– Ты знаешь, я люблю только тебя.
– И все-таки... как же Мара? – не выдержала Аманда. – Ты любил ее тоже?
Джек опустил вилку на стол. Посмотрел на девушку долгим, снисходительным взглядом, как бывает в разговоре с ребенком.
– Любил... как хорошего друга... Но иначе, чем чувствую это к тебе!
Аманда вскочила на ноги, сердце билось в груди трепещущей птицей, она бросилась было к дверям, воротилась.
– Прости меня, – воскликнула, заломив в отчаянии руки, – мне не стоило спрашивать о таком. Я сама не пойму, что со мной происходит! Я...
Джек тоже поднялся и, подойдя ближе, сжал ее плечи.
– Это все нервы, я понимаю. Сегодня тебя чуть не убили! Пожалуйста, дай себя отдохнуть: ложись спать, едва я уйду, и не дожидайся меня. Я хочу видеть тебя прежней Амандой: невозмутимой, спокойной, с улыбкой на лице.
И Аманда, ощутив, как промокли ресницы, уткнулась Джеку в сюртук. Нервы, действительно, подводили ее в последнее время, но вовсе не угрозы со стороны Бойда были причиной того – Аманда страшилась, что больше не сможет прожить без Джека ни дня. Она нуждалась в нем и желала его... Только подле него она продолжала быть цельным, самодостаточным человеком.
А если он снова уйдет?
А это непременно случится...
На этой горестной ноте Аманда, не в силах уснуть, опять прибегла к знакомому средству: накапала в стакан несколько капель прописанного доктором лауданума.
Этой ночью Спичечный человек не вернулся. Не стоял под окнами дома Эллисон Стрикленд, пугая своим потусторонним мистическим светом... Джек напрасно прождал его два часа кряду, а после, уставший, разочарованный, воротился в свой временный, полный сладостных мук и надежды приют и сразу же лег. И уснул, кажется, сразу, как будто провалился в глубокую бездну... Но проснулся, стоило щелкнуть замку.
На пороге стояла призрачная фигурка. Джек в первый момент даже подумал, уж не Спичечный ли человек явился за ним, однако фигурка была явно женской... И вела себя странно.
– Аманда? – произнес Джек, памятуя о ее прошлом визите.
Та не двинулась с места, только как будто шептала себе что-то под нос. Джек поднялся на ноги и пошел было к ней, но девушка в тот же миг отмерла и скользнула в комнату легким шагом. Прошла мимо Джека, словно не видя его, замерла у окна...
Джек различил, как она шепчет под нос:
– Джек... где же Джек... что, если с ним что-то случится... Не стоило отпускать его одного. Особенно к этой женщине... – Девушка отошла от окна, прошла, задев Джека краем своего пеньюара, постояла у секретера, шепча те же слова, вернулась назад. – Нет... не стоило его отпускать... не стоило позволять этой женщине... так я ему и скажу...
– Аманда, – совсем тихо позвал ее Джек, но она словно не слышала.
От странности происходящего его пробрали мурашки, табуном пробежались по телу, даже волосы, кажется, встали дыбом. Аманда была словно сомнамбула, двигалась по инерции, повинуясь работе своего спящего, но все-таки бодрствующего ума...
Джек слышал, будить человека, впавшего в лунатизм, нельзя.
– Зря я не сказала ему... зря не сказала, что... – продолжала шептать девушка у окна. – Может быть, стоило, но я не решилась... – Джек, заинтересовавшись словами, шевельнулся, желая подойти ближе. Но Аманда как будто услышала это: – Джек еще не вернулся... – зашептала совсем о другом, и голос ее становился все тише и тише. – Если бы только увидеть его... если бы только... – Она зевнула и подошла к краю кровати, опустилась на него, словно совсем обессилев, а после легла на подушку и закрыла глаза. – Я скажу ему утром...
Через минуту она крепко спала, обняв подушку, на которой спал Джек пятью минутами раньше. Джек позволил себе шевельнуться...
Что это было?
И как теперь быть?
Он подошел, глядя на свою нежданно материализовавшуюся мечту, на девушку, о которой мечтал многие ночи подряд, и просто прикрыл ее покрывалом. Она слабо зашевелилась, укутываясь в тепло, и Джек, не в силах справиться с искушением (знал, что этого делать нельзя) лег рядом, глядя в ее спокойное, более не озабоченное лицо. Тревога ушла, оставив детскую безмятежность и чистоту красивого, родного лица... Джек коснулся завитка мягких волос на виске, выпростанной руки с тонкими пальцами... сердце билось в сладкой истоме, как будто облитое патокой или медом, казалось какой-то волшебник взмахнул своей палочкой, чтобы исполнить мечту одного конкретного человека, и им этой ночью был Джек.
Он так и уснул... совершенно счастливым, с улыбкой на губах...
А проснулся от касания нежных пальцев: они щекотали ему кончик носа. Открыл глаза и мгновенно утонул во взгляде напротив...
– Извини, что бужу, но как я здесь оказалась? – последовал логичный вопрос.
При этом палец Аманды, скользнув по абрису его щеки, переместился к губам, обрисовывая их контур. Джек сглотнул от мгновенной реакции тела на эту довольно невинную ласку...
И произнес хрипло, должно быть, со сна:
– А сама ты не помнишь?
Она головой помотала.
– Я точно уснула в собственной комнате. – И серьезнее: – Джек, что случилось?
– Ты сама пришла сюда ночью. Легла на постель и уснула... Я не решился трогать тебя.
Аманда, явно сбитая с толку, все-таки улыбнулась:
– Так я провела эту ночь рядом с тобой? – попыталась сгладить неловкость собственного поступка пикантным вопросом.
В любом другом случае Джек бы смутился, но сейчас беспокойство за девушку пересилило стыд.
– Аманда, с тобой все в порядке? – спросил он ее. – Лунатизм бывает опасен. Ты могла навредить себе...
И та вскинулась:
– Я не лунатик. Я... не знаю... Такого никогда не бывало. Просто нервы... Да, именно нервы! Я через чур переволновалась вчера. Это все из-за Бойда... и едва не случившегося наезда...
Но Джек знал, что о нем она вчера не сказали ни слова, ни вчера, ни вообще за последние дни. Нет, Бойд волновал ее в последнюю очередь... И в чем она не решилась признаться ему? О чем говорила в своем лунатическом сне?
Разволновавшись, Аманда, по крайней мере, перестала чертить узоры на его коже, и Джек смог вдохнуть полной грудью (кожу покалывало от этих прикосновений).
– Да, ты права, – произнес он, – это все нервы. Но, быть может, – добавил совсем осторожно, – тебе стоит обратиться к врачу?
– Зачем?
– Рассказать о случившемся.
Она откинулась на подушку, глядя куда-то на потолок. Потом повернулась с улыбкой:
– Я подумаю, – ответила просто. И добавила: – По утрам ты колючий. – Ее ладонь вспорхнула Джеку на щеку и прошлась по ней пятерней. – А ведь когда мы познакомились, ты был безусым подростком.
