“Мои люди рисковали своими жизнями, чтобы спасти заложников на нефтяной платформе, и любое подразделение спецназа в любой точке мира с гордостью вернуло бы себе подобную буровую установку с минимальными потерями, - запротестовал Кросс, когда Ронни Бантер позвонил ему, чтобы обсудить свое юридическое положение.
“Я знаю это, черт возьми, как и любой, кто смотрит на это беспристрастно и объективно. Но это же Америка. Люди не могут смириться с тем, что иногда плохие вещи просто случаются. Здесь должен быть козел отпущения, и на столе должны быть деньги.”
“Ну, тогда я лучше поеду в Америку и изложу свое дело, потому что будь я проклят, если кто-нибудь сделает из меня козла отпущения.”
“Нет, вы не должны этого делать, - предупредил его старый адвокат.- “По правде говоря, мой тебе очень сильный совет - держись подальше от этой страны. В тот момент, когда вы ступите на американскую землю, кто-то захочет ударить вас судебным приказом или ордером на арест. Оставайтесь в Лондоне и получите лучшего адвоката, которого сможете найти, потому что вам понадобится кто-то, кто будет бороться с ордером на экстрадицию, когда он придет. Правительство Великобритании подписало сумасшедшую сделку, которая позволяет США взять любого британского гражданина, обвиняемого в каком-либо преступлении, независимо от силы дела против него, без какой-либо защиты, которую мы требовали и получили для наших граждан, чего хотят британцы.”
“Но какое же преступление я совершил? Я столкнулся с ситуацией и справился с ней. Откуда мне было знать, что я должен был искать в другом месте? И какая часть всего этого преступна?”
“Ну, давай посмотрим, дай мне минутку..." Кросс сидел на своем конце провода и ждал, пока Бантер стучал по своему компьютеру. Затем он услышал, как старик сказал: - "Хорошо, мы идем . . . Раздел 6.03 Уголовного кодекса штата Техас, касающийся определений преступных психических состояний, считает, что человек преступно небрежен, когда он должен осознавать существенный риск, и я цитирую: "такого характера и степени, что его игнорирование представляет собой грубое отклонение от стандарта заботы, который обычный человек будет осуществлять при всех обстоятельствах, рассматриваемых с точки зрения субъекта.’”
“Вы серьезно хотите сказать, что обычный человек будет смотреть, как террористы сажают вертолеты на буровую вышку, и думать: "Хм, мне пора начинать искать подводные лодки?”
- Нет, черт возьми, но прокурор мог бы, и он мог бы найти двенадцать присяжных достаточно глупых, чтобы поверить ему. И это может быть не техасский прокурор. Есть много других штатов с гораздо более широкими определениями ответственности, и я не знаю, из скольких Штатов были люди, которые умерли, но я предполагаю, что это довольно много. Любой из них может возбудить против вас дело от имени своего народа.”
Дэйв Имбисс хотел перейти в наступление на СМИ. - "Послушай, черт возьми, - сказал он на одном из бесконечных совещаний в кабинете Кросса. “Тебе вовсе не обязательно ехать в Штаты. Отсюда мы можем выиграть спор. У меня все записано на пленку: каждая запись с камер видеонаблюдения, каждое сообщение между мной и вами, ребята, и - что является убийцей - каждое слово, сказанное вами, Джоном Бигелоу и вице-адмиралом Шольцем, до и после того, как вы отправились на буровую установку. Просто позвольте мне собрать пакет и выпустить его в СМИ, или просто выложить его в социальных сетях,и мы сможем снять все обвинения. Один американский адмирал считал, что вы поступаете правильно, и хотел повесить на вас медаль. Никто не станет утверждать, что ты был безрассудным или безответственным, когда увидит это.”
