– Аманда не такая, Альберт... она сущий ангел, а вот ее братец, кузенишка-недомерок... Вот где истинный сатана! Уверен, это он-то и подкараулил ее, да и сорвал все наши планы... ублюдок.
В тот самый момент входная дверь распахнулась, со всего маху ухнув о стену. Рыжебородый, собиравшийся было возмутиться, так и замер с открытым ртом, замерев под прицелом револьверного дула...
– Берроуз! – прозвучал голос вошедшего. – Мне нужен лейтенант Берроуз... Присутствует здесь таковой или нет?
Названый джентльмен пьяно икнул и попытался подняться на ноги – не смог.
– Бесчестная скотина, – презрительно кинул новоприбывший, кивком головы приказав своим людям подхватить упившегося Берроуза под руки. – Где мисс Блэкни? – осведомился мужчина с оружием. – Говори или пристрелю, как собаку... – Свои слова он сопроводил тычком в живот оппонента, и лейтенант возмутился:
– Да к-как вы см-меете, М-мейбери... Я н-нич-чего об эт-том н-не знаю!
Едва услышав произнесенное имя, Джек сразу припомнил кузена, которого подрядили на поиски девушки. Вот, значит, каков он: решительный джентльмен. Джек проникся к нему мгновенной симпатией... и сочувствием: тот не знал, что кузина его, возможно, мертва, и тело её покоится в полицейском участке на Уайтхолл-плейс.
«Помоги ему, – шепнул голос в его голове, – расскажи мистеру Мейбери об утопленнице».
Глупость, конечно, но, когда перепуганного Берроуза потащили из паба, Джек направился следом, сжимая в кармане золотую цепочку.
– Сэр, – окликнул он Мейбери, – позвольте сказать…
– Что тебе? – кинул тот на ходу, должно быть, приняв его за попрошайку. – Не получишь ни пенса… Не трать свое время.
– Сэр, я только подумал, что знаю, быть может, где ваша кузина…
Мужчина остановился так резко, что Джек едва не впечатался в его спину.
– Где? – Мейбери обернулся и вперил в парнишку пронзительный взгляд своих магнетических глаз. – Что ты вообще знаешь об этом?
У Джека волосы на затылке зашевелились, он пожалел, что послушался голоса в голове.
– Я знаю, – пролепетал он осипшим вдруг голосом, – что сегодня в реке нашли девушку… – Лицо собеседника побледнело. Миг – и Джеку едва удалось увернуться от массивного набалдашника в виде химеры, мелькнувшего в опасной близости от его головы.
– Как ты смеешь говорить мне такое, грязный мерзавец?! – возмутился мужчина, сверкая глазами. – Вот сейчас я тебя проучу, попрошайка. – Он занес руку для очередного удара.
Скукожившись, Джек взмолился:
– Пожалуйста, сэр, только не бейте меня. Я покажу вам... – он выхватил из кармана золотую цепочку и потряс ею в воздухе. – Вот, посмотрите: она была на утопленнице, я сам ее снял. – И так как мужчина молчал, глядя на золотую цепочку, добавил для верности: – Умереть мне на месте, если я вру!
Отмерев, Мейбери протянул к украшению руку и поднес цепочку к лицу.
– Подвеска Аманды, – прошептал глухо. – Боже... Боже мой! Где она? Я должен видеть эту... утопленницу...
Джек с готовностью подсказал:
– Она в полицейском участке на Уайтхолл-плейс, сэр. Туда свозят всех неопознанных в нашем районе!
Мужчина оглянулся на экипаж, в который уже погрузили Берроуза, и молча кивнул. Возница тут же хлестнул кобылу по крупу, и тот покатил в сторону Патни.
А Мейбери попросил:
– Свистни мне кэб, парень, да побыстрее. – И добавил, вроде как спохватившись: – На, вот тебе за труды. – В ладонь Джека скользнул серебряный соверен.
Парнишка глазам не поверил: целый соверен. Это много дороже какой-то цепочки! Вот так удача. Не зря, значит, он потратился на пирог.
«Подумаешь, деньги! – шепнул назойливый голосок. – Деньги – не самое главное».
Джек стиснул монету в руке, оторвавшись, в конце концов, от ее созерцания, и уже в последний момент вскочил на подножку отъезжавшего вместе с Мейбери экипажа.
Едва кэб замедлился, приближаясь к зданию полицейского управления, Джек спрыгнул на мостовую и кинулся за угол.
– Ах, ты поганец, уши тебе оторву! Попадись только в руки Томасу Питтерли, – заорал вслед возница, брызжа слюной. И кулаком пригрозил.
Его крик привлек внимание Мейбери, выглянувшего в окно и тоже приметившего бегство мальчишки.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивал он через минуту, поймав Джека с поличным. – Думал, еще поживиться? Или получить захотелось? – Он пристукнул прогулочной тростью о мостовую.
Парень потупил глаза и признался:
– Это я, сэр, нашел её утром на Темзе. Утопленницу… – Помолчал, шаркая подошвами прохудившихся туфель, и добавил с мольбой: – Только не говорите тем полисменам, что это я снял цепочку? Они мне всыпят за это.
Лицо мужчины, нахмуренное и серо, смягчилось, рукой в черной перчатке он поманил к себе Джека:
– Идем, парень, не бойся. Я не выдам тебя!
Не веря в такую удачу, Джек с Мейбери, обогнув здание со стороны набережной, направились к заднему его входу с проезда Грейт-Скотленд-Ярд, считавшимся в управлении основным, – Джек едва поспевал за поспешно шагающим джентльменом.
Их появление произвело в управлении настоящий переполох: констебль Дрискоул, едва узнав, зачем прибыл сиятельный посетитель, посетовал на отсутствие инспектора Ридли, отбывшего по делам Кукловода, и старался как мог услужить высокому гостю… Он-де не так чтобы уполномочен, но будет рад услужить по мере сил и возможностей. И, направляясь в прозекторскую, он то и дело поглядывал на парнишку, спутника Мейбери, подозрительным взглядом… Джек ежился, как от холода. Соседство с ненавистными «бобби» казалось хуже пристывшей к коже илистой жижи со дна дурно воняющей Темзы…
Демонстрируя свое отношение к этим взглядам, он зажал нос двумя пальцами: фи, воняет. Констебль зло прищурился… И, кажется, был бы не прочь пустить в ход дубинку, но присутствие Мейбери останавливало его.
– Вот и прозекторская, – наконец, сказал он. И замялся: – Вы только это, сэр… воняет там знатно. Как бы дурно не стало… Может, платочек там… или…
– Я справлюсь. – Мейбери дернул в нетерпении головой.
Дрискоул помедлил с секунду, они ступили под своды прозекторской, серой комнаты с плиточным полом и крохотными оконцами под потолком, скорее скрадывавшими, нежели пропускавшими в помещение свет. Должно быть, в Грейт-Скотленд-Ярд негласно считалось, что в сем пристанище скорби солнечный свет показался бы оскорблением…
Посреди комнаты, ничем не прикрытое, лежало тело утопленницы.
Местный доктор и анатом, чахлый и серый, как стены окружавшего его помещения, обернулся навстречу вошедшим. Его некогда белый фартук, ныне бурый от пятен высохшей крови, заставил Джека сглотнуть вставший в горле комок. Здоровяку «бобби», кажется, тоже было не по себе…
