– Да, уверен, – ответил он. – У меня предчувствие, что ты и я, что мы должны быть вместе.
Эпилог
Прошло два года
Нора вышла на балкон первой.
Но проснулась сегодня она не первой, спасибо всей этой беспокойной, тревожной энергии, обуявшей Уилла в последнюю неделю. Он вскакивал в два, а затем в три и в половине четвертого, хватал телефон, смотрел на время и, сдерживая вздох разочарования, отворачивался, находил мягкую теплую кожу Норы, прижимался к ней и наконец засыпал. Она спокойно спала, уставшая, потому что дважды за неделю пришлось засидеться допоздна с работой над редизайном сайта для крупного клиента, которого она взяла как фрилансер.
Но, как по часам, она начала просыпаться около четырех утра: тело медленно пробуждалось, она что-то лепетала спросонья, и для Уилла эти звуки были лучшим будильником на свете. Она повернулась к нему и прижалась губами к груди любимого, гладя пальцами его живот. Вся его неуемная энергия вдруг изменилась: тело вскипело тем твердым голодным желанием, которое он всегда к ней испытывал. Он юркнул головой к ее шее, вдыхая аромат кожи и слушая, как сонный лепет превращается в стоны желания, а руки Норы ищут его самые чувствительные точки.
Он потянул ее на себя, и она оказалась сверху так легко и быстро, словно они проделывали это – или нечто подобное – сотни раз. После двух лет ему бы хотелось так думать, хотя считать он не привык. Но даже узнав тела друг друга, даже понимая, что в этой позе она медленно, сладко и мучительно скользнет вниз, контролируя свои движения, затем начнет быстро тереться о него, а он грубо схватит ее за бедра, даже зная все это, каждый раз чувствуется как первый. Когда она прижималась к нему, когда он входил в нее, все это ощущалось как впервые: он говорил, что любит ее, как хотел этого в их первую ночь, когда они оба скрывали свои чувства.
– Я тоже люблю тебя, – выдыхала она, содрогаясь под его грудью, а затем повторяла, как он всегда хотел. Он протянул руку ей под голову, где начиналась линия роста волос на затылке, и с наслаждением понял, что кожа там покрыта испариной в знак наслаждения.
Уилл сделал глубокий вдох, тревога утихла; он поцеловал ее в макушку, молча благодаря за успокоение, которое она принесла ему, сама того не зная. Было просто ужасно хранить это в тайне от нее так долго. Она оседлала его, прижалась к нему с сочным, довольным утренним поцелуем, и он наконец позволил себе пару минут поразмышлять над предстоящим вечером.
В конце концов он тоже поднялся, надел очки, быстро умылся, налил себе кофе и вышел к ней на балкон. Уилл передал ей чашку и взял ее, полувыпитую. Они всегда так делали – Уилл все еще пил кофе утром на работе, у Джанин. Они стояли рядом, просыпаясь и наблюдая, как звезды на небе исчезали по мере того, как светлело небо.
– Вечер будет подходящий, – сказала она, выпив уже половину новой чашки. В нем мелькнула тревога.
– М-м-м, – ответил он, не желая думать об этом. Он не мог сохранять бесстрастное лицо рядом с Норой.
– О, все с тобой ясно, – поддразнила она. – И года вместе не прожили, а ты уже не хочешь участвовать в утренних разговорах? Вот тебе и золотой час.
Он посмеялся и притянул ее к себе.
– Просто устал, – солгал он. – Ты первая.
С тех пор как он въехал в дом, они общались, живя через коридор. Болтали, когда Уилл выходил на балкон в квартире Джоны, куда переехал через несколько месяцев после падения старика. Он немало черпанул, возясь с документами по аренде, лишился страхового депозита, но, оказалось, деньги, вырученные с первых двух квартирантов, покрыли все расходы, а если бы не покрыли, оно того стоило. Ему нравилась квартирка Джоны – рядом с Норой, рядом со всеми, – а Джоне нравилось жилище Донни, где пришлось сделать пару улучшений, пока он восстанавливался. Была и хорошая новость: он выиграл пари и получил сто долларов от харизматичного нотариуса Донни, подписав договор о передаче квартиры в собственность Джоны в день, когда закончился годовой запрет на продажу квартиры.
Сначала Нора ругалась с ними по этому поводу, беспокоясь что Уиллу кажется, будто он обязан это сделать ради нее; обещала, что с ней все будет в порядке, если Джоне захочется или придется уехать куда-то. Уилл тоже переживал: а не решит ли она, что он торопит события, переезжая к ней так скоро и так близко? Не слишком ли это взбалмошно и эгоистично? Но они во всем разобрались, заверив друг друга, что начнут постепенно, с балконов друг друга – будут проводить вместе каждый золотой час и узнавать друг друга с тех сторон, к которым раньше не смели подступать. Даже после ночи – каких было немало, – проведенной вместе, они расходились по своим квартирам, убедившись, что каждому из них комфортно и они обязательно оговорят следующий шаг в отношениях.
Десять месяцев назад, заключив свой самый выгодный договор на дизайн, Нора приготовила огромную кастрюлю соуса и устроила Уиллу сюрприз-ужин на балконе с новыми столом и стульями. «Два стула, Уилл, – сказала она, указывая на мебель. – Если хочешь составить мне компанию с этого дня».
Спустя месяц он официально переехал.
Уилл подвинулся и прижал ее к рейкам балкона, зная, что ей это нравится. Слушал ее разговор о предстоящем дне и недовольства по поводу общего холодильника в коворкинге, ожидания от обеда с новыми друзьями оттуда и встречи с потенциальным клиентом. Он радовался, думая о том дне, когда она попросила его переехать. Хорошее напоминание для сегодняшнего вечера. Нора пригласила его к себе, в квартиру, над которой трудилась несколько месяцев, почти без сторонней помощи – это был ее выбор, а он ждал и не пытался вмешаться, пока она сама не попросит.
Он ждал нужного момента, и момент настал.
– Уилл, – засмеялась она. – Я задала вопрос.
Он уронил голову ей на плечо, извиняясь на выдохе, отчего у него запотели очки.
– Ты сломала мне мозг, – ответил он, не солгав, но чуть-чуть приукрасив. Она снова засмеялась и игриво прижался к нему, на что он с удовольствием ответил.
– Давай вернемся, – произнес он, прижавшись сзади к ее шее.
– Уже поздно, – ответила она, и по его подбородку пошли мурашки. Он приподнял пальцем край ее маечки и дразняще погладил.
– Все же еще рано, – сказал он тихо.
– М-м-м.
– Ах, вот как, – сказал он, щекоча ей бок. Она развернулась к нему и прижалась к его губам, а он успокоился и поцеловал ее в ответ. «Лучше сегодня, – подумал он, – чтобы избежать разговора».
Нора прошептала ему в губы, что было все еще очень рано, а он схватил ее и понес внутрь, пытаясь расслабиться и перестать считать часы до вечера.
♥ ♥ ♥
– Боже, это просто катастрофа.
Уилл потер шею, кивая на скудное оформление для мероприятия. В глазах Норы стоял ужас. На ограде висели фонари, гирлянда украшала еще растущее деревце, которое они посадили вместе. Стулья были выстроены в ряды, на столе в глубине двора лежали цветочные венки и свертки со стихами.
