- Капитан, ваша мозговая активность увеличена вдвое. Запустить проверку? – механическим голосом спросил дроид.
- Ты что, сломался? – нахмурился я. – Моя мозговая активность в норме, но у меня имплант в мозгах, идиот.
Дроид какое-то время молчал, а затем выдал:
- Имплантов и других инородных тел не обнаружено. Мозговая активность двести процентов. Запустить проверку?
- «Приговор», в мусор этого дроида. Он не исправен! – презрительно произнес я.
- Капитан, но робот в порядке. Никаких повреждений не обнаружено.
- Что за бред? – разозлился я, вскакивая с кресла, и щелкнул пальцами. – Голограмму мозга мне, быстро!
В воздухе замерцали голубоватые лучи, которые сплелись в объемную модель моей просвечивающей головы со всем ее содержимым. Я не верил своим глазам. Правый висок, в котором красноватым светом обычно подсвечивался датчик, был девственно чист и пуст.
- Это что, какая-то ошибка? Быть того не может! Я же на связи с кораблем!
Проверяя свое единство с «Приговором», я сорвал с руки пульт управления и закрыл глаза, отдавая мысленный приказ проложить курс на Титанию.
- Курс проложен, капитан, - отрапортовал звездолет. Я открыл глаза. Работает. Значит, все в порядке. – Сделай мне новую голограмму. В масштабе 5:1.
В воздухе завертелся мой укрупненный в несколько раз мозг, но датчика в нем не было.
- Отобразить мозговую деятельность.
Голограмма запылала цветами разных оттенков, обозначающих те или иные процессы в моей голове. Там, где раньше был датчик, импульсы были особенно сильны, так, будто он по-прежнему находился там, только стал невидимым. Резать себя, чтобы проверить наличие датчика, я не хотел. Поэтому оставалось только пожать плечами, да и махнуть рукой на это.
- Папа… - я услышал тихий голос Эммы, вышедшей из медицинского отсека. Она тоже поспешила отделаться от обследовавшего ее дроида. – Прости меня. Пожалуйста. Я не знала, что Тич так поступит.
- Эмма, девочка моя… - я шагнул к дочери и обнял ее за плечи. – Тебе не за что извиняться.
- Но если бы не я, все были бы живы! – всхлипнула моя дочь.
- Не думай об этом. Легче не станет. Сделанного не вернуть. Зато мы спасли Деметру и Софи. Софи тебе понравится, вот увидишь. Она очень напоминает тебя маленькую.
- Папа, я люблю тебя, - шепнула Эмма, и мое сердце оттаяло окончательно. Вот оно, счастье. – Обещай, что мы больше никогда не расстанемся.
- Никогда. Обещаю. – Я ласково поцеловал Эмму в лоб. – Я никуда тебя не отпущу и никому не отдам.
- Пап?
- Да?
- Тебя и маму скинули с корабля на планету Е-типа. Но ты выжил. А мама? Она точно…
Я вздохнул. Как бы мне хотелось, чтобы все было не так.
- По факту – я не знаю, милая. Мне так и не удалось найти никаких ее следов. Но я смог пойти на ее поиски лишь несколько месяцев спустя, когда срослись сломанные кости, и силы вернулись ко мне. Но уже было слишком поздно. На той планете слишком, слишком опасно. Даже если она выжила при падении, некому было ей помочь, и она умерла. Хотя я не нашел никаких ее останков.
- А вдруг она выжила? Вдруг ее забрали с той планеты? – в голосе Эммы звучала надежда, которую нужно было убить.
- Я много раз думал об этом, милая. Очень много. Если бы твоя мама была в живых, она бы давно уже разыскала нас с тобой. Но ее нет. И с этим надо смириться.
- Я не хочу, - голос Эммы звучал глухо, потому что она уткнулась головой в мою грудь. – Каждый раз, когда я слышу, как «Приговор» обращается к тебе, у меня внутри все переворачивается.
