— Вполне, — охотно согласилась Эльвина и вздохнула. — Красиво рассуждаешь. Я уже представила себя в другом месте. Море, солнце и мулаты в белых штанах. И никаких бандитов.
Крюкову не сиделось на месте. Он обнаружил в кухонном шкафу черствый кусок хлеба, попробовал на зуб. Убедившись, что проще разгрызть кафельную плитку, вернул сухарь на место и продолжал.
— Едем дальше. Ложкин не мог не оставить хоть какой-нибудь записи на этот счет. Разве что у него была феноменальная память.
— Память у него была никакая, — опровергла предположение сыщика Эльвина. — Склероз с маразмом пополам. Он не мог запомнить даже моего домашнего телефона, каждый раз лазил в записную книжку.
— А где эта книжка может быть, если в момент смерти при нем ее не оказалось? — напрягся сыщик.
Эльвина подняла брови, рискуя заработать ранние морщины.
— Знаешь, на работе у него был маленький секретный сейф, — вспомнила она. — Он запросто мог забыть свою записную книжку там. Несколько раз так бывало. Я вполне допускаю, что нынешний хозяин ничего о нем не знает. Надо ехать в «Эльдорадо»!
— Так поехали! — Крюков вскочил и принялся собираться.
— А как же твой друг Альбертыч?
— Мы оставим ему записку, — нашел выход сыщик. — К тому же он все равно должен ехать в управление. Ему надо на работе показаться, да и о нашем деле поразнюхать. Позавтракаем в «Эльдорадо». Вперед, по бабам!
Эльвина взглянула на Крюкова с недоумением.
— Я хотел сказать: «По коням», — поправился сыщик. — Все время путаю, извини.
* * *
Развлекательный ночной комплекс «Эльдорадо» работал не только ночью, но и днем. Ночью здесь развлекали почтеннейшую публику, а днем убирали следы предыдущих развлечений и готовились к грядущим. Ну, и деньги считали…
Хозяин «Эльдорадо» Артем Карабинович, несмотря на ранний час, был на своем боевом посту. В этом-то и состоит отличие буржуа от пролетария. Первый работает на себя двадцать четыре часа в сутки, а второй на него и только восемь. Крюкова с Эльвиной охрана пропустила, не глядя… Они поднялись на лифте в «пентхауз» — так называли сотрудники комплекса кабинет хозяина.
Находился он на самой верхушке пирамиды, в ее верхней и наименьшей по объему ступени, выполненной из металла и стекла. Высота перекрытия над полом составляла где-то метров десять, не меньше. Выше были только облака.
В отличие от особняка Артема, где господствовало средневековье, интерьер «пентхауза» напоминал американские фильмы о далеком будущем: его дизайн можно было бы отнести к двадцать второму или даже двадцать третьему веку. Выдержан он был в серебристо-голубых тонах. Ультрасовременная мебель, расставленная по всему залу в каком-то правильном беспорядке, расчисленном с помощью компьютера, поражала новаторскими формами. Сделана она была из титана и кожи с применением космических технологий.
На гигантских плоских мониторах, вмонтированных в металлические стены вперемежку с картинами абстракционистов, можно было видеть все, что происходит в залах казино. Одновременно оттуда транслировался звук: типичный для заведения этого рода гул голосов и стук шарика рулетки. За одним из столов уже расставались с деньгами несколько посетителей.
Увидев Крюкова вместе с Эльвиной, бизнесмен немного смутился и сильно обрадовался.
— Все живы? Здоровы? Замечательно! Эльвина, золотко, прекрасно выглядишь. Я рад, что ты нашлась. Ты на меня не обиделась?
— Отстань, толстячок, мы есть хотим, — Эльвина потрепала Карабиновича за теку, отчего того передернуло. Вот если бы это сделал Крюков…
Поняв, что они не завтракали, бизнесмен подвел их к автоматизированному бару с голосовым управлением, размешавшемуся в середине гигантского помещения. Выглядел бар как огромный, метра три высотой, никелированный куб, усыпанный лампочками, отверстиями и дверками непонятного назначения, к которому была подведена длинная цельнометаллическая стойка с транспортиром…
Дав машине распоряжения, Карабинович показал гостям на высокие одноногие табуреты вдоль стойки. В ту же секунду на машине замигали лампочки, она довольно заурчала, и из ее недр выехали тарелки с салатами, сэндвичами и дымящимся кофе в голубых чашках. Транспортир доставил завтрак прямо под нос голодающим. Себе и Крюкову Карабинович заказал армянского бренди и взгромоздился рядом с капитаном на высокий табурет, поджав короткие ножки. В этой позе он был страшно похож на страдающего ожирением попугая.
— Ты знаешь, я разобрался с твоими оборотнями, — самодовольно сообщил он. — Сначала припугнул. Как ты и советовал, натравил на них прокуратуру. Сегодня ночью задержали одного при передаче денег. Тарасов, кажется, его фамилия Крюков тихонько свистнул от изумления и покачал кругообразными движениями бокал с бренди.
— Круто. Бедный Вовик, — сказал он с интонациями Гамлета, держащего в руке череп любимого шута.
— Но потом я решил немного сдать назад, — продолжал Карабинович. — Короче, сегодня с утра пораньше мы перетерли эту тему с неким Щегловым. Потом я связался со следователем. Тарасова сегодня выпустят под залог. Статью ему поменяли. Теперь это не вымогательство, а мошенничество.
— Зря, — сокрушенно покачал головой Крюков. — Теперь с тебя не слезут. И на чем же вы сошлись?
— Я отдал им часть гостиницы, — признался менее уверенным тоном Карабинович. — Они хотят там открыть крутой бордель. Путанок под крышу взять.
— Бред собачий, — не поверил сыщик. — Что-то тут не сходится. Хотя соединить дом встреч с ментурой, безусловно, здравая мысль. Все под контролем, так сказать, и далеко ходить не надо! А кто будет охранять гостиницу? Сейчас ведь это делают твои люди?
— Уже нет. У них ведь свое охранное агентство имеется, — развел руками потерявший гонор бизнесмен.
Крюков потер виски, пытаясь поймать убегавшую мысль. Пойманная мысль показалась ему слишком простой.
— Помнишь, ты говорил, что в казино отмывают черный нал? — спросил он Карабиновича. — А курьеры, которые привозят этот нал, где останавливаются?
Карабинович был ошарашен догадкой.
— В нашей гостинице. То есть уже не в нашей. Слушай, ведь вчера как раз очередные курьеры приехали, сегодня должен произойти обмен. — Он схватился за голову.
Эльвина между тем предавалась чревоугодию, отправляя в рот один за одним маленькие симпатичные сэндвичи с лососиной и лимоном. Видимо, события последних дней выбили ее из колеи и заставили забыть о диете.
Крюков наконец вспомнил, что со вчерашнего дня у него не было во рту маковой росинки, он отставил коньяк и с удовольствием присоединился к даме.
— Думаешь, они еще живы? — спросил он Карабиновича, тщательно пережевывая деликатесы.
Тот с несвойственной ему резвостью соскочил с табурета.
— Что же мы сидим?! — крикнул он, приседая.
