Несколько секунд я ошарашено смотрела ей в лицо, а потом не выдержала и рассмеялась, хрюкнув. Мне было так смешно, что аж слезы появились на глазах. Мама недовольно простонала и легонько толкнула меня в плечо.
— Не смешно, — проговорила она.
— Смешно, — я все никак не могла угомониться. Да что за бред! Как такое вообще могло в голову прийти? А? Я и Сева? Пара? Муристика какая-то… Другое слово и не подберешь.
— Просто вы о чем-то общались перед завтраком. Ты не думай, я не дура, — важно заметила мама, приподняв вверх указательный палец, — я все вижу. И… Ксюша, прости за этот срыв…
Я взяла маму за руку.
— Я тебя прощу, только если ты поклянешься, что больше такое не повторится. Мама, я не хочу больше жить так, как раньше. Да, я понимаю, что тебе тяжело далась потеря Саши, но он бы не хотел, чтобы ты губила свою жизнь. Веришь? Я же рядом с тобой, я никуда не уезжаю. Я всегда буду рядом. Я буду держать тебя за руку, слышишь? Я помогу тебе, поддержу. Если ты вдруг почувствуешь, что хочешь сорваться, то приходи ко мне… Вместе мы справимся. Да?
На глазах мамы были слезы. Это были слезы боли, утраты, сожаления и счастья. Да, вот такая буйная смесь. Но это реальная жизнь. Тебе может быть больно, но в то же время тебе могут сказать нужные слова, от которых хочется рыдать, но ты будешь счастлив, что в такой тяжелый момент… Ты не один.
— Да, дочка, — мама обняла меня, — да… Как же ты быстро выросла. Ты стала хорошим человеком, Ксюша. И, знаешь, не благодаря, а вопреки мне. Ты сильная. Я горжусь, что у меня такая дочь. Люблю тебя.
Я прижалась к ней. Так сильно, как только смогла. Мне вновь хотелось почувствовать себя малышкой и почувствовать тепло и ласку маминых рук. А руки у мамы всегда были нежные. Я уткнулась ей в плечо. Не хотела, чтобы она видела мои слезы. От чего мне хотелось плакать? Да черт его знает…
— И я люблю тебя.
Мы еще несколько минут постояли, обнимаясь, а потом мама похлопала меня по спине и отпустила.
— Все, пойдем. А то Сева уже заждался… И о чем, интересно, вы хотите поговорить?
— Сейчас все узнаешь…
Когда мы зашли в зал, Сева стоял возле окна и что-то хмуро высматривал в своем телефоне. Тут же проснулась моя любопытная сущность. С кем он там постоянно переписывается? Та-а-к, Ксюш, все в порядке?
— Ну? Наговорились? — от добродушного настроения Севы ничего не осталось. Вот черт! Что за человек шторм?
— Наговорились, — ответила я и села на диван, подогнув под себя ноги. Мама укоризненно посмотрела на меня, потому что я знаю, что она не любит, когда я так сижу. Но я люблю так сидеть. И точка. Я уже совершеннолетний человек. Сижу, как хочу.
— Ну, в чем дело? — нетерпеливо спросила мама, присаживаясь рядом со мной. Не заметно для Севы, она протянула руку и щипнула меня за задницу. Вот женщина!
Сева посмотрел на меня и кивнул, великодушно позволяя мне посвятить маму во все детали. Только я не стала ничего рассказывать о том незнакомом мужчине. Не хотела ее пугать. Конечно, может, зря это сделала, но все же…
— Так, понятно… — задумчиво мама постучала по подбородку. — Значит, сейчас мне нужно позвонить Игорю и пригласить его?
Я кивнула.
— Ну, что ж… Хорошо, — мама тяжело вздохнула, но все равно стала набирать его номер, — Даже девяти дней со смерти не прошло, а этот стервятник уже хочет разорвать наследство на части… Не ожидала от него такого…
— Правда? — спросила я заинтересованно.