- Я могу изменить его голос, - я ощутил укол совести. Так привык к голосу Катрин, что совсем не подумал о дочери. – Операция будет идти еще долго, пойдем проведаем Софи.
Девочка крепко спала в своей каюте. Фенрир устроился в изножье кровати и спал не менее крепко, свернувшись в большой пушистый клубок. Когда мы вошли, он лениво поднял голову, проверяя, кто потревожил его покой, затем потянулся и вновь уснул.
- Вот это зверюга, - восхитилась Эмма. – Где ты его взял?
- Это мой друг, - улыбнулся я. – Спас его от смерти еще детенышем. Не мог бросить умирать.
Эмма почесала кугуара за ухом. Зверь довольно заурчал. Софи зашевелилась и села в кровати, потирая сонные глаза кулачками. Кугуара она увидела первым и радостно засмеялась.
- Фенрир! – девочка спрыгнула с кровати и радостно обняла зверя.
Кугуар недовольно заворчал и положил голову на лапы. В глазах его читалась обреченная мука животного, который терпеть не может тисканий, но обожает свою маленькую хозяйку.
- Софи! – я сел на корточки и протянул к ней руки.
Девочка подняла голову и увидела меня.
- Киллиан! – ее голос зазвенел радостным колокольчиком. – А мы снова у тебя в гостях? А где мама?
Я обнял девочку и погладил по голове.
- Маму надо вылечить. Она скоро будет с нами. А это Эмма, моя дочь.
- Я помню Эмму, - нахмурила бровки Софи. – Она была с нами. Мы теперь все будем жить здесь?
Эмма улыбнулась и подняла на меня глаза.
- Мы будем жить там, где захотим. – Сказал я. – Вся галактика – наша. И даже больше. Вся – Вселенная.
Глава 18. Секреты открываются
- Капитан? – раздался голос «Приговора».
И принадлежал он не моей покойной жене. Сначала я даже не понял, чей это голос, пока Эмма и Софи не уставились на меня во все глаза. Нотки были до боли знакомыми, настолько привычными и в то же время немного другими, что я сначала не поверил, что слышу свой собственный голос. Я не давал «Приговору» приказа менять голос Катрин на чей-то другой, но, видимо, корабль решил сделать это сам после моего обещания исправить это.
- В чем дело? – отвечать самому себе было немного неловко.
- Запрос видеосвязи. Источник сигнала – отдаленная планетная система Эферон. Точные координаты до установления связи назвать не могу.
- Интересно, кто бы это мог быть? – я не поддерживал контактов практически ни с кем, вероятность, что это был Тич, равнялась нулю – он бы сделал это с «Гелиоса» или Титании. – Присмотри за Софи, - обратился я к дочери и погладил ее по щеке.
Она кивнула в ответ, и я ушел из каюты в навигационную рубку. Мне не терпелось узнать, кто же хочет со мной связаться. В рубке уже был спроецирован экран, вся команда была в сборе. Видимо, заинтриговал неизвестный сигнал не только меня.
- Установить связь, - приказал я, садясь в капитанское кресло напротив экрана.
Экран засветился неоново-голубым светом, а затем на нем появилась девушка. Вид у нее был потрепанный. Одежда грязная и запыленная, порванная в нескольких местах. На виске запеклась кровь, волосы заплетены в лохматую длинную косу, губы разбиты в кровь. Смуглая кожа неоново светилась персианскими татуировками в легком полумраке. Вид у нее был до того измотанный и усталый, что, казалось, она вот-вот упадет и больше не встанет. Я ее не знал. Совершенно. Незнакомое узкое лицо и темные волосы вкупе с карими глазами никогда не встречались мне раньше. Но в том, как она держалась, как поворачивала голову и встряхивала волосами, было что-то знакомое до сводящей с ума боли, когда ты изо всех сил пытаешься ухватить ускользающий кусочек воспоминания.
