— А может для начала шкаф зарядим? — хитро подмигнул старый опер.
Прием был древний как мир, но срабатывал безотказно. Один из оперов прятался в большом шкафу, стоявшем в углу кабинета. Затем в кабинет заводили двоих подозреваемых, якобы для очной ставки, и оставляли их одних. Сидевший в шкафу внимательно слушал и запоминал. Полученные сведения, разумеется, не годились в качестве доказательств, но зачастую представляли собой ценную оперативную информацию.
Подумав, Крюков согласился. Грязный Гарри первым пробрался в кабинет сыщиков и закрылся в шкафу. Затем туда же приволокли задержанных бандитов и швырнули на стулья. Они злобно таращились и скрипели зубами.
Крюков подумал, что старик Гаврилов прав. Ни силой, ни уговорами от них сейчас ничего не добьешься. Он громко распорядился:
— Эй, ребята, готовьте пытошную камеру! Дыбу проверьте, в прошлый раз блок заело. И кровосток прочистите!
— Сделаем, начальник!
Птенчик в расстегнутой рубашке с засученными рукавами выглядел и в самом деле угрожающе. Задержанные собирались с последними силами. В этот момент, согласно сценарию, дверь в кабинет открылась и сунувший голову Грека доложил.
— Командир, тебя срочно вызывают к генералу!
— Вот, блин, как всегда не вовремя! — Выругался Крюков. — Сейчас иду! Скажи там, чтобы кто-нибудь с этими козлами посидел!
После этого он грозно воззрился на пленников.
— Сидеть и не рыпаться. Между собой не разговаривать! За вами сейчас придут.
И поспешно вышел из кабинета. Пленники ожили. Решетка на окне исключала возможность побега. От ярости они принялись орать так громко, что и без Грязного Гарри в шкафу Крюков прекрасно их слышал из коридора.
— П..здец нам! — прозорливо отметил один из бандитов. — Задолбят нас тут мусора, суки!
— В цвет попал, — согласился второй. — Не хрен было мента в коридоре валить.
— А кто валил-то, я что ли?! — обиделся первый. — Бля буду, это кто-то из черножопых, которые из Вяземска приканали, руку приложил. Жора этот, цыган гребаный, или Ибрагим. А может и сам Мясоруб замочил…
— Глохни! — внезапно оборвал его тираду второй бандит. — Мусорским духом откуда-то потянуло.
И после недолгой паузы раздался грохот и крик.
— Вот он, сука, в шкафу затырился! Мочи мусора!
Крюков с Птенчиком вихрем влетели в кабинет и успели оттащить разъяренных пленников от Грязного Гарри прежде, чем те успели порвать его как Бобик грелку.
Бандитов увели. Грязный Гарри озадаченно слюнявил пальцем царапину на лбу.
— Я ни фига не врубаюсь, как они меня вычислили?
— Пить бросай. Твой перегар не то что из шкафа, из соседнего дома учуять можно, — просветил его Крюков. — А то вдруг мы в следующий раз не подоспеем.
— Сам как-нибудь разберусь, без сопливых, — проворчал обиженно Грязный Гарри.
За окнами темнело.
* * *
Наступила ночь. В ресторане "Вечерний" большого южного города шумела цыганская свадьба. Точнее уже не шумела. Гости притихли. Песни и пляски прекратились, слышался только тихий разговор. У всех на лицах было написано радостное и тревожное ожидание.
Новобрачные удалились в свою квартиру, где жених должен был доказать свою мужскую состоятельность, а невеста — свою невинность. Свидетельством этого должна была стать испачканная кровью нижняя юбка невесты. Друзья жениха застыли под дверью квартиры в ожидании этого оригинального документа.
Кармен сбросила с себя подвенечное платье и устало опустилась на кровать. Яшка смущенно стягивал с себя брюки. Его пугал потухший, какой-то обреченный взгляд молодой жены.
— Что-то не так? — спросил он наконец.
— Я не девушка. Меня изнасиловали, — едва слышно произнесла Кармен.
Яшке показалось, что на него рухнул телеграфный столб. С так и не снятой до конца штаниной он опустился в кресло. Прийти в себя было непросто.
— Кто это сделал? — глухо спросил он после долгой паузы.
Кармен тяжело вздохнула.
— Тебе этого лучше не знать. Да и какое это теперь имеет значение? Они все там собрались и ждут мою нижнюю юбку, испачканную кровью. Если крови не будет, меня ждет позор. А жить с позором я не буду.
Решение пришло само. Яшка сжал зубы и изо всей силы треснул себя по носу. Кровь брызнула, заливая белоснежную ткань.
Кармен смотрела на него с изумлением.
— Надо лед приложить, а то нос распухнет, сразу поймут, — наконец произнесла она.
Яшка сходил в ванную, умылся. Кармен принесла из холодильника лед и заставила Яшку приложить его к носу. Потом крепко и жадно поцеловала его.
Спустя полчаса он вышел на лестницу, где, изнывая от нетерпения, курили под дверью его друзья, и передал им юбку. Они весело заорали, подхватили ее и бросились вниз к выходу из подъезда.
В ресторане не пили, не ели, а томились в ожидании. При появлении орущих парней, которые размахивали куском бело-красной материи, зал разразился радостным гвалтом.
Только один человек потемнел лицом. Брат цыганского барона Степан заскрипел своими золотыми коронками так, что даже на улице было слышно. Он потемнел лицом, яростно выругался и вышел вон из зала.
* * *
Бронированная "рябуха" Крюкова катилась по ночным улицам столицы. Сыщик решал в уме сложную задачу — где бы пожрать среди ночи? Стоило ли тащиться через половину Москвы, чтобы отведать блюд французской, японской или мексиканской кухни вкупе со стриптизом, причем бесплатно? Или выйти прямо здесь, у ближайшего ночного магазинчика, и взять банальной докторской колбасы с хлебом и пару бутылок пива? Во втором случае пришлось бы платить самому, но такой расклад все же казался капитану более соблазнительным.
От трудных размышлений Крюкова оторвал треск мобильника. Он цинично выругался и взял трубку.
— Чаво надо? — нелюбезно поинтересовался он.
Звонила женщина. Голос в трубке был очень тихим, но он сразу узнал говорившую. Валютная путанка Светка, выпускница режиссерского отделения Московского института культуры, время от времени подбрасывала ему интересную оперативную информацию в обмен на железную "крышу".
— Крюков, я тебе звоню с дачи, — торопливо проговорила она.
— С дачи показаний? — не понял капитан. — Тебя что, снова захомутали?
— Нет, с дачи депутата Огрызкина. Нас сюда припахали на субботник. Меня, Галку и Ксюху.
Огрызкина? Крюков сразу вспомнил обрывок визитной карточки возле тела Пастора. Персона депутата с каждым часом казалась Крюкову все более и более загадочной.
Сыщик поморщился.
— Я никак не въезжаю, чего ты от меня хочешь? Чтобы я заставил его заплатить вам за ночь?