— Ну, они были хорошими друзьями, поэтому я удивлена такому поведению… Ну, ладно… Да, алло, Игорь?
Несколько минут мама обговаривала детали с Игорем Алексеевичем, а я старалась услышать, что он ей там говорит. Но динамик работал не очень хорошо. Или же я просто старею, и мне необходим слуховой аппарат.
Сева же был само спокойствие. Казалось, он думал о чем-то своем…
Как только мама закончила звонок, то тут же сообщила:
— Он будет через полчаса. Сказал, что приедет не один…
Мы с Севой переглянулись.
— Не знаю, но что-то теперь и мне это не нравится…
7
Ожидание — одна из самых ужасных вещей, которые вообще существуют. Я всегда жутко нервничаю перед каким-то важным событием: будь то поездка, экзамены, праздник или встреча с адвокатом. Последнее отличает от остального только то, что я совершенно не подозреваю, чем эта история может закончиться. Ни единого хорошего предположения. И это нервировало еще сильнее. Мама тоже переживала, это было заметно по тому, как она теребила подол своего домашнего платья. И только Всеволод оставался спокойным. Ну, что за айсберг, а?
Я высидела от силы минут десять, а потом подскочила и начала наворачивать круги по гостиной. Сева поднял голову от телефона и посмотрел на меня. А потом вдруг усмехнулся, покачал головой и вновь уткнулся в свой гаджет.
А я с ума сходила от страха и неизвестности. Что нас ждет дальше? И чем больше росла моя тревога, тем быстрее я начинала ходить.
— Ксюша, — мама раздраженно приставила пальцы к вискам, — хватит мельтешить перед глазами. У меня начинается мигрень… — мама поднялась с дивана и направилась в сторону кухню, — надо выпить таблетку…
Я проводила ее взглядом, а потом вновь сделала хороший круг вокруг дивана. Сева же, наконец-то, соизволил обратить внимание на нас и убрал телефон в задний карман штанов. И уселся на диван, откинувшись на спинку.
— Да где же он… Почему так долго? — пробурчала я себе под нос. А Сева лениво наблюдал за мной, чуть прикрыв глаза. Сейчас он напоминал мне льва, который уже поймал добычу и насытился.
— Сядь, — вдруг прозвучало резко. Я аж остановилась.
— Это ты мне? — чего это командует? Обнаглел совсем.
— Тебе. Сядь, — парень прикрыл глаза, — и успокойся. Прошло только пятнадцать минут, он сказал, что придет через полчаса. Так что угомонись, а.
Я остановилась перед ним и уперла руки в бока.
— А что это ты командуешь? — я была уже на взводе. Последние дни были очень напряженные, а Сева добивал меня. И даже не знаю, чем больше — своим спокойствием или командным тоном?
Сева приоткрыл один глаз и посмотрел на меня.
— Могу уйти.
Для меня эти слова подобны ледяной воде. Тут же остудили весь мой пыл. Я села рядом с парнем, и наши колени соприкоснулись. От злости я немного дернула ногой и еще раз задела колено Севы.
— Никуда ты не пойдешь! — буркнула я. Парень лишь покосился на меня и вновь прикрыл глаза.
— Поймай тишину.
— Чего?!
— Тишину, говорю, поймай. Хоть на пять минут. Реально башка уже от тебя трещит.
А сейчас было действительно обидно. Я отвернулась от него. Было действительно неприятно такое слышать. Я вновь навязывалась человеку. Невольно, но я все же сделала это. Я не хотела, правда, не хотела этого. Но любое мое общение с человеком, скатывается именно в такое направление: я навязываюсь. Жажду внимания, привлекаю его к себе всяческим способом. Я не виню Севу за такие слова. Ведь он прав. Даже собственная мать ушла, лишь бы я не мельтешила перед глазами. Мне захотелось уйти в комнату, чтобы никому не мешать. Хоть и я осознавала всю проблему, но слышать такие слова было действительно не очень приятно.
