Правда, если б некоторые личности не настолько громко звенели стеклянными пузырьками и не шипели эльфийские ругательства сквозь зубы, было бы вообще замечательно!
— Очнулась, наконец? — шипение стало громче и злее, как и раздражающее звяканье, тысячами слишком звонких колокольчиков отдающееся в ушах. — И чем ты занималась всю ночь, позволь тебя спросить, что находишься теперь в таком состоянии, да еще и с пустым резервом?!
— С мертвяками танцевала, — собственный хриплый голос распознавался с большим трудом. Кровавая корочка на губах слепила их напрочь, так что пришлось пожертвовать куском отмершей кожи за возможность говорить. К противному привкусу во рту добавился характерный металлический, но ломота в теле позволила даже немного пошевелиться. — А ты что думала?
— Все вы, некроманты, на голову ушибленные, — размашистым шагом преодолев разделяющее нас пространство, Ирисэль с размахом шлепнула мне на лоб кусок мокрой влажной, отвратительно воняющей ткани. — Что ты, что Ворон твой. Лежи, куда собралась, труполюбка?
— Спасибо, — и снова надо признать мастерство нашего ушастого целителя — ощутимое такое облегчение от компресса в чугунной голове почувствовалось почти сразу же. Хотя методы, конечно… мастерам пыток и не снилось! — Нас с Вороном ничего не связывает.
— Угу-угу, — хмыкнула ушастая, показательно капая что-то из пузатого флакончика в крохотную ложку. — Я тебе кроме ваших ночных вылазок еще с десяток причин назову. Нет, ладно мы, ну ты-то где шлялась? Снова с поклонницами капитана сцепилась?
— Ты слишком плохого обо мне мнения, — тихо усмехнулась, машинально прижимая полотенце посильнее к пылающему лбу. — У меня были другие… дела. Кстати, где я?
— Тебе пора бы перестать задавать такие вопросы. Еще пару раз, и очухиваться в лечебнице войдет у тебя в привычку! — хмыкнула Ирисэль и, жестом попросив меня подняться, скомандовала. — Рот открой.
Ну, я и открыла…
Зря!
— Твою-ю-ю-ю эльфийскую ма-а-а-ть, — с трудом просипела, выпучив глаза, открыв рот и судорожно глотая ускользающий воздух. Прозрачная, безвредная и невинная на вид жидкость огненной лавой пробежалась по пищеводу, моментально осушив его, и выжгла внутренности за секунду! Кажется, у меня пригорели даже пятки…
— А ты что думала, я тебя отваром фиалки поить буду? — изумленно глянула на меня ушастая садистка. И, устроившись на краю постели, небрежно закинула ногу на ногу, предварительно, правда, от души треснув меня ладонью промеж лопаток, чтобы остатки лекарственного яда точно доделали свое черное дело. — Ну, рассказывай. Во что вляпалась?
— А тебе-то что? — не меньше ее изумилась я, пытаясь сесть поудобнее. Как это ни странно, но первая боль быстро прошла, и самочувствие сдвинулось с отметки «лучше сдохнуть» на «можно потихоньку жить». — Я благодарна за лечение. Но остальное тебя волновать не должно. Кстати, кто меня сюда принес?
— А ты куда-то уходила? — изогнула брови Ирисэль с непритворным удивлением. — Эти недоумки-лекари ввались ко мне под утро с криками, что ты к Ириде в гости собралась без предупреждения. Они тебя проверить решили перед рассветом, ну и нашли в палате, в таком состоянии. Я не слепая, Дикая. И не дура. Все происходящее с тобой напоминает или избиение, или магическую атаку или необычное проклятье. Сама расскажешь или мне еще раз спросить? Как ты сама говорила, нам еще долго всем вместе в этом котле вариться. И лечить твое подыхающее тело тоже предстоит мне. И лучше уж заранее знать, как и от чего, чем вливать в твою загибающуюся тушку все отвары подряд!
— Хорошо, — я невольно скривилась, признавая ее правоту. Рассказывать, конечно, не хотелось… но определенная доля истины в ее словах была, как это ни странно. Похоже, сейчас как раз тот редкий случай, когда глупую гордость лучше отбросить — я, конечно, может по натуре и дикая… но далеко не глупая. — Это проклятие, Ирисэль. Достаточно старое и не снимаемое. Не спрашивай подробности. Каждый раз, когда я пользуюсь силой, получаю откат, и чем больше силы, тем он больнее. Вчера я слила всю в артефакт-накопитель, итог ты видела.
— Угу-м, — эльфийка задумчиво прищурилась. — Дело ясное, что дело темное. Ладно, я попробую что-нибудь придумать. Но лучше поприсутствовать лично. Не корчись, мне твои страданья без надобности, всего лишь хочу знать подробности.
— Их я тебе и так могу рассказать.
Воспоминания, конечно, не самые приятные, но лучше уж пережить их в памяти, чем понимать, что кто-то посторонний с исследовательским и вящим интересом смотрит, как меня корежит наяву. Кстати об этом: кто же вчера меня нашел в таком состоянии и принес в лечебницу? У меня, конечно, есть пара вариантов и, если честно, выбирая между Вороном и Альтиром, я явно предпочту последнего!
Закрыв глаза, я сухо и методично перечислила все обычные последствия, время их наступления, действия и ощущения. Ириска только кивала, внимательно слушая и даже не записывая. Плохая привычка для целителя, но отличная для него же вне закона. К тому же, ушастая братия на память никогда не жаловалась.
— Ладно, — выслушав до конца, подвела итог Ирисэль. — Будем думать. Есть у меня кое-какие варианты. Но сразу говорю — лечебных карамелек не жди.
— После этого-то? — вытянув из прикроватного небольшого стеллажа на колесиках флакончик из ровного ряда таких же, я показательно побулькала прозрачной жидкостью с плавающим в ней глазом. Гоблинским, кажется. — Я не настолько наивная. Кстати… чем ты занималась ночью с Вороном?
Я старалась сделать так, чтобы мой голос звучал невозмутимо и как можно менее заинтересованно, но видимо, не вышло: ушастая показательно весело фыркнула:
— Ревнуешь, что ли? Остынь, труполюбка. Твой некромант мне без надобности. В город мы выбирались. Наш капитан сдержал свое слово, и практически сразу же после собрания вывел меня из академии, причем тайно. Я связалась с нужными людьми, и как только твой труп появится, мне сразу сообщат.
— Мой труп? — коротко хохотнула я, мысленно пытаясь сообразить: а зачем мне вообще знать о том, где и с кем инициированный маг проводит свое время? — Ты как всегда добра. Но… спасибо.
— Завянь, — отмахнулась та, поднимаясь. — Лучше ляг и поспи, а то к вечеру будет мутить как с похмелья. Собрание объявили ночью в то же время, в том же месте. План дома почти готов, наш артефактор, как оказалось, чудно и очень точно рисует.
— Угу, — протянула ей вслед, машинально сползая обратно в лежачее положение.
В принципе, ее совет можно было и не озвучивать, у меня уже и так начали закрываться глаза. Время и место позволяло, есть не хотелось, беспокоить меня точно никто не собирался, так что ослушаться нашего ушастого врачевателя у меня не было и мысли. Сон, как известно, лучшее лекарство, и…
И всякая сонливость исчезла так, словно ее никогда и не было, стоило вспомнить об одной забытой вещи. Наоборот, появился дикий прилив энергии во время кругового бегства по периметру палаты, мозговая активность была на максимуме, а в душе поселился страх, щедро разбавленный паникой.
