— Крюков на проводе.
— Это Мария. Вы были в нашем Центре исследований крови. Помните? Вы интересовались одним человеком, фото его показывали. Только оно совсем не похоже. Я бы хотела вам кое-что рассказать.
— Готов встретиться хоть сейчас.
— Нет, сейчас уже поздно, — возразила Мария. — Давайте завтра. Я вам сама позвоню.
Чтобы добраться от Центра исследований крови до остановки автобуса, нужно было пересечь довольно обширный, засыпанный строительным мусором и заросший бурьяном пустырь. Сейчас все препятствия прятались в сугробах, но между ними отчетливо извивалась утоптанная тропинка.
Через пустырь шла девушка в недорогой шубе. Фонарей вокруг не было, но снег отражал свет окон далеких домов. Где-то невдалеке отчетливо скрипнул снег. Девушка остановилась и прислушалась. Кругом, как ей показалось, не было ни души. Но так ей только показалось.
Две тени быстрым шагом двигались за ней следом. Девушка снова оглянулась и теперь разглядела преследователей. Она бросилась бежать, ежесекундно проваливаясь в снег и оскальзываясь. Тени тоже прибавили шагу. Расстояние между преследователями и жертвой быстро сокращалось. Они почти нагнали ее, когда впереди в белесом мраке вдруг резко обозначился силуэт. Девушка приняла его за одного из грабителей и без сил упала на снег. Но и преследователи замерли. Они явно были озадачены ничуть не меньше своей жертвы.
— Ты что за хрен? — поинтересовался у незнакомца один из них. — А ну сдристни по-быстрому!
— А ты что, газет не читаешь? — рассмеялся тот в ответ.
В его руке сверкнул длинный клинок ножа, усеянный по обуху острыми зубьями.
— Блин, Мясник, что ли?! — выдохнули грабители одновременно.
Незнакомец не ответил. Одним прыжком он приблизился к противникам. Тот, что стоял спереди, грязно выругался и потянул из кармана тулупа облезлый ТТ. Взмахом ножа Мясник перерубил ему высунувшуюся из рукава руку в запястье словно топором, вместе с суставом. Вторым ударом он практически отсек грабителю голову. Тот кулем рухнул на землю.
Его напарник тем временем отступил немного назад. В его руке раскрывшимся веером замелькал тусклый металл. Сначала половинка рукоятки, затем клинок. Длиной он лишь немного уступал ножу Мясника, но был значительно уже.
Это был нож-бабочка — болизонг. В умелых руках он представлял большую опасность, а грабитель, вне всякого сомнения, имел опыт работы с боевым ножом. Он вытянул вперед левую невооруженную руку. Нож он держал прижатым рукояткой к правому боку, острием вперед, в сторону противника. Позиция немудреная, но при хорошей реакции и отработанных навыках она обещала успех.
Мясник перехватил свой нож обратным, «иньским» или «испанским» хватом. Он прижал клинок к предплечью, и тот слился с его правой рукой, причем острие доставало почти до локтя. Грабитель сделал обманное движение и нанес молниеносный прямой укол в корпус. Мясник сблокировал удар предплечьем с прижатым к нему клинком. Ножи встретились с лязгом.
Острие болизонга грабителя пропахало рукав куртки на плече Мясника. Сам Мясник неуловимым движением кисти полоснул лезвием своего ножа по его руке, рассекая мышцы волнообразным разрезом от запястья до локтя и дальше по плечу. Тем же движением, завершая выписывать прихотливую кривую, Мясник концом лезвия располосовал горло противника. Через секунду тот упал на тело своего сообщника, заливая его и себя собственной кровью.
Мясник повернулся к девушке. Она уже пришла в себя, но сидела неподвижно в ужасе от происходящего. Казалось, она навеки утратила дар речи.
— Вставай. — Он похлопал девушку по щекам. — Эй, примерзла, что ли? Поднимайся!
— Кто это? Антон? — Она наконец отвела глаза от трупов и едва слышно проговорила: — Ты их… убил?
— А ты что, сама не видишь? Или тебе справка о смерти требуется?
— Спа… Спасибо… — еле слышно произнесла она.
— Не за что. — Мясник схватил ее за воротник и погрузил клинок в тело. Потом снова и снова.
При этом края его располосованного ножом противника рукава разошлись, и в разрезе мелькнуло плечо с татуировкой — весело оскаленный череп с крылышками по бокам и буквы «ОШБОН…».
14
Крюков очень расстроился из-за того, что Мария перенесла встречу на завтра. От ее информации могло зависеть очень многое. Но при этом он не пренебрегал и менее ценными источниками, поэтому, как и обещал бойцам СОБРа, двинул по театрам, в одном из которых рассчитывал перехватить одного знакомого говоруна.
Став коренным москвичом, Окике Марафет пристрастился к худшим порокам столичных жителей, в частности, к театру, завел кучу знакомых среди сценической богемы и таскался по премьерам. Не у «Трех хохлов» и не сразу, но Крюкову удалось поймать Марафета на выходе из небольшого, но очень модного театра-студии и привлечь его внимание сигналом клаксона. Марафет сел к нему в «рябуху» и оскалил все свои сорок четыре зуба.
— А, масса капитан! Давно не виделись!
— Что скажешь? — спросил Крюков вечного студента.
— Не знаю-не знаю. — Марафет сделал в воздухе пальцами неопределенный жест.
— Ты мне разъясни: кого ты нам подсунул? Что это за землячок твой такой там сидел и кто к нему в гости заходил? На редкость скромные ребята. Но что самое интересное — кто же все-таки дом взорвал?
— Я сам ничего не понимаю, — покачал головой Марафет. — Раньше поставки героина контролировал Касьян. Но недавно, где-то с месяц назад, появились эти, новые. Касьяна с тех пор никто не видел и ничего о нем не слышал. Новые пока ведут себя тихо, но подгребли под себя касьяновский бизнес. Наши нигерийцы уже вовсю на них работают.
— Твои люди среди них есть?
— Есть, — печально вздохнул Марафет. — Мой племянник Абдулла. Молодой, глупый. Говорит — хорошие бабки платят. Больше, чем при Касьяне. Он в Америке жил, пока его не выслали.
— За что?
— Он в банк уборщиком устроился, чтобы секретные банковские коды узнать. Его поймали, когда он залез в главный компьютер банка. Мы, нигерийцы, лучше всех в мире делаем две вещи: торгуем наркотиками и взламываем компьютерные программы.
— А я думал, что в этих делах самые лучшие — это мы, русские, — удивленно пожал плечами Крюков.
— Ты ошибался, но теперь ты знаешь правду, — заверил его Окике. — Хочешь, докажу?
— Я тебе и так верю, давай к делу. Что это за новая группировка?
— Пока не знаю.
— Узнай. Я буду ждать. Куда тебя подбросить?
— Давай в центр, — распорядился Марафет. — Там разберемся.
«Неужели снова передел сфер? — думал Крюков. — Снова война? С чего бы?»
Причин могло быть три: первая — на рынке труда появилась новая сила, вторая — на рынке предложения появился жирный кусок, ради которого стоит повоевать, и, наконец, третья — появилось и то и другое…
