Скосив глаза, я увидела, что Васька смотрит в нашу сторону, ухмыляясь и подмигивая. Видимо, таким образом подруга пыталась меня подбодрить, но я разозлилась еще сильнее — теперь уже на нее. Ну зачем она втянула меня в эту авантюру? Хотя я тоже хороша, конечно.
Однако странное дело — злость придала мне решимости. Наклонившись к Банникову так, чтоб Васька видела лишь мои распущенные волосы, я зашептала ему прямо в ухо:
— Слушай, сейчас я тебя поцелую, но…
После этих слов я осеклась, потому что язык мой заплетался. И вдруг поняла, что сморозила ерунду. На самом деле я собиралась сказать: «Сейчас я сделаю вид, что тебя поцелую, потому что проспорила, но это ничего не значит».
Пока я судорожно соображала, как всё исправить, Банников немного отпрянул. Наши лица оказались настолько близко друг к другу, что я могла даже видеть свое отражение в его зрачках.
Надо заметить, что теперь этот гад смотрел на меня с интересом, а не как на пустое место. И — удивительное дело! — мне вдруг снова стало весело, хотя причину этого веселья я бы не смогла объяснить даже самой себе.
Однако весело было ровно до того момента, как Банников совершенно по-хозяйски положил ладонь мне на затылок и притянул к себе. А потом поцеловал. Да так поцеловал — прямо-таки впился в мои губы!
ГЛАВА 14
От неожиданности я даже не попыталась сопротивляться, а когда все-таки пришла в себя и собралась его оттолкнуть, он сам меня отпустил. И после как ни в чем не бывало взглянул на экран смартфона. В этот момент я поняла, что все это время он не выпускал его из рук!
— Какого чёрта?! — возмутилась я. — Зачем ты полез целоваться?
— Вообще-то, это ты заявилась сюда и сообщила, что собираешься меня поцеловать. Я, по доброте душевной, всего лишь пошел тебе навстречу и облегчил задачу. Правда, уже об этом пожалел: целуешься ты отвратно, — заявил этот тип.
Меня чуть не разорвало от негодования. Хотелось заорать, что я вовсе не собиралась с ним целоваться, но вместо этого вырвалось другое:
— Так в моем возрасте это и не стыдно! Может, я вообще еще ни кем не целовалась, что за проблема? А вот почему ты отвратно целуешься — большой вопрос. Наверное, проблемы с обучением — это у вас семейное.
Банников в ответ усмехнулся:
— Интересно, как ты можешь знать, что я отвратно целуюсь, если до этого еще ни разу ни с кем не целовалась?
— Знаешь, что? — не выдержала я. — Катись к чёрту!
— Вообще-то, это тебе пора отчаливать. Вон, бабушка уже заждалась, — Банников кивнул в сторону Васьки, а потом решил добить окончательно: — И, кстати… почему ты до сих пор ни с кем не целовалась? Неужели у всех парней города аллергия на фасоль?
Меня будто обухом по голове огрели. И вместо достойного отпора я совершенно по-дурацки промямлила:
— Откуда… с-столько… откуда… т-ты… м-меня… п-помнишь?
— Как же я могу забыть единственную девушку, которой удалось сесть мне на шею и свесить ноги? — снова усмехнулся Банников.
Даже не знаю, чем бы завершился этот разговор, но рядом вдруг возник парень, который недавно выступал на сцене — Костя Рыжий.
Он появился так неожиданно, что я вздрогнула, когда услышала за спиной:
— Ну что за дела — не успеешь отвернуться, а вокруг тебя уже вьются красотки, — обратился он к Банникову и задорно хлопнул его по плечу. А потом повернулся ко мне и сказал, немного понизив голос:
— Только это напрасный труд, девушка! Сердце нашего Баннифация уже давно и прочно принадлежит принцессе из древнего рода Бондюэль дю ля Клёш («… дю ля Клёш» — имитация принадлежности к знатному роду, от фр. cloche — колокольчик). А вот я — совершенно свободен!
— Слушай… заткнись, а? — нахмурился Банников.
— Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу и подвиг свой не совершу! — попытался разрядить обстановку Рыжий, процитировав персонажа известного кинофильма.
И тут я поняла, откуда знаю рыжего — с того самого первого сентября. Именно с его подачи я на долгие годы стала Фасолью. Неужели они с Банниковым до сих пор дружат? И мало того, что дружат, так Рыжий по-прежнему прикалывается, вспоминая тот день?
Хотя, если честно, сейчас эти вопросы волновали меня меньше всего. Главной проблемой было выкрутиться из этой ситуации с наименьшими потерями.
ГЛАВА 15
— Асоль, мне тут выйти надо, за вещами присмотришь? — неожиданно пришла на выручку появившаяся рядом Васька.
Услышав слова моей подруги, Рыжий оживился еще больше:
— Асоль? Так это и есть та самая бобовая принцесса, роковая для мужчин семейства Банниковых? Ну и поворот, скажу я вам! Однако за время пути принцесса могла подрасти — и прямо как на бобах! — за время этого монолога Рыжий успел расхохотаться, подмигнуть Банникову (который, надо заметить, с каждым словом становился всё мрачнее) и сделать пошлый жест, демонстрирующий, что именно у меня подросло за прошедшие годы.
Правда, я совсем не поняла, что за ерунду несет этот тип. Почему это я — «роковая»? Почему и он, и Банников помнят до сих пор и меня, и ту историю?
Васька, судя по ее виду, тоже ничего не понимала, зато сразу бросилась на мою защиту:
— Вам, молодой человек, вообще шутить противопоказано. Вместо шуток у вас выходит или пошлятина, или тупость, — изрекла она тоном строгой учительницы.
Рыжий снова расхохотался, осмотрел Ваську с головы до ног и вдруг сказал:
— Я был готов к тому, что могу встретить в ирландском пабе лепрекона, но чтобы Карлсона! Кстати, классные носки. У фрекен Бок сперла?
— Нет, сперла у той же бабульки, у которой и ты свои подкаты и шуточки! — парировала Васька и, повернувшись ко мне, сказала: — Идем, Ася, нам рассчитаться надо. А то еще немного и я сама пропахну нафталином, как этот Рыжий!
Наступила короткая пауза.
— Раунд! — с нескрываемым удовольствием произнес Банников, и мы триумфально направились к своему столику.
Я только потом поняла, что произошло. Пока разворачивался этот «камеди-баттл», Банникову принесли счет. Мы пошли за свой столик, а Банников в этот момент, видимо, потянулся за счетом. И тут пребывающий в легком нокдауне Рыжий пришел в себя, резким движением прихлопнул ладонью счет и громко сказал:
— Оставь его, я плачу!
Но мы со спины услышали другое — громкий хлопок по столу и вызывающий крик: «Астафьева, я плачу!»
Васька аж подпрыгнула от возмущения и будто на шарнирах, чуть ли не в воздухе, развернулась и двинулась к Рыжему, словно тореадор, готовый нанести смертельный укол раненому быку:
— Чево-о-о-о! Платишь? За меня?! ЗА МЕ-НЯ?!!! Ты что о себе возомнил?! Обращаешься по фамилии, деньги предлагаешь. Я тебе кто, подчиненная или бывшая жена?! Да мне твои деньги нафиг не сдались! Может, они вообще краденые, как и твои шутки!
