Ближе к вечеру того же дня на Тверской стояли и разговаривали две молодые и очень привлекательные женщины, блондинка и брюнетка. Чуть позже к ним подошла еще одна женщина, помоложе и тоже очень привлекательная. Брюнетка обняла ее:
— Привет, Машка. Знакомься, это Ира, — она кивнула на блондинку, — моя столетняя подруга. Представительница древнейшей профессии — юрист. А это Маша, когда-то она начинала работать в моей лаборатории, а теперь ведущий специалист в Центре исследований крови «Вагнеровского фонда». Ну как, заморские буржуи зарплату не задерживают? А то переходи ко мне.
— Ну конечно, — согласилась подруга. — Хорошо, когда твой муж — банкир Зелинский.
— Кстати, Галка, — обратилась к брюнетке блондинка Ирина, — закинь Семену удочку насчет кредита. Мне Крюков уже плешь проел с частным сыскным предприятием. Хочет, чтобы я создала кооператив. Мотивирует тем, что раз Ленин сказал, что будущее за кооперативами, значит, так и будет. Связей у меня достаточно — и дед, и отец всю жизнь опорой трону служили. А вот с деньгами хуже — на оружие, на аренду, на зарплату.
— Поговорю, какие проблемы, — махнула рукой брюнетка Галина. — Только у него сейчас какие-то проблемы. Похоже, его лавочку окончательно подгребла под себя финансовая империя «Ипсилон». И из компаньона Сема превратился в наемного высокооплачиваемого служащего.
— Это серьезно?
— Куда уж серьезнее! Теперь наверняка денег станет еще больше, а радости еще меньше. Ну что, девки, пойдем, посидим где-нибудь? Зальем горе стаканом бургундского?
— Извините, девчонки, не могу. — Блондинка развела руками. — Должна сегодня обязательно встретиться с Крюковым. У него стажера убили, и он сейчас в депрессии.
— У него же оружие! — испуганно округлила глаза Галина. — Депрессия может быть для него очень опасна!
Ирина посмотрела на часы:
— Ой, мне нужно бежать! Вон мой заботливый племянник с друзьями подкатил. Не машина — утиль. Хорошо хоть окна затемненные, ехать не так стыдно.
И блондинка Ирина направилась к стоявшим неподалеку ржавым синим «Жигулям» первой модели, возле которых околачивались трое молодых людей.
— Ну, а мы никуда не торопимся, — заявила Галина. — Пошли, спрыснем нашу встречу.
И потащила Марию вдоль Тверской в сторону центра.
— Ты мне собиралась что-то сказать, но не по телефону, — напомнила Галина. — Не забыла?
— Нет, помню, — кивнула Мария. — Просто думаю, с чего лучше начать. Ты знаешь парня по имени Антон? По-моему, я его сейчас видела возле той машины, куда села твоя подруга.
— Да, конечно. Антошка — это же Иркин племянник. Он у Семена на фирме компьютерами занимается.
— Он имеет какое-нибудь отношение к твоему лечебному заведению? — спросила Мария.
— Разумеется. Все, кто получают деньги от империи «Ипсилон», лечатся или обследуются у нас. Плюс целая армия родственников, знакомых и просто халявщиков. А почему ты спросила?
— Твой Антон привез к нам в центр кровь на анализ. Я была занята, и им занималась моя подруга Лидка. Он объяснил, что кровь не его, что его просил друг. И этот друг не хочет пользоваться твоей лабораторией, чтобы избежать огласки.
— И что?
— ВИЧ-реакция оказалась положительной. Я, конечно, еще перепроверю, но боюсь…
— Спасибо, что сказала. — Галина крепко сжала руку подруги. — Ирке, если вдруг встретитесь, ничего не говори. Я сама выясню подробности у Антона. Хорошо?
— Конечно, — согласилась Мария. — Но все-таки вопрос слишком серьезный…
— Остановись, пока не поздно! — Галина замерла и вцепилась в рукав Марии. — Скажи честно — ты любишь устрицы?
— Устрицы? — опешила Мария. — Понятия не имею. Никогда не пробовала.
— Тогда за мной шагом марш!
И она потащила подругу к сияющим бронзой и роскошью дубовым дверям ближайшего ресторана.
Громада «Вагнеровского культурно-экономического центра», выросшая на берегу Москвы-реки, собирала на своих закрытых от непогоды и посторонних глаз теннисных кортах государственную и окологосударственную элиту, а также лоббистов всех мастей. Ничего не поделаешь, закон природы. Раз барин интересуется теннисом, то и все лакеи, от мала до велика, обязаны гонять ракетками маленькие желтые мячики. Да еще денно и нощно Бога благодарить, что хозяин не увлекся боксом или каким-нибудь супермарафонским бегом.
Риф вошел в раздевалку. Здесь было прохладно и пусто. В отличие от нормальных раздевалок пахло здесь не потом, а весенней свежестью. Он забросил ракетку на один из шкафчиков, скинул рубашку и шорты, взял полотенце и направился в душ. В это время в раздевалку вошел еще один человек, немного моложе Рифа, но такой же широкоплечий и узкозадый.
— Все, финиш! — сообщил ему Риф. — Можешь забрать мою ракетку. С теннисом пора завязывать, будущее за дзю-до. Хорошо еще, что седло покупать не пришлось.
— Ты что, не мог выиграть у этого пузатого банкира? — спросил Рифа молодой собеседник. — Или у тебя теперь работа такая?
— И такая тоже, — признался тот. — Не жалуюсь. Я ведь еще когда погоны таскал, понял, что никому мы не нужны. Мне возражали, что родина нас не забудет. И где теперь наши орлы, с которыми мы когда-то вместе тянули лямку в ОШБОНе?
Молодой пожал плечами:
— Говорят, кое-кого ты подобрал.
— Правильно говорят, — подтвердил Риф. — Тех, кто не раскис и доказал, что остался «бессмертным».
Риф не заметил искры ненависти, которая сверкнула на миг в глазах собеседника, и продолжал:
— У меня ведь не только мое охранное предприятие. Я, фактически, возглавляю службу безопасности всей империи «Ипсилон». И тебя приглашаю. Ты же всегда был одним из «бессмертных». Кстати, как к тебе теперь обращаться?
— Называй меня просто Антоном.
— Да хоть Папой Римским. Я ведь твой должник. Задание по Касьяну ты выполнил просто с блеском. Пользуйся моментом, у меня сейчас открылась хорошая штатная вакансия.
— Кого-то убили?
— Ты ведь не забыл Бурого? Надежный был мужик. Все хотел выяснить, кто Волкодава замочил. Не успел. Так что давай на его место, не пожалеешь.
— А что я должен буду делать в твоей лавке? Толстопузым банкирам в теннис проигрывать?
— Все. Для начала постажируешься в каждом из подразделений, начиная с охраны банка, кончая проведением спецопераций. А там посмотрим, к чему у тебя талант.
— А вы и спецоперациями продолжаете заниматся?
— Чем? — Риф сделал вид, что удивлен. — Какими спецоперациями? Я тебе ничего такого не говорил. Сейчас мои спецоперации — это тот толстяк, которому я проиграл. Рекомендую: Сема Зелинский, банкир. Не человек — золото. Во всех смыслах. И это золото я рассчитываю прибрать к рукам.
