«Не смотри, Алесса! Ты нас погубишь!» — взревел друг.
Я пыталась его опустить, оттолкнуть, но в страх не позволял сосредоточиться.
— Беги! — рявкнул Эспер, ударив массивной лапой по морде волка, напавшей сбоку.
Из оцепенения меня вывела яркая вспышка от выстрела, угодившая во второго зверея. Он взвизгнул и сорвался со спины Эспера, напоследок болезненно расцарапав ему бок.
Собравшись с силами, я сделала то, что велел тамиру — бросилась прочь от сцепившихся зверей. Земля буквально уходила из-под ног, сандалии скользили по раскисшей грязи, а мокрая трава хлестала по незащищенной коже. Я не видела перед собой ничего кроме черного поля и мрачного беззвездного неба, всё реже в глазах вспыхивали образы скалящегося разъяренного волка. Без меня Эспер очень быстро обрел власть над своим разумом и дал Охотнику достойный отпор.
Я остановилась, когда зрение стало принадлежать лишь мне и устало рухнула на колени прямо в грязь, не заботясь о сохранности и чистоте своей одежды. От бега легкие жгло огнем.
Одинокий трактир за спиной превратился в маленькую копию самого себя, способную уместиться на распростертой ладони — так далеко я убежала. Глинобитные стены здания время от времени освещались редкими всполохами выстрелов и языками пламени, скользящими по деревянным опорам крыши. Неровный свет вырывал из темноты сцепившиеся в схватке фигуры.
Вскоре всё стихло.
Я поднялась на ноги и внезапно оцепенела. Ночная тьма казалась слишком плотной и липкой, она клубилась будто живая и стремительно стягиваясь в одну точку. Сердце пропустило удар. Мгновение и передо мной возникла тонкая, едва различимая в темноте фигура, лишь ее бирюзовые глаза сияли ярче свечей, разглядывая меня с любопытством и голодом.
Задыхаясь от страха, я бросилась прочь. Бесшумно рассекая воздух, Тень обогнала меня и преградила путь, замерев на расстоянии вытянутой руки. Мой взгляд оказался прикован к ее манящим сияющим глазам. Бирюзовый огонь разгорался всё ярче, а я не могла пошевелиться. Бездонный коснулся моей руки. Пронизывающий, сковывающий холод, пробрал от кончиков пальцев до самого сердца, окутывая его смертельной хваткой. Подобно утопающему я в последний раз глубоко втянула воздух и провалилась в темноту.
Глава 19
Над дорогой нависли серые непроницаемые тучи, тяжелые капли дождя неистово бились о лобовое стекло, отрезав нас от окружающего мира непроницаемой завесой, а шелестящий шум ливня заглушал всё вокруг.
Всё кроме маминого смеха.
Она сидела на переднем сиденье, полуобернувшись, так чтобы видеть меня и сидящего за рулем отца.
Странно. Я никогда не замечала, как ярко отливают золотом её глаза: прежде они казались светло-карими, а сейчас в них будто сияло раскаленное полуденное солнце. Теперь я знала: моя мать была истинной лиирит и дочерью Гехейна. Но не смотря на изменившийся взгляд, её улыбка как прежде лучилась счастьем и ласкала мою истосковавшуюся душу. Мама вновь была рядом: живая, настоящая, совершенно не похожая на бледный призрак из моих угасающих воспоминаний.
Сердце сжалось от боли. Как же я скучала по её улыбке.
Папа тоже разглядывал меня с нескрываемым весельем. Поймав мой взгляд в зеркале заднего вида, он игриво подмигнул и легким движением смахнул непослушную черную прядь, упавшую ему на лоб.
Мне нестерпимо сильно хотелось обнять родителей, согреться в теплых родных руках, вдохнуть мятный аромат волос — в детстве я ненавидела этот шампунь, но сейчас была готова отдать всё на свете, чтобы хоть еще раз ощутить его запах. Я мечтала коснуться нежной маминой ладони, крепко сжать ее пальцы и больше никогда не выпускать, особенно в эту самую ночь. Мне необходимо было рассказать родителям, как сильно скучаю и попросить папу остановить машину — дальше ехать нельзя.
Пожалуйста, остановись.
Но мои губы не шевелились.
В ту ночь мне было всего восемь лет. Скрестив на груди руки, я обиженно взирала на родителей и оскорбленно надувала щеки в ответ на мамин смех.
Меня настоящую пронзил панический ужас: я оказалась заперта в этом маленьком теле, не имея возможности совладать с ним и докричаться до собственного юного разума.
Мимо окна проносились безликие, одинаково похожие деревья, но я никогда не смогу забыть тот опаленный изогнутый ствол, который вот-вот должен был показаться за поворотом дороги. Я попыталась закрыть глаза, но они тоже меня не слушались, вынуждая в упор наблюдать за яркими огнями, возникшими на дороге.
Визг тормозов заглушил мой испуганный детский крик, показавшийся чужим и очень далёким. Машину резко занесло в сторону, колёса заскользили по гравию на обочине.
На краткий миг я почувствовала связь со своим телом, от открывшейся истины сердце пропустило удар, — мне был знаком свет, вспыхнувший на трассе. Это яркое бирюзовое сияние, льющееся извне и лишающее красок всё вокруг, я видела в тот самый день, когда магия затащила меня в Гехейн. То, что десять лет назад моё испуганное детское подсознание приняло за свет встречных фар на самом деле оказалось распахнутой Дверью.
Моя детская ручка потянулась к маме, но в этот момент машина резко подпрыгнула на кочке. Раздался глухой удар, меня отбросило вперёд, голова врезалась во что-то твердое и мир мгновенно померк.
Не открывай глаза.
Не знаю кого я хотела убедить больше — себя настоящую, взрослую и надломленную, или себя прошлую, маленькую и напуганную.
Звон в ушах заглушал тихие перестуки дождя. Ночь опустилась на пустынную дорогу, и я едва различала что-либо на расстоянии вытянутой руки.
— Мама, папа, — позвала я тихим тоненьким голоском, который совершенно не узнавала.
Никто не ответил.
В поисках родителей, я пробралась вперед, но мои вытянутые руки не находили ничего кроме холодных капель, падающих в разбитое лобовое стекло, и мокрых кожаных сидений, усыпанных осколками. Они жадно впивались в нежные ладони, но я не замечала боли, сжимала кулаки, задыхаясь от страха, и отчаянно рыскала перед собой в поисках родных рук.
— Мама, папа! — срывающимся голосом окликала я, но ответом была лишь звенящая тишина.
Я выбралась из машины и рухнула на землю, больно ударившись коленями. Мокрая трава утешающе коснулась окровавленных рук.
Внезапно я поняла, что больше не чувствую физической боли — меня неистово терзали лишь чувства утраты и одиночества. Я опустила взгляд на свои ладони и с ужасом уставилась на грубые старые шрамы.
Нет!
Стремительно вскочив на ноги, я врезалась спиной в дверь машины и уперлась взглядом в крючковатую Тень перед собой. Она стояла неподалеку, покачиваясь на тонких, словно веточки ногах, и разглядывала меня с голодным любопытством. В такт биению моего истерзанного сердца в глазах Бездонного всё ярче разгоралось бирюзовое пламя.
