В зале воцарилась мертвенная тишина.
Женщина потупила взгляд, скрывая покрасневшие глаза. Гедрик сочувственно потянулся к её ладони, но быстро опомнился и одернул руку, спрятав сжатые кулаки под столом.
— Ирья, ну мы ведь всё еще здесь, — растерянно произнес мужчина со шрамом. Его друзья согласно загудели.
Ирья хмыкнула, спрятав обуревающую её горечь за кривой усмешкой.
— Вы всё ещё здесь, потому что у меня самый лучший хмель во всей Ксаафании. Напомнить вам, как в детстве вы разбегались от меня в стороны, когда я просилась с вами поиграть?
— Ну ты вспомнила, — обиженно буркнул бородач. — Мы же были малы и глупы.
— Ладно вам, — отмахнулась Ирья одновременно от мужиков и своей печали, в ее глазах вновь заплясали задорные искорки. — Я ведь шучу. И вообще… Эй, Эд! А ну наполни наши чаши, они уже давно опустели!
Женщина хлопнула ладонью по столу, и мужики поддержали ее, ритмично забарабанив кружками по стойке.
— Что ж, — Ирья деловито подперла голову рукой, — если вы не намерены отступать и так жаждите встречи с ведьмами, то никто не станет вас останавливать. Но будьте осторожны: Болота не жалуют чужаков. И еще, — она указала пальцем на моё запястье, — если вы так хотите поговорить с ведьмами, то тебе, девочка, лучше избавиться от этих камней. Ступать с ними на Ксаафанийскую землю не самое разумное решение.
Не задумываясь, я отрицательно покачала головой.
— Как знаешь. Но если передумаешь, скажи мне, у меня снимают комнаты парочка хороших столичных торговцев.
Ирья дружески похлопала меня по руке.
❊ ❊ ❊
В предрассветных сумерках мир замирал, будто затаивал дыхание перед пробуждением: замолкали сверчки, затихали ночные зверьки, копошившиеся в высокой траве, а певчие птицы, наоборот, ещё грелись в гнёздах и не спешили заводить свою утреннюю трель. Даже ветер замолкал в ожидании рассвета, он бесшумно ворошил темно-зеленые кроны и ласково скользил по изломанным сухим ветвям.
Но Верест в это время уже не спал. Тихий гомон людских голосов — таких же сонных, как бледный туман, лениво плывущий над разбитой брусчаткой, покрытой липким илом, — проник сквозь трещины в оконной раме и вырвал нас из сна. Сонно потирая глаза, мы с Шеонной выглянули в окно — я с тревогой, подруга с любопытством.
Двери напротив стоящих домов были распахнуты. Улицу заполнили люди: мужчины в домашних протёртых халатах и женщины в серо-бежевых сорочках с наброшенными на плечи шерстяными платками — укутанные сизым светом сумерек, они походили на призраков. Все они держали в руках по стеклянному сосуду.
— Да озарят Болота топкие тропы под нашими ногами, — произнес скрипучий голос где-то под нашим окном.
— Да согреют они мёртвым сердца, — поддержал басом мужчина из дома напротив.
И не сговариваясь горожане встряхнули лампы, пробуждая амев, и отворили крышки. Насекомые незамедлительно устремились к свободе, выпорхнули из темниц, закружили над людскими головами, сливаясь в ритмично мерцающее, словно бьющееся сердце, облако и поплыли в сторону болот, напоследок осыпав город сияющей пыльцой. Она плавно осела на покатые крыши и серую мостовую, подсветив изнутри белёсые лапы тумана — дороги Вереста затопила вязкая золотая река. В конце улицы звонко засмеялась юная девушка: блестящие крупицы соскользнули с черепицы ей на макушку и запутались в черных волосах — словно звезды вспыхнули в ночи.
— О-о-о, — удивленно протянула Шеонна.
