— Говорю, бабу бы сейчас.
И будто в ответ на его пожелание на улице засигналила машина. Выбравшись на порог сауны, парильщики узнали в ней милицейский «бобик». Из кабины вылез старшина. Он обошел машину, отворил заднюю дверь «собачника» и явил изумленному взору присутствующих четырех жриц районного храма Афродиты Приокской. Девочки были — высший класс. Любую из них было бы не стыдно предложить и Клинтону, если бы он когда-нибудь добрался бы до здешних мест. А уж о простом человеке, пусть даже похожем на генерального прокурора, и говорить нечего.
Внимание Крюкова привлекла последняя из девушек. грациозно выпрыгнувшая из машины, опершись на галантно протянутую руку старшины. Это была Анжела, одна из участниц шоу.
Старшина откашлялся и. переминаясь с ноги на ногу, прочитал по извлеченной из кармана бумажке.
— Это, значит, как бы от начальника нашего, полковника Сидорова. Вроде как извиняется за возникшее недоразумение и впредь надеется на взаимопонимание.
Процесс соединения звуков в слоги и слова дался сержанту нелегко.
— Девочки, поздравляю вас с началом субботника! — отрапортовал он, ухмыльнулся в густые усы и укатил.
Путанки, естественно, без крайнего энтузиазма проследовали к гостеприимно распахнутым дверям сауны.
Словно учуявшие мед трутни, на сладкое потянулись и быки Коржика.
— А вы куда? Мы с москвичом раненые, нам положено, — одернул их командир. — А ваше дело пленных стеречь и нас охранять. Службу нести бодро, ни на что не отвлекаясь… И все такое.
— Да куда вам двоим четырех-то? — в сердцах махнул рукой один из бойцов.
— Не гони волну, Толян, — смилостивился Коржик. — Может, и вам кое-что обломится. Я сегодня добрый и гуманный. Девчонки, заходи!
Он широким жестом хлебосола пригласил дам к столу.
— Угощайтесь, не стесняйтесь. Если кто помыться желает, нет проблем. И не хнычьте, будете хорошо себя вести, работу оплатим. Мы не менты голозадые, нам халява без надобности.
Как заметил Крюков, из девушек одна только Анжела не обрадовалась заманчивому обещанию: предложение ее покоробило.
— Ты какую выбираешь? — предложил Коржик. — Тебе как виновнику торжества первое слово.
— Мне бы лучше вон ту, сисястую, — она глупей! — процитировал Крюков нелюбимого поэта и указал на Анжелу.
Коржик наоборот, Есенина не читал, но фраза ему страшно понравилась.
— Ха-ха! Забирай! Только почему она сисястая? Я бы так не сказал.
Крюков сжал пальцами предплечье Анжелы и повел ее в предбанник. Та подчинилась с видом крайнего возмущения.
— Посиди пока, я оденусь, — сказал он, не обращая внимания на ее состояние. — Или ты хочешь здесь остаться?..
Когда Крюков, уже одетый, в сопровождении Анжелы показался в холле. Коржик не смог скрыть разочарования.
— А вы куда? У нас так быстро не сваливают! Мы же, блин, в натуре, только начали!
— Меня Борман ждет, — соврал Крюков. — А ее я забираю на правах именинника. Ты не против?
— Какой базар, братан? — Коржик полез обниматься. — Можешь оставить ее себе навсегда… Сисястую… Ну, приколол! — он едва не прослезился от смеха.
— Тачку дашь? — спросил Крюков.
— Никаких проблем. Ща свистну, тебя конкретно доставят.
— Не надо, — возразил Крюков. — У тебя тут народу и так немного.
— Зато все пацаны реальные, без базара! А тачку бери любую, какая больше понравится. Вон гараж, ключи на вахте. Ну, пока, братан! Эх. и полюбил я тебя! Но чует мое сердце, больше мы не увидимся…
— Что так, уезжаешь, что ли? — удивился Крюков.
— Не, это мне жопа моя подсказывает, а она меня никогда не обманывает. Пятая точка — шестое чувство. Ну, прощай! Жалко, что мало посидели.
Он крепко обнял Крюкова, оказавшего братку лишь слабое сопротивление. Расставшись с бригадиром, капитан и Анжела прошли к огромному гаражу, заставленному машинами, преимущественно иномарками.
Вероятно, большая их часть была краденой. Охранник дремал возле видеодвойки, где на экране Джеки Чан выделывал умопомрачительные трюки.
Крюков испытывал сильное искушение оседлать «Порше» или «Мерседес», но решил лишний раз не привлекать к себе внимания. Он выбрал вишневую «Ладу» — восьмерку с затемненными стеклами.
Махнув охраннику на воротах, они с Анжелой выбрались на трассу. До города всего километров пятнадцать. Пролететь их при желании можно было за семь-восемь минут, но Крюков поехал не спеша. У него появился шанс пообщаться с «темной лошадкой», как он про себя назвал Анжелу. И упустить такой шанс было бы с его стороны верхом глупости и неосмотрительности.
Сначала они ехали молча. Наконец Крюков не удержался и спросил.
— Как ты очутилась в этой компании? Командировочные за месяц вперед в карты проиграла? Или на новые джинсы подзаработать решила?
Анжела в ответ лишь презрительно фыркнула, как кошка. Но Крюков проявил настойчивость: чтобы разговорить попутчицу, ему пришлось сделать неджентльменский ход.
— Но, если тебе не нравится моя компания, мы можем вернуться, — предложил он. улыбнувшись.
Поломавшись еще с минуту, девушка, наконец, снизошла до разговора.
— Я в кои-то веки выбралась из гостиницы немного размять ноги и посмотреть этот идиотский город… — начала она свою печальную повесть.
— Не бывала здесь раньше? — перебил ее Крюков.
— Никогда, — ответила Анжела, и капитан почувствовал в ее голосе фальшь. — И вдруг меня хватают посреди улицы какие-то менты и везут за город на базу в качестве проститутки для пьяных бандитов!
— А мне показалось, что кто-то хотел тебя наказать за какие-то грешки. Нет? Конечно, нет, это же просто фантазии. Я отвезу тебя прямо в гостиницу. Постарайся до начала шоу больше из нее не выходить, — посоветовал девушке ее спаситель.
— Спасибо, — Анжела была смущена: Крюков не походил на образец добродетели, и такого отношения она от него не ожидала. — Я действительно поняла, чем тебе обязана. Но сначала мне было не до того. Я была в таком состоянии. Да и девчонки эти… Ты обратил внимание на ту — высокую и рыжую?
— Нет, — пошутил Крюков. — Я смотрел только на тебя.
— Нет, я серьезно, — Анжела повернулась к собеседнику. — Тот усатый старшина отзывал ее в сторону и передавал ей что-то.
— Что? Бомбу? Пистолет?
— Хуже. По-моему, это был клофелин.
— Тьфу, блин! — Крюков так резко затормозил, что пассажирка чуть не выдавила головой лобовое стекло. — А что же ты раньше-то молчала?
— Я на тебя обиделась.
— За глупею и сисястую? — невесело усмехнулся Крюков.
— Да, и за это тоже. Мы возвращаемся?
