А уже к полудню нового дня они прибыли в Андерматт, маленькую альпийскую деревеньку, словно нарочно затерянную посреди бескрайних горных вершин и клубящейся мглы над самыми пиками. В ночи, пока они тряслись в дилижансе, величие окружавшей Джека природы еще не явило себя во всей своей полноте, но стоило взойти солнцу, как у него просто дух захватило: неописуемое слияние земли и неба на фоне уже не зеленых, но снежных или просто нагих, растрескавшихся утесов, поражало величием и дикой, необузданной красотой.
– Завтра будем в Италии, – сказал Ридли. – Осталось пересечь перевал. Но сегодня, пожалуй, дадим себе отдых и полюбуемся красотой этого места! Оно достойно того.
И Джек с радостью согласился, предвкушая прогулку, которую совершит, наслаждаясь красотой этого места. И уже подхватил свой саквояж, направляясь за Ридли к гостинице, когда женские голоса привлекли их внимание: им навстречу, беседуя и улыбаясь, из дверей той же гостиницы показались две женщины-англичанки с детьми.
Еще секунду назад щебечущие о чем-то своем и улыбающиеся, заметив новоприбывших, они замерли, вперив в них удивленные взгляды, и одна из них ахнула:
– Джек.
А другая добавила:
– Мистер Огден.
И всем четверым показалось, что где-то в горах пророкотала, скатываясь, лавина.
– Какая неожиданная встреча! – Мистер Баррет, появившийся вслед за женщинами, приветливо улыбался, глядя на старых знакомых. – Джек... Инспектор Ридли, если не ошибаюсь?
– Энтони Ридли к вашим услугам, сэр, – приподнял шляпу мужчина.
– Чарльз Баррет, счастливый супруг этой очаровательной леди, – представился Чарльз, указывая на Анну. – Анна Чендлер, с недавних пор Баррет... – Он был счастлив и горд, и это сквозила во всех его жестах, словах.
Анна протянула инспектору руку.
– Приятно познакомиться, сэр, – чуть смущенно сказала она.
– Поздравляю с недавним счастливым событием, – откликнулся Ридли.
Джек с Амандой стояли друг против друга, казалось, совсем не дыша. Едва слыша приветственные слова своих спутников, едва смея глядеть друг на друга... От тока крови в ушах оба разом оглохли. Ощущали лишь, как стучат в унисон оба сердца, а восторг, смешанный с горечью, растекается ядом по венам.
– Какими судьбами вы здесь, в Андерматте? – продолжал, между тем, ослепленный собственным счастьем Чарльз Баррет. – Никогда б не подумал, что встречу здесь Джека... Удивительная рулетка судьбы!
– Вы правы, весьма удивительная, – подтвердил Ридли, и в тоне произнесенных им слов Джек распознал нотку скепсиса и недоверия.
– Куда держите путь?
– В Локарно на Лаго-Маджоре.
– А мы для начала в Турин. Анна мечтает посетить королевский театр и Palazzo Reale, – вещал мистер Баррет, с любовью глядя на миссис Баррет. – Италия – ее давняя и заветнейшая мечта. И мы планируем побывать всюду, куда повлечет нас душа... Надеемся только, – он посмотрел на Аманду, – что не слишком замучаем миссис Уорд, столь мужественно согласившуюся сопровождать нас в этой маленькой авантюре.
– Вовсе нет. Я от души благодарна за ваше приглашение, Чарльз! – отозвалась Аманда, впервые заговорив. – Вы, можно сказать, спасли меня от рутины... – «… Скорби, уныния, пустых стен и надзора собственной матери», но этого она не добавила. – Здесь, в Альпах, чудесно! – заключила по возможности жизнерадостней.
И мистер Баррет сразу же подхватил:
– О да, мы прибыли сюда третьего дня и всё ещё остаёмся, не в силах отправиться дальше. Какой воздух! Какие чудесные виды. Такого в Лондоне не увидишь, не ощутишь. Как скоро вы собираетесь пересечь Сент-Готард? – осведомился он вдруг.
Ридли сдержанно улыбнулся.
– Полагаю, со следующей почтовой каретой. Сегодняшняя, насколько я знаю, ушла.
– Да, буквально около часа назад. Но вы пожалели бы, не насладись этим местом подольше! – уверил их Баррет. – Если желаете, можем отправиться на прогулку прямо сейчас: детям нравится подниматься на вершину Сент-Готардской дороги и смотреть с нее вниз. Мы как раз направлялись туда...
Джек с Амандой исподволь глянули друг на друга. Пройтись вместе было заманчиво, сладко, но Ридли, конечно же, вежливо отказался. Мол, они только-только с дороги, и нуждаются в отдыхе и бодрящей чашечке чая... А позже, конечно, они будут рады присоединиться к их милой компании.
Джек поплелся за Ридли с тяжелым сердцем: сначала при виде Аманды он испытал потрясение, шок, после – радость, восторг, и в итоге – горькое осознание того факта, как воспримет всё это Ридли.
– В этом не было сговора, – было первым, что он сказал, когда они снова остались одни. – Я даже не знал, куда мы с вами отправимся. Эта встреча вышло случайно!
Ридли молчал, поднимаясь по лестнице, и сжимал губы.
Сердился на Джека?
Сожалел, что позвал его в эту поездку?
Был слишком разочарован, чтобы ответить?
– Ты знаешь, я не имею ничего против мисс Блэкни, – наконец, сказал Ридли у дверей своей комнаты. – Мне она даже нравится. Только, Джек... – он посмотрел на него то ли с жалостью, то ли с тоской, – эта женщина разобьет тебе сердце. – И, не добавив ни слова, скрылся за дверью.
Больной и несчастный, Джек мерил шагами свой номер, лишь изредка отвлекаясь на красоту горных вершин в проеме окна своей комнаты: встреча с Амандой растревожила сердце и взбаламутила разум. Как никогда прежде он желал быть с этой девушкой и бежать от нее без оглядки одновременно; никак дикая необузданность Альп и пьянящий до головокружения чистый воздух ударили в голову, как молодое вино. Каждый их поцелуй, объятие и признание в своих чувствах, эстампом отпечатанные в мозгу, заставляли дрожать кончики пальцев и сбиваться дыхание.
Боже мой, он и не думал, что можно кого-то так сильно любить... и так мучиться из-за этого.
В окно долетели женские голоса.
– Аманда, постой! – По дороге к гостинице торопливо шли миссис Баррет с Амандой. – Постой, милая...
Аманда, какая-то неестественно белая, прижимала ко рту смятый платок, и подруга, подхватив ее под руку, торопливо шептала ей что-то. Что именно, Джек не расслышал, и с трудом усмирил неконтролируемый порыв броситься вниз и узнать, что случилось с любимой...
Больше в тот день он Аманду не видел. Ни во время их с Ридли прогулки по Андерматту, ни во время совместно ужина с Барретами: через Анну она передала, что её донимает мигрень и она предпочитает остаться в постели.
Услышав это, Джек сразу решил, что девушка прячется от него. Избегает их встречи... Но почему? Ему сделалось ещё хуже, он едва помнил, что ел и был ли в целом вкус у еды, которую он пережевывал. Горечь на языке, единственная приправа, которую он ощущал, затмевала всё остальное...
Аманда избегала его?