Она уже не смотрела в окно. Ее взгляд был направлен куда-то за наши спины, я проследила за ним, нехотя оторвавшись от творящегося на улице волшебства. На сундуке лежала новая одежда: плотные мешковатые рубашки и серые брюки из грубой кожи. Рядом стояли две пары ботинок. Затертые от времени, явно с чужих ног, но я была им несказанно рада — моя стоптанная тряпичная обувь не пережила бы еще одной дороги.
Благодарить за это стоило Шейна. Но где же он сам?
После беседы с Ирьей друг так и не поднялся в нашу комнату. Просыпаясь ночью от тревожных снов, я замечала, его пустующий соломенный матрас и нетронутые колючие одеяла. Поутру я и вовсе обнаружила их на наших с Шеонной телах.
Переодевшись, мы покинули комнату. Для посетителей было еще рано, но снизу доносился неимоверный шум: что-то грохотало, словно по полу катались чугунные шары; звенела посуда, очевидно встретившаяся с деревянными половицами; под чьими-то ногами хлюпала вода и над всем этим возвышалась возмущенная брань Ирьи, сдобренная едкими красноречивыми ругательствами.
— Э-э-эд, чтобы тебя Шакла утащил! Поди сюда негодник! — кричала женщина.
Спустившись, мы застали странную картину и иступлено замерли у лестницы. Бочки у стойки и одна из скамеек в центре зала были перевернуты, отполированные ночью полы заляпаны липкой кашей из болотной грязи и подавленных овощей. И в этом безобразии резвились маленькие, размером с трехмесячных котят, и похожие на ящериц существа. Не прекращая браниться, Ирья размахивала метлой, пытаясь выгнать вредителей за порог.
— Эд! — в очередной раз завопила она и зло пробормотала. — Угробил треть наших запасов. Только попадись мне на глаза, дурень…
Женщина размашисто взмахнула метлой и шарахнула одну из ящериц. Та перелетела через порог и шлёпнулась в лужу, но тут же резво вскочила на лапы и с удивительной прытью помчалась прочь — в сторону илистой реки.
— О девочки! Как я вам рада! — Ирья взвинчено подпрыгнула на месте и взмолилась. — Помогите мне прогнать этих вредителей.
Она на мгновение скрылась за стойкой, и я не успела опомниться, как в наших с Шеонной руках оказалось по метле. Женщина замешкалась лишь на мгновение, бросив недоуменный взгляд на мою сумку: я закрепила её под самой грудью, чтобы Эспер оставался у меня на виду. С каждым днём кошмары все больше ослабляли его, тамиру тяжело дышал и судорожно вздрагивал. Вот и сейчас, он в очередной раз дернулся, и я машинально прижала его к себе. Ирья нахмурилась, но к моей радости, не стала задавать вопросов и вскоре вновь энергично замахала метлой.
— Выкиньте этих паразитов за дверь, — призвала женщина.
— Кто это? — наконец удивленно выдавила я.
— Мизры, — брезгливо поморщилась Ирья. — Вот от кого ведьмам стоило бы нас защитить, а вовсе не от болотных духов. С духами, и даже Шаклой, мы то как-нибудь сами разберемся, а эти! Чуть что, не плотно закроешь дверь, и они тут как тут… Замарали грязью весь дом и опустошили половину кладовой!
Женщина отправила очередного зверька в недолгий полет за порог.
— Давайте-давайте, девочки, — поторопила она нас.
Шеонну уговаривать не пришлось. Подруга с нескрываемым удовольствием бросилась в гущу событий. Мизры, с чавканьем поедающие рассыпанные у входа в кладовую помидоры, бросились врассыпную. Я же замерла, неуверенно вцепившись пальцами в шероховатое древко. С пола на меня взирали огромные, практически на половину плоской морды, янтарные глаза. Сердце болезненно защемило, рука не поднималась на несчастного зверька, мне хотелось его приласкать и сытно накормить, а вовсе не гнать за порог.