Но Джолион Кейпел, британский адвокат, нанятый Кроссом по личной рекомендации Бантера, тут же опроверг эту идею: “у этого человека самый острый юридический ум, какой я когда-либо встречал, и пусть вас не обманывает его внешность, он смертоносен, как большая белая акула." - Кейпел определенно не был похож на акулу. Это был невысокий седовласый адвокат в очках, со спокойными манерами, нахмуренными бровями и четкой дикцией профессора старинного Оксфордского колледжа. И первым его советом было не бросаться в контратаку, как предлагал Имбисс, а вообще ничего не предпринимать.
- Мне очень жаль, Мистер Кросс, я знаю, что это должно быть очень неприятно для вас, но вам придется придержать огонь, - сказал Кейпел. “Вы должны иметь в виду, что это дело сначала будет рассматриваться в британском суде, и наш подход к публичности очень отличается от Американского, где судебные баталии ведутся как в суде общественного мнения, так и в суде закона. Однако в этой стране судьи, скорее всего, весьма туманно относятся ко всему, что может представлять собой попытку извратить ход правосудия, и реклама в средствах массовой информации занимает высокое место в этом списке.”
“Но мы еще не в суде, - возразил Кросс, - так что беспокоиться не о чем.”
“Пока нет, - согласился Кейпел. - Но мы должны предвидеть тот момент, когда это произойдет. Другой вопрос, который следует иметь в виду, заключается в том, что все, что вы говорите до начала дела, является заложником фортуны, как только дело начинается. Это дает другой стороне, так сказать, мишень для прицеливания. Они знают, каков будет ваш аргумент и как именно вы его поддержите. Если бы вы участвовали в военном сражении, вы не сказали бы своему врагу точно, какие силы у вас есть и как вы собираетесь их развернуть. Ну, то же самое относится и к юридическому конфликту: вам нужно сохранить некоторый элемент неожиданности.”
Вдобавок к разочарованию Кросса, Матеус да Кунья был занят тем, что отрицал свою причастность к событиям в Магна-Гранде. - "Совершенно верно, что воды, в которых произошла эта ужасная трагедия, будут принадлежать Кабинде, когда она станет свободной нацией и займет свое законное место в мире. Правда и то, что я веду борьбу за свободную Кабинду. Но, как я уже неоднократно говорил, я веду политическую и моральную борьбу; я не участвую в актах насилия или терроризма. И в этом случае я могу доказать, что это не было акцией кабинданских бойцов. Как известно всему миру, главарь нападения говорил по-французски. Как и любой француз, он говорил с африканским акцентом, скорее всего конголезским. Конечно, он был не из Кабинды, потому что там люди говорят по-португальски. Его так называемые политические требования были всего лишь фиговым листком для его преступления. Это было ограбление, грабеж, а не акт настоящих борцов за свободу. Я отрицаю абсолютно всякую связь с этим событием и выражаю свое глубочайшее сочувствие всем тем, кто умер, и всем тем, кто пережил тяжелую утрату.”
“Ты лживый ублюдок” - пробормотал Кросс, наблюдая за пресс-конференцией да Куньи в новостях Би-би-си в десять часов. - “Вы с Джонни Конго имели большое отношение к тому, что произошло, и прекрасно это знаете.”
“Иди спать, сердитый старик” - сказала Женя, нежно поддразнивая его и поглаживая нахмуренный лоб. - “Зачем тебе смотреть по телевизору, как плохие люди лгут, когда ты можешь заниматься любовью со мной?”
- Хороший вопрос” - сказал Кросс, глядя с некоторым удивлением на красивую девушку, которая так волшебно вошла в его жизнь. Несмотря на весь негатив в его жизни, Женя Воронова сохранила веру в него. - Настя сказала мне, что ты герой, и я ей верю, поэтому мне все равно, что думают другие, - сказала она ему с простой, почти детской прямотой. - "А еще я знаю тебя, Гектор, так, как может знать только женщина, которая любит мужчину. Ты хороший, храбрый, честный человек. Вот почему я люблю тебя. Затем она сделала паузу, хихикнула, одарила его взглядом чистой, похотливой злобы, провела кончиком пальца по его груди и промурлыкала: - "Ну, во всяком случае, одна из причин”.
