Когда открылись ворота, меня вновь захлестнул адреналиновый выброс. Вот только на этот раз он был слишком поспешный. Мой бой назначен пятым, а за это время вполне можно словить отходняк и выйти на арену с ватным телом.
Нас представили и вновь загнали обратно, оставив небольшую щель, чтобы наблюдать за происходящим, к ней тут же прилипли охранники, а гладиаторам было наплевать.
Мы сидели на скамейках вдоль прохода, молчаливые, мрачные. Каждый понимал, что сегодняшний день может стать последним и настроения это никак не поднимало.
Арена взорвалась ликующим криком, двое вооружённых копьями охранников распахнули ворота и выбежали на песок, чтобы через некоторое время занести внутрь обезглавленное тело. Его бросили чуть в стороне, поставив голову на грудь, а через несколько минут его уже забрали рабы, переложив того на носилки.
Рядом со мной, со скамьи поднялся худой, высокий парень.
— Прощайте, гладиаторы, — произнёс он с мрачным лицом, стукнул себя коротким мечом по шлему и выбежал на песок, поднимая руки вверх и призывая зрителей покричать.
Ворота снова прикрыли, а охрана прилипла к щели, наблюдая за происходящим.
Худому парню сегодня повезло, он вернулся обратно на своих ногах, но назвать его целым язык не поворачивался. Скорее всего, сегодня он откажется от награды. Вряд ли ему удастся покувыркаться с подружкой, имея сломанную руку и множество порезов. На такой случай мой товарищ из прошлой жизни всегда произносил фразу: «Самого хоть трахай».
Следующий гладиатор тоже попрощался с нами на всякий случай и вернулся он окровавленной тушей, которую унесли на носилках куда-то в лабиринт арены.
Так, постепенно, очередь добралась до меня. Общая атмосфера в коридоре и несколько трупов, которые пронесли перед глазами, сделали своё дело. Настроение стало мрачным, навалилось чувство безнадёжности. В прошлый раз было проще, я не видел всего этого и не успел впитать атмосферу обречённости.
Свет ударил по глазам, сердце подпрыгнуло к горлу, чтобы начать свой бешеный бег. Появилась слабость в коленях и тянущее чувство страха внизу живота.
Я послушался Молота и взял два обоюдоострых кинжала, с лезвиями сантиметров по сорок.
Мой соперник оказался долговязый мужик с абсолютно лысым черепом и густой бородой. Сильные и длинные руки, крепкий торс, казалось, что он даже слегка горбатится, или это мышцы спины настолько развиты, что кажется, будто там бугор.
Раздался низкий звук горна, и зрители притихли в ожидании начала схватки.
Тург пошёл по кругу, раскручивая шипастый шар на цепи, казалось, что я даже слышу, как тот со свистом рассекает воздух. Противник не спешит, ждёт моего нападения, взгляд спокойный, холодный и это плохо.
Делаю ложный выпад и Тург поддаётся на провокацию. Короткий замах и шар пролетает буквально в сантиметре от моего лица.
Я тут же сокращаю дистанцию, делаю рывок, обхожу бьющую руку справа. Это называется «внешние ворота». Тург провалился после удара и его рука по инерции продолжает движение, теперь меня гораздо сложнее достать.
Делаю выпад, пытаясь нанести хоть какую-нибудь травму, но противник не просто так в восьмой раз вышел на песок. Ударом ноги он смёл меня с траектории атаки и отбросил метра на два.
Воздух покинул лёгкие и они никак не хотели делать новый вдох. Шар со свистом устремился ко мне, но я успел сделать несколько перекатов и разорвать дистанцию.
Танец вновь принял круговые движения, давая мне возможность продышаться.
На этот раз первым прыгнул Тург. Для его телосложения двигался он достаточно быстро. Раскачав маятник, он ушёл влево и одновременно бросил усыпанный шипами шар от себя, нанося удар изнутри наружу. Мне осталось только отклониться, но враг именно на это и рассчитывал.
Тург перенёс вес тела на правую ногу и ударил с размаха, сверху, наискосок. Удар получился достаточно длинный, а отступать в тот момент, когда пытаются ударить палкой, себе дороже. Вся мощь в этот момент находится именно на конце бьющего предмета.
Я рванул вперёд, поднырнул под бьющую руку, перехватил её за запястье и развернулся спиной к противнику, чтобы в следующее мгновение, перекинуть его через себя.
Со всего размаху тело Турга влетело в песок, а я, в свою очередь, добавил ему не слабый удар пяткой в лицо. Но тот успел повернуть голову набок и нога задела его слегка, соскользнув по лысой голове.
Противник несколько раз перевернулся, повторив мой недавний манёвр, и поднялся на ноги. Я сделал кувырок и поднял свои кинжалы, которые вынужден был выпустить из рук, чтобы произвести бросок.
Арена ликовала, крики были равносильны раскатам грома, казалось, что зрители ревут сильнее, чем в прошлый раз. А мы вновь пошли по кругу.
Тург атаковал внезапно, вот только что моргенштерн свободно висел на цепи, как вдруг бросился мне в лицо по прямой линии, я отклонился от удара, но соперник резко сменил траекторию движения — направил его вниз.
Боль в ключице и плече затуманила мозг, картинка перед глазами смазалась от выступивших слёз, а левая рука безвольно повисла вдоль тела, но Тург продолжал развивать успех, нанося удар ногой в грудь.
А вот это он зря. Переношу вес на правую ногу, чтобы увернуться, короткий замах и кинжал пробивает бедро гладиатора. Но вытащить оружие у меня уже не получилось.
Тург отступил и посмотрел на торчащую из ноги рукоять, он с криком вытянул кинжал и бросил его себе под ноги. Теперь я остался без руки и оружия, а противник с рёвом мчался на меня, как поезд.
Я прыгнул ему навстречу, поднырнул под удар и ушёл в кувырок, чтобы в следующее мгновение оказаться за спиной и подобрать свой кинжал. Тург развернулся в тот самый момент, когда правая рука уже совершила бросок.
Я вложил в него всё и не прогадал, тяжёлый клинок сделал один оборот в воздухе и вошёл врагу прямо в глаз. Бросок был такой силы, что опрокинул Турга на спину, его тело вытянулось в струну, ноги запрыгали, оставляя глубокие борозды на песке, он начал хрипеть и вскоре затих, пару раз вздрогнув на прощание.
Публика ревела и скандировала моё имя. На этот раз я не стал покидать её сухо и молча. Подняв руку, я сделал круг почёта под несмолкаемый крик толпы.
— Что с рукой? — спросил Дарий, снова встречающий меня на воротах во внутренние помещения арены.
— Не знаю, кажется, сломана ключица, — ответил я.
Дарий взмахнул рукой и тут же появился человек, который начал осматривать травму. Он взял меня за руку, что-то ощупал и неожиданно, резко дёрнул, придерживая за плечо. Сустав с хрустом встал на своё место, а рука тут же обрела чувствительность и начала ломить, отдаваясь пульсирующей болью в виске и заставляя меня морщиться. Лекарь промыл рану, прилепил кусок сорванной кожи на место, обработал спиртовым раствором, от которого пахло сивухой и какими-то травами.
