— Эх, Ваня, сколько лет под моим началом проработал, а ума так и не нажил! — съехидничал Борман. — Если он у тебя хоть сутки просидит, а потом выйдет, кто же ему после этого доверять станет? Смотри, как стукачей вербовать нужно.
Борман в упор посмотрел на Крюкова.
— Ты, парень, мне сильно не нравишься. Рожа у тебя больно хитрая, и полковник прав, что тебе не доверяет. Я тоже тебе не верю. К тому же у меня большое горе. Говорят, физическая нагрузка хорошо снимает стресс. Так вот, через три дня я возьму лопату, своими руками вырою яму, и закопаю в нее либо тебя, либо убийцу, которого ты мне отыщешь. Живым закопаю. А сейчас свободен.
Крюков поднялся, чтобы выйти, но тут в дверь, согласно местной традиции, ворвался один из милицейских оперов, проводивших осмотр помещения студии. В его руках был небольшой пластиковый пакет ярко-красного цвета. Увидев высокое начальство, оперативник застыл в неловком ожидании, теребя пакет.
— Что там у тебя? — раздраженно спросил подчиненного Сидоров.
Тот протянул ему пакет.
— Нашли в вещах жертвы… — он смущенно замолчал. — Судя по всему, он из-под героина.
— И что дальше? — нахмурился Борман.
— По нашим данным, в таких пакетах был упакован исчезнувший груз наркотиков Большого Расула.
— Этого только не хватало! — заскрипел зубами Борман.
Тут он оглянулся и увидел Крюкова.
— Ты еще здесь? — проревел Борман. — Если тебе трех дней много, я могу сократить срок!
Не стоит, я, пожалуй, пойду, — пробормотал Крюков и пулей вылетел из номера.
События принимали совершенно неожиданный оборот…
Крюков направился в свою комнату. Первым делом он решил проверить мелькнувшую у него догадку. Он раскрыл сумку. На дно лезть не пришлось. Кинжал-стилет, отобранный им у Дины в ресторане, лежал прямо поверх других вещей. Только нерадивость и неторопливость проводивших обыск милиционеров помешала им обнаружить столь ценную для следствия улику. Клинок стилета был от острия по самую рукоятку покрыт запекшейся кровью.
Крюков знал, что его отпечатков на оружии быть не может, поэтому аккуратно закатал его в рулон старой газеты и осторожно выглянул в коридор.
До кабинета Бодрова он добрался без приключений. Открыть примитивный замок не составило труда. Не мудрствуя, Крюков опустил улику в ящик стола начальника охраны, потом скомкал ненужную газету и выбросил в окно.
— Нехорошо мусор в окна выбрасывать, — услышал он у себя за спиной голос своего временного шефа.
— Я могу повернуться и быть уверенным, что ты не выстрелишь? — как бы между прочим поинтересовался Крюков.
— Поворачивайся и садись в кресло. Только без резких движений.
Крюков не ошибся. В руке Бодрова был «ИЖ‑70», коммерческий вариант пистолета «Макарова». Дрянь пистолетик и патроны никудышные. Но на таком расстоянии даже из столь бесполезного прибора Бодров вполне смог бы превратить Крюкова в ситечко для чая.
— Подбросил мне свой ножичек? — спросил Бодров.
— Теперь это твой ножичек, — поправил Крюков. — Я, собственно, только вернул его тебе. К тому же на нем никогда не было моих отпечатков. Перед тем как убрать его в сумку, я его тщательно протер и больше не трогал. Ты зря старался.
Кажется, Бодров был несколько разочарован этим сообщением.
— Но на нем остались следы крови Дины. И трассология всегда покажет, что это она убита именно этим оружием. Если бы его нашли в твоих вещах, вопросов у следствия не было бы.
— Значит, отпечатки я вытер, а клинок отмыть не догадался? — покачал головой Крюков. — За дурака меня держишь? Кроме того, ты хорошо знаешь, что Дину я не убивал.
— Почему это я должен знать? — изобразил удивление Бодров.
— А разве не ты послал этого дебила Бульдозера, помесь скунса с бегемотом? Прежде чем меня вырубить, он так набздел, что и без эксперта было ясно, чьих рук дело. Дину убили именно в это время. И я уверен. что ты знаешь убийцу.
— А хотя бы и так, — цинично усмехнулся Бодров.
— Почему не хочешь назвать?
— А сам-то как думаешь?
— Одно из трех, — начал перечислять Крюков. — Возможно убийца ты сам. что маловероятно. Скорее всего, ты видел убийцу и собираешься его пошантажировать. А может быть такой вариант. Убийца — человек твоего хозяина. Карпа, и тогда тобой руководит элементарная собачья преданность.
— А что ты понимаешь в преданности? — вдруг вскипел Бодров. — Тебя когда-нибудь вышвыривали за порог? И если кто-то тогда протянул мне руку, почему я должен быть неблагодарным? По-моему, уж лучше быть собакой, чем свиньей!.. Но это еще не значит, что ты угадал. Просто я постарался объяснить тебе свои принципы.
— Спасибо, — не вставая, поклонился собеседнику Крюков. — Тогда откровенность за откровенность. Если ты все-таки захочешь срубить капусты по легкому и заняться шантажом, советую еще раз подумать. Я не знаю, кто убийца, но уверен — он тебе не по зубам. Будь осторожен.
— Ты о себе думай, а со своими проблемами я сам как-нибудь разберусь, — резко оборвал его Бодров, но пистолет все же убрал.
— Договорились. — Крюков поднялся из кресла. — А Бульдозеру передай, что, если попадется мне на глаза, я его покалечу.
— Передать нетрудно, трудно поверить, — насмешливо прищурился Крюков.
— Он поверит, потому что знает это. И боится.
Крюков вежливо кивнул и вышел. Бодров ему не препятствовал.
В обращенном в кабинет гостиничном номере следователь прокуратуры Кибальчич нервными шагами выписывал окружность за окружностью, время от времени меняя вектор движения. В центре этого заколдованного круга восседал в кресле полковник Сидоров. Кибальчич отнесся к порученному делу более чем серьезно. На ходу он уткнулся своим удлиненным носом в расчерченный лист бумаги с именами подозреваемых, отчего все время натыкался то на шкаф, то на стол, то на прочие элементы интерьера.
— Я допросил всех свидетелей. Подозревать можно любого, алиби нет ни у кого… — сказал он, не прерывая коловращения.
— Подозревать всех — значит не подозревать никого, — заметил Сидоров. — Ладно, так что ты там накопал?
— Вот возможные версии преступления, — бубнил следователь. — Первая: Бурмина убита своей подругой Ольгой Ланской. Кстати, обе употребляют или употребляли наркотики.
— Причина?
— Зависть и ревность. Обе участвовали в конкурсе красоты. Ланская победила, но корону вручили Бурминой. Ваш друг постарался для дочки… Кх-м.
Следователь замолчал, не зная, как продолжить. Полковник устало махнул рукой.
— Продолжай, чего заткнулся?
Следователь возобновил свое орбитальное движение по комнате и вернулся к чтению записок.
