчивое, положив голову на плечо. Я брела следом, баюкая в руках спящего альма, — Арий предложил выбросить его в ближайшие кусты, но я не решилась разлучить Эссу с ее новым питомцем.
— Она Странница? — удивилась я.
— Да, случайная, как и ты. Пять лет назад ее занесло в Лаарэн из Ре… Ри… Ра… А тень ее знает откуда, — отмахнулся Арий. — Можешь сама у нее спросить, когда протрезвеет. Когда брешь между мирами исторгла ее недалеко от Лаарэна столичные Хранители Дверей потратили несколько дней на то, чтобы отловить эту девицу. Переломала же она тогда носов, — Арий весело усмехнулся. — А вернуть ее обратно, как видишь, никто не смог. Хранители не знают ничего о ее мире и не могут найти к нему дорогу.
— А о каких узорах Эсса говорила? — вспомнила я недавний разговор.
Арий пожал плечами:
— Иногда мне очень трудно ее понять. Эсса видит этот мир и людей совершенно иначе, она говорит, что вы для нее как рисунок на тканном ковре.
— Мы? — удивилась я.
— Тамиру в ее глазах просто звери, не имеющие узора, так же, как и они, — он пренебрежительно кивнул на альма.
Арий снял для Эссы комнату на ближайшем постоялом дворе, помог подняться по шаткой лестнице и уложил в кровать. Из темноты, окутавшей узкий коридор, я наблюдала в приоткрытую дверь за тем, как он заботливо взбивал для нее подушку, расшнуровал ботинки и напоследок усадил ненавистного альма на изголовье кровати. В груди неприятно кольнуло: кто бы мог подумать, что Арий способен относиться к кому-то с такой нежностью. Он убрал прядь со лба Эссы, поправил одеяло и уже собирался уходить, когда девушка схватила его за руку.
— Я не понимаю, — сонно пробормотала она, — почему ты их убил?
Арий оцепенел, его мышцы натянулись словно струна, но не проронил ни слова.
— Я была там… в Дарионе… — Эсса с трудом ворочала языком, — хотела понять почему ты сбежал…
— Это не я, — сдавленно отозвался Арий.
Он накрыл руку подруги своей, мягко высвобождаясь из ее ослабевшей хватки.
— Это ты, — пробормотала она, отворачиваясь к стенке. — Это ты…
Арий запер комнату на замок и просунул ключ под дверь. Он избегал встречаться со мной взглядом, а я удивленно таращилась ему в спину, не понимая, что на самом деле сейчас услышала.
— Идем, пташка, тебя уже давно пора вернуть домой, — бросил через плечо Арий, направившись к лестнице.
— Мы оставим ее в этом месте? — выпалила я, пытаясь развеять воцарившееся напряжение.
— А ты предлагаешь мне притащить ее в дом Моорэт? — фыркнул Арий и, уже с привычной усмешкой в голосе, добавил. — Я бы, конечно, с радостью предложил ей погостить в более комфортных условиях, но боюсь прекрасная часть семейства Моорэт не пожелает видеть в моей компании другую женщину. Даже такую.
— Не думаю, что Лукреции есть до тебя дело, — заметила я.
— А при чем здесь Лукреция? Я говорю о старшей Моорэт. Кажется, Офелия положила на меня глаз. Оно и понятно, ведь в их доме появилась такая молодая и обаятельная кровь. — Арий горделиво вскинул голову.
— Ну конечно, — я не сдержала веселого смешка.
Тамиру обиженно фыркнул в ответ.
Близился вечер, на улицах зажигались кристаллические фонари, а последние лучи заходящего солнца очерчивали за нашими спинами черный силуэт башни, возвышающийся над крышами домов. Я медленно брела за Арием, то и дело оглядываясь. Каждый новый шаг давался с трудом, будто я шла по глубоким рыхлым сугробам, увязая в них всё глубже и глубже.
— Дом Омьенов в другой стороне, пташка, — напомнил Арий, заметив, что я окончательно остановилась, вперившись взглядом в сторону башни.
— Знаю. Но… — я махнула рукой в сторону башни. — Там мне становится легче.
Арий устало вздохнул.
— Там лишь городская стена и тюрьма. Дальше пути нет.
Тюрьма?
За два дня, проведенных перед башней, я ни разу не задумывалась над ее предназначением — строение казалось брошенным и безмолвным. Из-за стены не доносилось ни шагов, ни разговоров стражников, там царила мертвая тишина и лишь изредка из гнезд, свитых в узких бойницах, возмущенно щебетали альмы.
