— Будь это ты, то под нашими окнами уже стояли люди с вилами и факелами, — девушка весело усмехнулась. — Но ты ведь всё видела? Расскажи!
Мне не хотелось вновь прокручивать в голове события этого вечера, но Шеонна не умела отступать, а у меня не оставалось сил на борьбу с ней. Поэтому я сдалась и поведала ей туже самую наполовину правдивую историю, которую недавно рассказывала Элье, а завтра повторю при Велизаре Омьене, когда он спросит о случившемся: как заблудившись в городе, столкнулась с Арием Эрвором возле башни за минуту до взрыва, как мы бежали от людей со светящимися глазами и как я едва не угодила под колеса экипажа. Язык едва ворочался и мне было тошно от лжи, которую я плела под крышей этого дома для людей, заботившихся обо мне.
— Эрвор, — протянула Шеонна, дослушав мой рассказ до конца. — Значит Элья отправила тебя на рынок, ты заблудилась, до самого вечера искала дорогу домой, а потом неожиданно столкнулась с Эрвором? Как тогда на ярмарке?
На ее лице расплылась плутовская улыбка, которая мне совершенно не понравилась.
— Да именно так, — неожиданно резко ответила я. — Там умерли люди, а тебя волнует только это?
Шеонна вздрогнула, словно от удара и улыбка растаяла на ее губах.
— В этом мире люди умирают каждый день, — тихо, чуть обиженно пробормотала она. — Разве Элья не рассказывала тебе своих сказок? На твоем месте я бы слушала их внимательнее.
Шеонна упала на соседнюю подушку, положив руки под голову и задумчиво уставилась в потолок.
— Мне правда жаль, что ты столкнулась с такими ужасами. Но я надеюсь, что однажды Гехейн станет тебе домом, ведь на половину ты принадлежишь ему, малышка лиирит.
— Откуда ты знаешь? — я не смогла скрыть своего удивления.
— В этом доме очень тонкие стены, — грустно усмехнулась подруга. — Здесь все друг о друге знают всё, но молчат, позволяя тайнам разрастаться, как сорнякам.
По моей спине пробежал неприятный холодок. Значило ли это, что Шеонна знала об Эспере?
Я ничего не ответила.
Эту ночь подруга провела в моей комнате. Она уснула на соседней подушке, а я еще долго не могла сомкнуть глаз. Отвернувшись к окну, рассматривала висящего на нем игрушечного тэмру и вслушивалась в умиротворяющее сопение Шеонны.
Поздно ночью вернулся Шейн. С лестничной площадки донесся его приглушенный голос и еще более тихий ответ Велизара Омьена. Они с минуту о чем-то пылко спорили, после чего мужчина ушел в свой кабинет, а Шейн приоткрыл дверь в мою спальню. Некоторое время он недвижно простоял в дверях, пока я, сжавшись под одеялом, притворялась спящей.
Вскоре друг вновь покинул дом: сегодня его, как и многих городских жителей, собравшихся возле почерневшего скелета сожженной башни, ожидала бессонная ночь.
Закрывая глаза, я вновь видела перед собой скалящиеся гнилые зубы безумных узников и их лица, перекошенные от ярости. Как никогда мне не хватало Эспера, — только он обладал силой, способной приглушить эти жуткие воспоминания, усмирить мой страх или вовсе отнять его.
С тамиру я могла быть сильной и бесстрашной.
❊ ❊ ❊
На рассвете меня разбудила резкая боль. Я подскочила на кровати, испуганно скомкав пальцами сорочку на груди.
Шеонны уже не было.
В спальне царила звенящая тишина. И всё в комнате казалось слишком чуждым и непривычным: её заливал настолько яркий свет, что резало в глазах, а воздуха было так много, что он забивал легкие. Я тяжело дышала, пытаясь успокоиться после резкого пробуждения. Постепенно мои глаза привыкли к свету, я разглядела покачивающегося на окне тэмру и солнечных зайчиков, отражающихся от его крыльев. Они скользили по дощатому полу, играли на темных обоях и путались в рыжей шести кота, сидящего у изножья кровати.
— Эспер, — сквозь слезы прошептала я.
Глава 13
В столовой царила давящая тишина.
Место Шейна пустовало. Велизар Омьен с отстраненной задумчивостью разглядывал кружевную салфетку, лежащую перед ним на столе. После бессонной ночи под его глазами пролегли тёмные тени, а морщины на лбу, казалось, стали ещё глубже. Шеонна, шелестела утренней газетой — настолько свежей, что от бумаги еще исходил запах типографской краски, а страницы чернили пальцы, — и как обычно выглядела бодрой и чрезмерно беззаботной.
Я заняла свое место напротив подруги.
С возвращением Эспера мое сердце вновь слаженно и спокойно билось в груди, словно в его механизме появилась недостающая шестеренка. Кошмары прошлого дня померкли в памяти: при воспоминании о мертвых людях и одержимых узниках, я больше не дрожала от ужаса.
Единственное, что Эспер не сумел отнять, или не пожелал, — это мой трепет перед мужчиной, сидящим во главе стола.
Затаив дыхание, я ждала, когда Велизар Омьен отчитает меня за уход из дома, за то, что подвергла себя опасности или может быть навредила своим поступком его репутации или привлекла к себе нежелательное внимание Коллегии. Но мужчина отстранённо постукивал пальцем по фарфоровой чашке с остатками кофе, не замечая моего присутствия. Я не знала радоваться или переживать из-за его молчания.
— Это правда, отец? — в окутывающей нас тишине вопрос Шеонны прозвучал оглушительно громко. Он вырвал господина Омьена из раздумий, и мужчина вопросительно вскинул бровь.
— В тюрьме действительно разлили алхимический огонь? — пояснила подруга, отложив газету в сторону.
Велизар Омьен задумчиво поскреб по чашке, словно какое-то найденное пятнышко занимало его больше, чем вчерашнее происшествие.
— Боюсь, что да. Этот огонь не оставил от здания ни камня, всё что не могло гореть расплавилось от его касания.
Я напряженно ловила каждое слово, вспоминая лиловую жидкость, сочащуюся из трещин в стенах башни, расплавляющую камень на своем пути и человеческую плоть, которой касалась. О ней говорила Шеонна? Я сгорала от любопытства, но не смела озвучить терзающий меня вопрос, боясь привлечь к себе внимание.
На него ответил Эспер, подтвердив мою догадку. Он не спрашивал о случившемся, не прикасался к моим воспоминаниям, но с любопытством тянулся к ним, когда я добровольно вызывала в своей памяти тревожные отрывки вчерашнего вечера, и притуплял страх, позволяя мне безболезненно ворошить прошлое.
— Но ведь алхимия — это наука Свальрока, — заметила Шеонна. — В Дархэльме не найдется безумцев, кто свяжется с ней. Ёе природа слишком непостоянна. А если к этому причастен Свальрок, значит… — она задумчиво закусила нижнюю губу. — Грядет война?
Велизар Омьен вздрогнул будто от удара и ошарашенно уставился на дочь широко распахнутыми глазами.
— Что ты несешь? — возмутился он. — Свальрок уже больше десяти лет уничтожает себя изнутри, погрязнув в мятежах и в своих маленьких войнах. Даже будь он полон сил и един духом, Дархэльм прижмет этот островок одним пальцем, и никакая алхимия Свальроку не поможет.
