– Она вряд ли вас помнит, – добавила грустно.
И Коннор, с тяжелым сердцем, подгоняемый горечью и виной, однажды взошел на корабль, направляющийся в Гвинею. Там, как он слышал, шла разработка алмазного прииска, и он, страстно мечтая, как и многие до него, внезапно разбогатеть, решил попытать свое счастье...
Удача не благоволила ему.
Три года прошли в тяжелом труде и непрестанных мыслях об умершем ребенке и любимой им женщине, а еще в сожалениях о его трусливом побеге. Зря он тогда испугался де Моранвилля и бросил Грейс! Коннор решил, что вернется, и, едва скопил нужную на проезд сумму, отплыл в Англию. Узнав же, что любимая женщина обретается в Бетлемской королевской больнице, стал навещать ее там, выдавая себя за кузена... Сердце сжималось, когда он видел пустой, потерянный взгляд, глядящий будто через него, но он не отчаивался, снова и снова рассказывая об особенностях шотландской рыбалки, об Абердине и их с Грейс любви...
При этом он каждый раз он держал ее за руку.
Или гладил по волосам.
Она впервые осмысленно на него посмотрела две недели назад...
– Коннор? – спросила глухо, будто вовсе забыла, как двигать губами и издавать звуки.
– Да, это я. Ты помнишь меня? – Он буквально подпрыгнул на месте.
– Мы дружили когда-то... Еще в Абердине.
– А после... помнишь, что было после?
Она долго глядела куда-то поверх его головы, а потом легла на кровать и накрылась по самые уши. Когда его попросили уйти, ему показалось, что Грейс подвывает, как раненое животное...
Его пустили к ней только неделю спустя, и Грейс, едва захлопнулась дверь, вдруг сказала:
– Я вспомнила, Коннор... Вспомнила, что случилось той ночью и хочу встретиться с мужем.
Коннор тогда испугался спросить, что именно она вспомнила – все казалось, любимый им человек, стоит чуть-чуть надавить, опять ускользнет в непроглядную пустоту – и просто был рад снова с ней говорить. С ней, а не с той странно потерянной Грейс, которую он встречал в той палате из раза в раз...
В итоге с помощью мистера Стаффорда, отца Грейс, который, как оказалось, посетив дочь за день до него, тоже знал о ее вернувшейся памяти, они, подкупив медсестру, присматривающую за ней, увезли женщину из больницы. Чтобы сделать это по правилам, потребовалось бы разрешение мужа, а он вряд ли бы дал его...
Итак, позапрошлым днем Грейс оказалась у него дома и сразу же написала супругу, сообщая, что навестит его вечером для серьезного разговора. Когда же они постучали в дверь его дома – Грейс, Коннор и Ричард Стаффорд – открыл сам хозяин. Окинул их апатичным, бесчувственным взглядом и пригласил войти... Грейс держалась за его руку, когда они заходили, поэтому Коннор знал, как сильно напряжено ее тело и дрожат руки.
Она боялась.
Но чего именно?
Мужа или того, что хотела спросить у него?
Как бы там ни было Коннор держал под рукой револьвер, он лежал в кармане его анорака и приятно оттягивал ткань.
– А вот и ты, моя Немезида, – вместо приветствия молвил де Моранвилль, повернувшись спиной и приглашая их следовать за собой.
Гости переглянулись: граф как будто был пьян. И выглядел странно... Он рухнул на стул в библиотеке, едва войдя в комнату, и опустил голову, безучастный к происходящему. По крайней мере, Коннору так казалось...
– Я вспомнила, что случилось той ночью, Мишель, – не стала ходить вокруг да около его названая жена. – Я знаю, что ты... хотел увезти моего сына...
– Нашего сына, – поправил ее граф. – Нашего сына, Грейс. И да, план был таков... – Он кивнул. – Зря ты тогда выскочила из дома.
Женщина вскинулась.
– Так, по-твоему, это я виновата в смерти Анри?!
Он поднял голову и посмотрел на нее. Взгляд был мутный, едва ли осмысленный... Граф, похоже, изрядно набрался в ожидании их. Ополовиненный стакан с виски стоял на столе...
– Мы все виноваты, Грейс... разве, нет?
– Нет! – взвилась женщина. – Я хотела уйти, и ты мог меня отпустить. Меня и ребенка. Но ты вцепился в нас, словно клещ, – и вот что случилось.
Губы у де Моранвилля вдруг затряслись, заблестели глаза. Он, казалось, вот-вот разрыдается, и смотреть на это было ужасно... Не к такому Коннор готовился, когда шел в этот дом.
И лучше бы этот мужчина презрительно негодовал, чем сидел, совершенно подавленный, собираясь пьяно рыдать, сокрушаясь о мертвом ребенке.
Их с Грейс ребенке...
– Я не мог отпустить вас... – прошептал он чуть слышно. – Я любил вас.
– В это сложно поверить.
– Но я любил... как умел... – Голос его сделался громче. – И тебя, и Анри. Особенно этого мальчика... – Граф вдруг затрясся от прорвавшегося наружу рыдания и, упав на колени, съежился на полу, закрывая руками лицо.
Казалось, замер весь мир, притих, сжался до одного фута пространства между Грейс и ее рыдающим мужем.
Ее... рыдающим... мужем...
Более дикой картины вряд ли было возможно придумать.
Но мужчина рыдал, и Грейс, подойдя, опустила, ладонь ему на плечо.
– Мишель, – позвала она, – это ты убил... нашего сына?
Ее нежный голос никак не вязался с оглушающим ужасом заданного вопроса, и у Коннора по спине побежали мурашки. Дышать стало трудно...
– Я не хотел... – послышался прерывающийся всхлипами голос. – Ты выбежала из дома, кричала, вцепившись в меня...
– Это я помню. Что было потом?
– … П-потом я тебя оттолкнул и ты, Грейс... ударилась головой и бортик фонтана. И, должно быть, потеряла сознание... Я испугался, п-подумал, что ты умерла... запаниковал... А тут Анри начал кричать...
– И что ты сделал, Мишель? – вкрадчиво осведомилась жена.
– Я п-попросил его замолчать... – Пальцы де Моранвилля стиснулись в кулаки. – Я п-просил его... очень просил, он же не замолкал... Все кричал и кричал, будто нарочно выводя меня из себя.
– И т-ты... задушил его, чтобы заставить молчать?
Мужчина кивнул, но слов и не требовалось.
– Я просто хотел, чтобы он чуть-чуть помолчал...
Коннор со Стаффордом с трудом оттащили разъяренную Грейс от убийцы, когда она, зарычав, как раненая тигрица, обрушила на него силу своих кулаков.
– Будь ты проклят! – кричала она. – Будь ты проклят, детоубийца. Гори в аду! Мучайся изо дня в день, помня, что совершил.
– Я и так в аду, Грейс... И давно уже проклят.
… Коннор Кемпбелл вынырнул из воспоминаний, услышав настойчивый стук во входную дверь. Они с Грейс переглянулись.
– К-кто это? – Клацнули ее зубы. – Де Моранвилль нашел нас?
