— Вот как, — причмокнул губами юноша, едва сдерживаясь, чтоб не сунуть нос в образец. — А когда можно будет проверить?
— Нужно хотя бы несколько часов.
— Отлично, — он обошел стол и встал вплотную к Дарье, худая рука легла на ее талию. Молодой человек несколько раз втянул носом воздух, как гончая. — Возьми что-то из гардероба графини, я уверен, там найдется хоть какое-нибудь платье. И, прошу, приведи себя в порядок. А то выглядишь так, словно я держу тебя в заложниках. Ничего, что мы уже на «ты»?
— Хорошо, — отстраненно кивнула Дарья. Она и сама чувствовала, что не плохо было бы хотя бы переодеться.
— Замечательно, — хлопнул в ладоши Грин-де-Вальд, отступая в сторону. — Тогда сделай перерыв, перекуси, прими ванну. В районе полуночи нас ждут гости.
— Какие гости? — нахмурилась княжна, механическими движениями убирая со стола пучки засушенных трав, порошки, перетертые внутренности ящериц.
— Наши дорогие союзники. Среди них будет и господин Калинцев, я хочу… скажем так, проконсультировать его по паре вопросов. Твой отец оказывает ему неожиданно организованное сопротивление, а я хочу, насколько это возможно, избежать крайних мер. Калинцев тоже хорош, тот еще упрямый баран.
Дарья кивала. Она накрыла образец крышкой и запечатала заклятьем, хотела убрать в карман, но Грин-де-Вальд перехватил ее руку.
— Это еще зачем?
— После истории с «Фемидой», предпочитаю держать образцы при себе, — равнодушно ответила княжна.
— Понимаю. И верю тебе. Делай как знаешь, — улыбнулся он и сделал еще шаг, позволяя княжне пройти вперед и подняться на первый этаж.
Во всем особняке царил полумрак. И вдруг темнота словно стала осязаемой, плотной, липкой, как вековая паутина. Дарья почувствовала, как становится тяжело дышать, горло сдавили резко накатившие слезы. Она снова натворила дел и понятия не имела, как выбраться из этой передряги. Хотелось тут же упасть на пол и разразиться рыданиями, но вместо этого она, как учила мать, выпрямила спину, запечатала грудь и шею на замок, и несла свою боль, как дорогое колье с десятикаратными бриллиантами, пока за ней не закрылась дверь комнаты, которую ей отвел Грин-де-Вальд. Тут-то она прислонилась спиной к двери и медленно сползла на пол, позволяя рвавшим ей горло рыданиям выплеснуться наружу. Она впивалась пальцами в шею, пытаясь хоть как-то облегчить удушающую боль, пока, наконец, не распласталась по полу, прижимаясь щекой к холодному паркету.
— Рад, что в Вас осталось хоть что-то человеческое, — раздался голос со стороны кровати.
Дарья тут же поднялась и вытерла застилавшие глаза слезы. Взгляду открылся мистер Трелони собственной персоной, развалившийся на предназначавшеся Дарье постели.
— У Вас ужасная привычка трансгрессировать в комнаты леди, — сказала она и усмехнулась. Альберт развел руками.
— Я сижу тут уже час. Так вышло, что это единственное место, где мистер Грин-де-Вальд не пытается найти меня, чтобы и дальше пытать разговорами о величии магов и собственной гениальности, — хмыкнул британец. Дарья фыркнула и, зайдя за ширму, принялась стягивать с себя одежду.
— Я бы сказала, что так вам и надо, но если мы будем грызться, то наши шансы на спасение не поднимутся выше нуля, — сказала она, высвобождаясь из корсета. Мышцы благодарно заныли. Она взмахнула палочкой, призывая кувшин с водой и платье из гардероба. Ее размера было только скромное платье гувернантки.
— А Вы надеетесь спастись? Я думал, Вы неплохо устроились, — вскинул бровь Трелони. Он закинул ногу на ногу и вперил взгляд в стену, на которой плясала и изгибалась тень приводящей себя в порядок девушки. Пожалуй, Дарья права, и ему стоит освежить в памяти правила приличия.
— Можете уже перестать язвить? — устало попросила княжна. — Мне нужен был доступ к лаборатории.
— Вот как, — хмыкнул мужчина.
Дарья вышла из-за ширмы, шелестя подолом, села за туалетный столик и принялась изучать косметику, оставшуюся от прошлой хозяйки. Возле зеркала стройным рядом выстроились флаконы духов, пудреницы, крема. Девушка аккуратно втиснула между ними пиалу с образцом и еще две крохотные бутылочки. Жестом подозвала Трелони. Мужчина встал рядом, опершись на спинку стула и внимательно стал рассматривать «коллекцию».
— Это…
— Субстанция для проверки чистоты крови — не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Очень быстро испаряется. А это, — она перешла на шепот. — Измененная «Фемида». При взаимодействии, эти субстанции образуют пар, который лишает сил каждого, кто его вдохнет.
— Но если Вы окажетесь в комнате…
— Да. Зато наш, — она опустила глаза, красноречиво пропуская имя. — Станет просто мальчишкой без какого-либо магического дара.
— И Вы готовы на это пойти? — изумился мужчина. Умом он понимал, что это очень по-утилитаристски, пожертвовать малым, чтобы спасти многих. Но часть его, наибольшая часть, воспринимала предложение Дарьи, как надругательство над самой сутью магического дара. Княжна же была непреклонна.
— Придется. Поступая на службу, я давала присягу. И я буду ей следовать.
Трелони покачал головой. И все же…
— Что от меня требуется?
— Вы владеете карточными фокусами?
— Самую малость. Доводилось однажды развлекать китайского посла, пока мой коллега крал разведданные.
— Тогда советую размять пальцы.
— Вам бы в политику, моя дорогая, — усмехнулся Трелони.
— Подумаю об этом, когда выберемся.
Раздался звон дверного колокольчика. Параллельно кто-то остервенело забарабанил в парадные двери. Дарья дернулась, как напуганная птичка. Трелони положил руку ей на плечо в успокаивающем жесте. На долю юной леди выпала не самая простая неделька. Он обратил внимание на тени, залегшие у нее под глазами. «Она вообще спала?» — подумал он.
Задать вопрос он не успел, потому что воздух содрогнулся от требовательного: «Даша, открой!» Княжна тяжело вздохнула и направилась прочь из комнаты. Трелони последовал за ней.
Грин-де-Вальд обнаружился за в двух шагах от двери. Он спешно приводил в порядок растрепавшиеся волосы. Когда Дарья и Трелони показались, он окинул их придирчивым взглядом.
«Ну нет, так не пойдет», — хмыкнул он и взмахнул палочкой. Костюм Трелони тут же расправился и приобрел насыщенный синий цвет. Платье княжны тоже претерпело изменения: жесткая накрахмаленная ткань обернулась шелком, застегнутый до самого подбородка воротник исчез, открывая декольте, то же самое случилось с рукавами, они просто испарились, не оставив после себя и намека на перчатки. Волосы каштановой волной упали на плечи. Щеки девушки вспыхнули пунцовым, она попыталась перебросить хотя бы пару прядей вперед, чтобы не чувствовать себя обнаженной, как Венера Боттичелли.
