В конце концов, девушка первой уселась на край кровати и указала ему на место рядом с собой. Казалась такой уверенной, смелой... Вот только теребила яркую ленту на платье и тем самым выдавала себя.
Волновалась.
Его тоже потряхивало от нервов.
Девушек Джек понимал меньше некоторых преступников и робел перед ними соответственно больше.
– О чем ты думаешь? – спросила вдруг Мара, глядя на носки туфель, выглядывающих из-под платья.
О том, что не стоило ему приходить...
– Да так, ни о чем.
– И все же?
– У тебя красивая комната.
– В самом деле? Я ее ненавижу. Мамка скупится, не тратится на меня... Хочет, чтоб я скорее легла под какого-нибудь богача... из простого желания иметь что-то получше вот этого. – Мара ударила по покрывалу. – Я, однако, не уступаю, и она становится всё жаднее.
Рука девушки оказалась рядом с пальцами Джека – через минуту их пальцы сплелись между собой. А потом они целовались... Он не помнил, как это случилось, но ощущение было приятным... И Мара, вот это он тоже запомнил, познакомила его с Терри, пауком, что сплел паутину в углу ее комнаты, он был ее другом.
Можно ли убить человека, заботясь о каком-то простом паучке?
Наверное, можно, но он все равно продолжал выгораживать Мару. Каким-то краешком сердца он все-таки, но любил эту девушку... Пусть и не так, как хотелось бы ей и ему.
«Мара, глупая Мара, где же ты? Неужели в Бристоле, готовишься сесть на корабль?»
Он желал ей спасения и страшился этого одновременно...
Он различил знакомую дверь и, оглядевшись, тронул дверной молоток.
Дверь открылась уже через минуту – Джек узнал миссис Вилсон.
– Что вам будет угодно? – спросила она, поправляя очки. И вдруг руками всплеснула: – Джек, ты ли это, негодный мальчишка?! Входи поскорее, не мокни напрасно.
Она втянула его в дом за рукав и захлопнула дверь. С парня, должно быть, текло прямо на пол, но она не обратила внимание, только глядела на него... с восхищением?
Ему стало тошно.
– Ты так изменился, – подтвердила его догадку старая экономка, – так возмужал. Я с трудом узнала тебя... Стал еще выше и будто красивше. Кто бы подумал, что тощий мальчишка в грязной одежде может настолько преобразиться! А что в этом взгляде... Ты, вроде как, поумнел! – поддела она парня с улыбкой.
Джек мотнул головой с вымокшей челкой.
– Мы порядком не виделись, миссис Вилсон, – ответил он в явном смущении. И спросил: – Я могу видеть инспектора Ридли? Это важно.
Женщина пожала плечами.
– Извини, но инспектор вторую неделю как в Дареме, разбирается с делом мистера Киркейда. Об этом в газетах писали, ты не читал?
Джек мотнул головой.
– Читал. Просто не знал, что инспектор...
– Ну да, вызвали Скотланд-Ярд, сами никак не справлялись.
– Не знаете, когда он вернется?
Миссис Вилсон лишь руками развела.
– Прости, Джек, не знаю. А что, дело важное? – И так заботливо поглядела, с такой теплотой и вниманием, что он едва удержался от желания задержаться в этом доме подольше. Хотя бы на чай...
– Нет, дело терпит. Рад был повидаться!
– Может, хотя бы чай с нами выпьешь? Абигейл, более, чем уверена, от твоей компании не откажется.
Джек мотнул головой.
– Простите, как-нибудь в другой раз. Передавайте ей привет от меня! И Ридли... скажите инспектору, что я заходил... Или лучше не говорите. Нет... – он взялся за ручку, потянул ее на себя, – нет, лучше не говорите.
– Джек? – В голосе миссис Вилсон явственно проступило волнение. – Что-то случилось?
Он обернулся с порога и вымученно ей улыбнулся.
– Все хорошо, миссис Вилсон, вам не о чем волноваться. Берегите себя! Всего доброго.
И, спустившись, снова побрел под дождем. Тот усилился, стал колючим и вязким...
Джека решительно затошнило.
Он подумал, что дело не в голоде или дожде – тошнило от острого, неизбывного разочарования вкупе с отчаянием.
Что же делать?
Может, тоже сбежать, как и Маре? Уехать в Бристоль и сесть на корабль, он может даже успеть на то самый... Уплыть, оставив этот кошмар позади.
Вместе с Марой...
Джек не заметил, как оказался в районе Белгравии: ряд богатых домов тянулся по обе стороны от него. Окна мягко светились... Стемнело как-то почти в одночасье.
Он замер, не зная, что делает здесь...
Или думая, что не знает.
В одном из этих домов обитала... Аманда.
Аманда Блэкни, недосягаемая миссис Уорд, его вечные радость и боль.
Глупость сплошная...
И сантименты.
Он почти пожалел, что здесь оказался, хотел развернуться, уйти, но сил не хватило...
Всего лишь простится с ней, скажет, что это неправда – никого они с Марой не убивали – а после уйдет... и уедет.
И вообще...
Он прошел к нужному дому и спустился ко входу для слуг.
Аманда сидела в библиотеке и в задумчивости перебирала страницы лежащей на коленях книги...
Не читала, именно перебирала.
Мыслями она была далеко и едва ли могла вникать в текст: всё думала и думала о случившемся днем. О миссис Коупленд и ее невольных убийцах, а ещё, конечно, о Джеке... О том, что могла потерять его навсегда.
И мысль эта, жуткая и мучительная, каждый раз отзывалась уколом в самое сердце.
Она вздрогнула, когда в дверь постучали...
– Войдите, – отозвалась она, и молоденькая служанка сделала быстрый книксен.
– Мэм, там какой-то констебль... Вас спрашивают.
– Констебль?
Вопрос против воли прозвучал слишком живо – Аманда с трудом уняла как-то враз заклокотавшее сердце.
Констебль – не значит, обязательно Джек.
Успокойся...
Возьми себя в руки!
– Что ему нужно? – спросила она.
– Видеть вас, мэм. Он спрашивает миссис Уорд!
– Пусть войдет, проводи его в библиотеку.
Служанка вышла за дверь, а Аманда бросилась к зеркалу: сама не своя от нахлынувшего волнения поправила волосы, пощипала и без того горящие щеки...
Это не Джек, шептала себе, конечно не Джек.
Он сейчас с Марой...
Он...
– Констебль Огден, мэм.
Аманду кипятком окатило от самой макушки до пят. Ей казалось, упрямое сердце заглушает все звуки вокруг...
