– Я стыдилась обмана, хотела исчезнуть… А обманывал ты… – прошептала я.
– Между прочим, я доверил тебе свою тайну. Помог починить флаер, познакомил с девятихвостым лисом, – перечислял Марк. – И предложение принять участие в гонках в силе.
Все так, он прав. Но у меня так мерзко на душе, как будто туда наплевали. Даже хуже… И пусть это уязвленная гордость! Снисходительность Марка не компенсирует стыд и неловкость, которые я испытываю. Наверное, любая на моем месте чувствовала бы то же самое. Так противно, когда тобой играют…
Я поменяла внешность, но оставалась собой. Марк же воспользовался ситуацией… Он спрашивал, не смеялась ли я над ним! А сам… сам смеялся, обманывая глупую Лору?
– Спасибо… за доверие. Я никому не расскажу о Гранатовых пещерах. А ребята… они знали, кто я?
– Нет. – Марк опять хмурился. – Я не пригласил в тот день Алису, которая учится в той же академии, что и ты, чтобы она не раскусила обман. Ведь никакой Лоры Витар нет.
– И за это спасибо. Так будет проще… исчезнуть.
– Лора, это ни к чему. Тем более теперь, когда ты не моя невеста. Я помогу тебе…
– Забирай долг и уходи, – перебила его я. – Пожалуйста.
– Долг?
– Поцелуй, – напомнила я. – Впрочем, не настаиваю.
– Лора…
Марк наклонился ко мне, и я вжалась в подушки. Его зрачки вытянулись, превратившись в узкие щелочки. Это всегда признак злости? Я закрыла глаза.
– Заберу долг позже, – шепнул Марк. – Когда ты будешь чувствовать руки, чтобы ответить мне пощечиной. Тебе ведь хочется, правда?
Не дожидаясь ответа, он вышел. Впрочем, я не могла произнести ни слова. Очередное осознание, как он ко мне относится, царапнуло так больно, что стало трудно дышать.
Я перестала себя понимать. Может, завтра, когда я покину дом Серенгонов, станет легче? Надеюсь, что больше никогда не встречусь с Марком.
29. Долгожданная свобода
Удивительно, но дом Серенгонов я покидала с тяжелым сердцем. Все сложилось как нельзя лучше: помолвка расторгнута, я возвращаюсь домой, не надо уходить из академии. Не надо вести себя, как леди, не надо притворяться влюбленной, обманывая светских сплетников. Но почему же мне так паршиво?
Не знаю, к плюсам или к минусам отнести фамильяра. С одной стороны, он – ценное приобретение, с другой – от него больше проблем, чем пользы. Я не разговаривала с Джинджером и игнорировала его попытки помириться. Если честно, просто не знала, что делать. Он раскрыл мою тайну, но тайной она была только для меня. А представление, что он устроил, скорее, моя ошибка. Я не справляюсь с ролью хозяйки.
Утром врач осмотрел мои руки и заверил, что я здорова. Леди Серенгон пришла, чтобы позавтракать со мной. Думала, уговоры продолжатся, но она всего лишь извинилась за причиненные неудобства и пожелала благополучия и здоровья.
Марк так и не появился, и я осознавала, что ничуть этому не рада. Похоже, забыть его будет нелегко. Мне не нравилось, что в его глазах я осталась лгуньей и грубиянкой, но ничего не могла изменить.
Уходила я с теми же вещами, что и пришла. Леди Серенгон уговаривала меня забрать купленные платья и костюмы, всякие мелочи. Но я категорически отказалась от подарков. Я и Джина вернула бы, если бы Марк подарил его лично, как ни кощунственно это звучит. Однако я пообещала Терри заботиться о его племяннике…
С девятихвостым лисом я еще встречусь. Как минимум, надо забрать из пещер флаер. Возможно, заодно поговорю с ним о Джине. Не уверена, что фамильяру хорошо со мной.
Я решила не возвращаться в общежитие сразу. Какое–то время лучше пожить у родителей – немного отдохнуть, прийти в себя. Сюда Марк точно не сунется, а мама позаботится обо мне. Вообще, я предпочитаю самостоятельность, но последние события основательно подорвали мою стрессоустойчивость. Хотелось тепла и уюта, хотелось почувствовать себя любимой и нужной. У меня прекрасные родители, они умеют быть рядом ненавязчиво и незаметно, не вторгаясь в личное пространство.
К сожалению, Полина так и не объявилась. Мама сказала, что больше она не звонила.
– Но я уверена, с ней все хорошо, – добавила мама. – Сердцем чувствую.
Как бы узнать, где Марк ее прячет? Отчего–то я не сомневалась, что дракон к этому причастен. Хотя… где логика? Если Полли знает о проклятии, она может рассказать о нем мне. Или и ее заставили молчать?
– Может, Полли вернется, когда узнает, что моя помолвка расторгнута, – предположила я.
– Да откуда ж узнает? Серенгоны не объявят об этом в ближайшее время, – напомнила мама.
И Марк ничего не скажет Полли? Посмотрим.
Так или иначе, я постоянно думала о Марке. Вспоминала все, что он говорил и делал, когда я была Лорой Витар. И все больше убеждалась в том, что он отнесся к ней лучше, чем к Лауре Ватрена.
Да, Марк злился. Особенно когда я подрезала его на флаере. Но я на его месте вела бы себя так же, если ни хуже. Да, он любил подшучивать надо мной. Но я отвечала ему тем же. Он мог вывести меня на чистую воду в любой момент. Мог унизить и растоптать мою гордость. В конце концов, он мог устроить скандал и уничтожить мою репутацию, добиться отчисления из академии, ведь у него есть доказательства того, что я нарушила закон. Но он заботился обо мне…
Навряд ли я так уж нужна Марку, как штурман. У него есть Кэт, есть Алиса… Ему достаточно пальцем поманить, и ведьмы выстроятся в очередь, чтобы постоять в тени звёздного дракона. Таких много, я знаю.
Тогда почему он попросил Терри починить мой флаер? Почему уговаривал занять место дублера? Почему кормил, когда я была голодна? Почему доверил свою тайну?
«Ты мне нравишься».
Неужели это правда?!
Я надеялась разобраться в себе, когда вернусь домой, но только сильнее запуталась. Сколько не пыталась, не могла ответить честно на единственный вопрос: как я отношусь к Марку?
Ненавижу? Это было бы проще всего, но это не так. Люблю? Исключено! Я все еще чувствовала обиду за то, что он подыгрывал Лоре Витар. И это нельзя назвать безразличием.
Может, он мне нравится? Не как мужчина, а как… друг.
Но разве не безумие мечтать о дружбе с Марком после всего, что между нами было?
«Ло–о–ора… Ты все еще сердишься?»
Джин весь день крутился рядом. Родители очень удивились, узнав, что я обзавелась фамильяром, но поверили в то, что это подарок Марка. Получив официальное признание, Джин обзавелся собственной корзиной с мягкой подстилкой и миской, полной еды.
Вечер я коротала в своей комнате, забравшись с ногами в любимое кресло, а Джин топтался на подлокотнике и время от времени пытался завести разговор.
– Почему тебя это волнует? – спросила я, чтобы отвлечься от мыслей о Марке. – Ты получил все, что хотел.
