И эти изменение не были попыткой выдать желаемое за действительное или игрой моего воображения — их заметила не только я одна.
— Черная жемчужина Эльтинора, — не в силах отступить на шаг, негромко усмехнулся Ардет, вспомнив мое старое прозвище еще до того, как мои волосы и руки перестали светиться. В его словах уже не было презрения, как не было и жестокости, и жалости, и ненависти — теперь в них была только горечь. Горечь от того, что он когда-то совершил собственными руками, от того, что натворил, или от того, что потерял навсегда. Кто знает, что он на самом деле испытывал в этот момент?
— Нет.
Среди утихших аплодисментов, вместе с коротким замечанием вдруг послышался звук приближающихся шагов. Толпа, затихая окончательно, расступилась, давая дорогу тому, кто на самом деле всё это затеял — она давала дорогу Королю. Он остановился в нескольких шагах от нас, с видимым удовольствием рассматривая не только меня. Теперь он рассматривал всех нас. И довольно произнес, улыбаясь, ставя точку не только в соревнованиях, но и во всей этой истории, давая мне не только новое прозвище, но и новый отсчет нашей новой жизни:
— Дикая жемчужина Асканита.
Эпилог
— Если еще раз… если еще хотя бы раз меня разбудят до того, как все будут готовы… Думаю, в поняли, что будет, да?
— Ваше высочество, не нагнетайте положение, будьте так любезны. Еще пара минут, и я буду готова. Кстати, ты не видела мою косу?
— Да я о твоих кудряшках говорю, что ли? Ты их накрутишь посреди ночи и с закрытыми глазами, причем, пока будешь идти от кровати до входной двери. Я об остальных! Желзяка твоя, кстати, как всегда, у камина стоит.
— Ты… Поставила «Жнеца» вместе с кочергой?!
— Тю. Кто тебе сказал, что это была я?
Секундная тишина и дикий вопль стихийницы:
— Курьяна!!
— Я случайно! — вместе с топотом ног, послышался виноватый писк травницы, активно убегающей куда-то вниз по лестнице. — Я думала, это просто палка! Я же без очков ничего не вижу!
— А зелье зрения я для кого варю каждое полнолуние, а?
— Так Мохнатик снова съел мой пузырек!
— Альти-и-ир…
— Что Альтир? Я просил не оставлять стекло на видном месте. Как и пускать арахнотида в дом. Ольри?
— Ну я, это… Мне для артефактов его волоски нужны были, вот!
— А надергать на улице не судьба?
— Патрик, душа моя, вот тебе бы сейчас промолчать… Что у нас, Ирида тебя забери, опять с холодильным шкафом? Почему лед в нем прыгает с полки на полку? И, Ардения, будь другом, разбуди уже нашу сладкую парочку, пока мы нова на занятия не опоздали!
— Ардения, иди в баню, — услышав последние слова, которые ну просто невозможно было пропустить мимо ушей, я перевернулась на другой бок, подгребая подушку себе под щеку. Открывать глаза было лень, и я прекрасно понимала, что у нас есть еще несколько минут в запасе для тихого и спокойного сна… Если, конечно, удастся заткнуть уши.
Потому что иначе у нас в доме спать вообще было нельзя!
Особенно утром. Особенно после выходных. Особенно накануне лекций у ректора, и особенно когда нашим бытом и воспитанием всерьез занялась одна неугомонная эльфийская принцесса!
Вот приглашали же ее вернуться в Дом Белых Кленов… И что вы думаете? Эта краса отвергла все предложения и, назло всем и вся, осталась учиться в Асканите!
Хотя, о чем я вообще говорю? Не только Ирисэль здесь осталась.
Руководство академии выполнило данное слово и, кроме призового золота, выдало все обещанные блага, помиловав нас, сняв все обвинения и даровав полную свободу. Но вместо того, чтобы идти на все четыре стороны, мы все, как один, выбрали Асканит, и остались здесь, жить в доме, построенном нашими общими усилиями.
Остались все… кроме Амарока. Еще долгих три недели он был с нами, помогал и защищал от нападений недовольных результатами турнира, отсылал парламентеров Эльтинора, пытающихся уговорить нас принять поражение.
А потом, когда понял, что больше не нужен, попросил свободы. И как бы мне не было тяжело, как бы мне не хотелось этого делать, веской причины, почему он должен остаться, я так и нашла.
В одну безлунную ночь Высший демон покинул нас, растворившись во тьме, и я знала, что даже если когда-нибудь наши пути пересекутся, некогда алчный, ждущий смерти демон, командующий легионами, никогда меня не тронет. Ни меня, ни кого другого из нашей команды. Почему именно так, чем он руководствовался, и почему привязался к смертной девчонке — нам уже никогда не узнать этой правды. Но я рада, что сумела когда-то привести в наш мир это существо, ставшего мне родным за непозволительно короткое время.
Всего несколько месяцев прошло с момента окончания турнира… А казалось, что минула уже целая вечность.
— Даже не думай, — в ответ на многозначительное «кхе-кхе», не отрывая лица от подушки, вытянула я руку, пальцем указывая в середину комнаты, где еще недавно было пусто, а теперь едва заметно колыхалась полупрозрачная фигура. — Скажешь, хоть слово, и я тебя развоплощу.
— Каждое утро это слышу, — философски фыркнул призрак, возводя к потолку свои призрачные глазки. — Дикая, время. Еще пять минут максимум… а потом тебя будить приду уже не я!
— Да помню я, помню, — буркнула, вяло махая рукой в сторону нашего общего парламентера, так же оставшегося жить вместе с нами на должности штатного приведения.
И не знаю, почему при жизни принцесса Ардения отличалась склочным характером — в своем посмертии с ней таки стало приятно иметь дело.
— Встаем? — негромко поинтересовались у меня над ухом, и на мою талию под одеялом легла сильная рука, прижимая к горячему, твердому телу некогда умершего мага.
Я только муркнула, довольно прижимаясь к нему, и снова закрывая глаза.
Конечно, теперь Ран совсем не тот, кем он был раньше. Изменения, коснувшиеся его, были значительными и необратимыми. Но… потеряв его однажды, терять еще раз я оказалась совершенно не готова. И потому, как только мы вернулись из Эльтинора, вопрос нашего совместного проживания и дальнейших отношений мгновенно был исчерпан.
Мы привыкали друг к другу заново, учились взаимодействовать в магическом обществе и, кажется, наконец-то нашли свое место под солнцем. Все невысказанные слова были сказаны, все проблемы решены, все недомолвки остались в прошлом…
Жизнь потихоньку входила в новую колею.
