— Ничего-ничего. — Полковник Старшинов вовсе не обиделся. Он с кряхтением поднялся и принялся отряхивать пальто и брюки. — Это мы, с проверкой. Вижу, службу несете бдительно, ничем, так сказать, не отвлекаясь. Отмечу в приказе. Что, не ждали?
— Ну прямо как снег на голову! — Лживые глаза Крюкова выражали неподдельное изумление.
— Как ты меня заломал? — спросил его майор Майоров. — Что за приемчик?
— Секретный, — таинственно сообщил Крюков. — Из арсенала ниндзя. Называется «Падение спелой сливы на опавшую листву сакуры».
— Спелой сливы? Красиво, блин! Надо запомнить. Молодец. Ладно, имей в виду — мы больше не приедем, так что если еще кто в квартиру полезет — бей на поражение. Как меня. Хе-хе. Шучу. Хвалю от лица службы. Можете проздравиться от имени руководства.
Начальство вызвало лифт и отбыло восвояси, донельзя довольное результатами проверки.
— Я знаешь о чем думаю? — поигрывая ненужными кандалами, задумчиво протянул Грека. — Если Майорову подполковника дадут, фамилию он тоже менять будет?
— А ты свою поменять не хочешь? Тебе бы больше подошла простая русская фамилия Какашкин, — осадил подчиненного Крюков.
— Во-первых, лучше иметь фамилию Какашкин, чем такое имя, как у тебя! — с обидой воскликнул Грека. — А во-вторых, за мою фамилию большие бабки платить надо. Меня в школе за десять лет учебы всего три раза к доске вызывали. И каждый раз весь класс полчаса от хохота лежал. И в армии лишний раз ни в наряд, ни в караул не ставили. Конечно, заделаться депутатом или президентом с такой фамилией мне не светит. Зато так жить спокойнее.
— Хорош умничать, Шопенгауэр. Вали к своей безутешной вдове, — напутствовал его Крюков. — Двигай, Грека, раком в реку.
— Она не моя вдова. Я, во-первых, живой, а во-вторых, неженатый. — Грека с обиженным видом скрылся за дверью.
— Вот так всегда. Кто по бабам, а мне опять всю ночь под дверью торчать, — посетовал Птенчик.
— Вот хрен-то, — принял непростое решение Крюков. — Поехали ко мне. Назло начальству и всем бабам в мире проведем ночь как мужчина с мужчиной. Ну, чего ждем, противный? Поколбасили!
В скромной однокомнатной квартире Крюкова они уселись на кухне и откупорили принесенный с собой пузырь. Крюков достал из холодильника НЗ в виде банки соленых огурцов и окаменелого от древности фаллического фрагмента копченой колбасы, похожего на уменьшенную модель памятника русско-грузинской дружбы на Тишинке.
— Ну что, помянем Лешку? Не может же это быть тот наш Мясник? Туфта это все — зомби, вурдалаки. Нету их в природе. И быть не может! А тогда кто?
Крюков пожал плечами:
— Да кто угодно. Группа товарищей-единомышленников косит под маньяка-одиночку. Комиссары в пыльных шлемах, из которых одного убьют, а на его место двое становятся. Зачем им это надо? А хрен их знает. Мало ли на свете уродов? Сатанисты, сумасшедшие, просто идиоты по жизни, наконец. Ты спать собираешься?
— Расхотелось что-то, — буркнул Птенчик.
— Ну как хочешь. Сиди, кукуй. А я пойду маленько покемарю. Через час надо выдвигаться.
На парк Боженово и соседствующий с ним гарнизон тихо ложился первый снег. Высокие ели и островерхие крыши военного городка неузнаваемо преобразились. Ни дать ни взять — Рождественская сказка.
Мясник не мог не отметить волшебной красоты окружающей картины. Секунду-другую он следил за полетом снежинок в ярком луче прожектора, потом подозвал часового-контрактника, стоявшего на страже склада артвооружения.
— Держи. — Он протянул часовому маленький пакетик со шприцами. — Тут две дозы. Уколешься, когда сменят, не раньше. Смотри, узнаю, что на посту стоите наширявшись — халява кончится.
— Да ни в жизнь! Что я, не понимаю, что ли! — выпучив глаза, забожился солдат.
Но Мясник знал, что тот врет. Стоит ему отойти подальше, как тот зайдет за угол и вколет дозу. Но это его не беспокоило. Он остался доволен результатами обследования. По его прикидкам, на складе хранилось по меньшей мере несколько тонн снарядного гексогена.
Опасный груз долго возили по железным дорогам, отфутболивая от одной станции к другой, потом он торчал на запасных путях, и наконец его привезли сюда, в забытую Богом и Министерством обороны воинскую часть, именуемую гарнизоном Боженово, или «хозполком Арбатского военного округа», и свалили на склад до лучших времен.
Вконец запутавшийся в коррупции, погрязший в сделках и склоках с нелегальными арендаторами, командир части полковник Павлов видел проблему в особом свете — гексоген пришлось разместить на складе, который он собирался сдать наркоторговцам, и уже успел получить с них аванс.
Но Мясник не собирался решать для него эту проблему. Столько гексогена ему было не нужно. Для «Фейерверка» хватило бы и пары сотен килограммов. Чтобы «Фейерверк» удался, кроме гексогена требовались и другие материалы, но и с этим проблем не было. Для того чтобы готовить взрывчатую смесь и хранить аммонал, требовалось помещение. Сырой подвал для этого не подходил. Мясник знал, что готовый аммонал достаточно удароустойчив, но боится воды. От влаги он мог сдетонировать в ответ на механическое или тепловое воздействие. Кроме того, аммонал терял силу от длительного хранения, но этого Мясник не боялся. Он собирался использовать взрывчатку в самое ближайшее время.
«Надо будет взять в помощники пару бомжей, — подумал он. — Своих людей привлекать нельзя. О «Фейерверке» не должна знать ни одна живая душа».
Мясник растер по лицу влажные снежинки и криво усмехнулся.
8
Крюков и Птенчик, разумеется, через час никуда не выдвинулись. Крюков выспался, послушал могучий храп Птенчика, доносившийся из кухни, и решил, что теперь самое время размяться.
Он сотню раз отжался на кулаках и попрыгал на них, поприседал раз по тридцать «пистолетиком» на каждой ноге по очереди и столько же раз перепрыгнул через спинку стула.
Вместо люстры в центре комнаты висел сорокакилограммовый боксерский мешок. Крюков натянул на руки снарядные перчатки — «блинчики», взял в каждую руку по килограммовой гантельке и принялся обрабатывать мешок сериями ударов и пинков.
Сначала удары были несильными, рассчитанными скорее на скорость, чем на силу. Но постепенно их мощь возросла. Наконец небольшой каскад пушечных залпов разбудил Птенчика. Тот так же оглушительно зевнул и произнес:
— Ты че, командир, опять дурью маешься? Сколько раз тебе повторять, что в тренировке самое главное — правильное питание. У тебя там в холодильнике размяться нечем?
Птенчик от природы был наделен внушительными размерами и богатырской силой и по этой причине физическими нагрузками обременять себя не любил.
Они позавтракали в ближайшей пивной, а когда, наконец, добрались до своей засады, то были приятно удивлены, обнаружив под охраняемой дверью Греку. Тот важно вышагивал, как аист по болоту, и так же широко зевал во весь клюв.
