Те несколько раз переглянулись, делая вид, будто не поняли, к кому я обращаюсь. Однако человек в подобных ситуациях, отчего-то всегда знает, что звали именно его. Но в итоге меня всё же заставили подтвердить выбор и только затем они оба, всем своим поведением выражая нежелание, подошли ко мне.
— Ты, — дабы больше не возникало сомнений, я ткнул в грудь пальцем одного из них, — ударь его.
— Что? Зачем? — тут же стушевался тот.
— Я сказал тебе ударить его, а не задавать вопросы! — рявкнул я и отвесил ему обидного пинка. — Бей, я сказал, или пристрелю тебя здесь, как бешеную собаку.
Вряд ли он точно понял, что именно я собирался сделать, но угрозу своему здоровью явно ощутил. Приказ он исполнил, вот только таким образом, что я едва не приступил к исполнению того, о чём только что предупредил. Да, фактически удар был, но даже дети в песочнице и то бьют сильнее.
— Я сказал ударить его, а не погладить! — продолжил кричать на него я, в ожидании, что нервы человека наконец не выдержат стресса и он сорвётся. — В лицо бей, вот сюда.
Я даже указал то место, в которое должен прилететь кулак. Очередной пинок под зад сделал своё, парень зажмурился, размахнулся и наконец всыпал оппоненту в ухо. Удар, конечно, так себе, да и размах с исполнением выглядели, мягко говоря, по-девчачьи. Однако второму хватило, чтобы ощутить, насколько это неприятно, когда тебе прилетает. А я тут же переключился на него, без промедления, пока боль усиливает все рефлексы, а в душе кипит злость и обида.
— Что ты согнулся, как баба, ответь ему, ударь его по лицу! — закричал я тому прямо в ухо.
И это сработало. Парень распрямился и даже не подумал оспаривать или обсуждать приказ, размахнулся и сунул здоровенный кулачище прямо в нос спарринг-партнёру. Хруст перебитых хрящей наверняка услышали даже в задних рядах зрителей. Ноги противника подогнулись, и он сломанной куклой сложился в траву, прижимая ладони к разбитому носу. Помогало слабо, кровь всё равно просачивалась и тягучими каплями падала с подбородка.
— Ох ты ж… А это довольно приятно! — задорным тоном охарактеризовал своё состояние победитель. — Как же давно я мечтал это сделать! Ещё раз к Миленке подойдёшь, я тебе снова в рыло дам, понял?!
Парнишка почувствовал себя чемпионом и поимел наглость пригнуться перед противником, который, как оказалось, вовсе не чувствовал себя поверженным. В мановение ока ситуация изменилась кардинальным образом. Оппонент убрал руки от лица, бросил на недавнего товарища гневный взгляд, прошипел нечто похожее на «Миленка моя» и выстрелил кулаком в идеально подставленное для этого лицо.
От боли вскрикнули оба. Получивший сдачи свалился в траву, точно так же закрывая лицо ладонями, а вот второй согнулся пополам и прижал руку к животу, при этом жалобно подвывая. Даже удивлюсь, если он её сломал, не рассчитав силы. Такое вполне возможно, особенно если до этого никогда не бил человека со всей злостью. Запястья, не видевшие тренировок, довольно слабы, а на лице достаточно неровностей, чтобы при столкновении с ним кулак ушёл в сторону и потянул за собой связки. А уж как ломаются пястные кости и вылетают из суставов пальцы, вообще молчу.
— Вы что опять устроили?! — прогремела осуждающий голос из толпы, а вскоре сквозь неё протиснулся и знакомый мне старик. — Боги покарают вас и нас вместе с вами!
— Ваши боги — трусливые сучки! — с ухмылкой ответил я, намеренно оскорбляя их. — Где их всемогущий гнев, когда он так нужен? Где хоть какие-то действия с их стороны на открытую агрессию против их же народа?!
— Они ответят, не сомневайтесь, и вы точно будете в числе первых, на кого падёт их гнев! — старик уверенно вытянул в мою сторону руку с оттопыренным указательным пальцем.
— Вчера в вашем храме я убил девять человек. Я, а не ваши чёртовы Боги. Где они были в тот момент, почему не помогли или не покарали меня? А ведь я совершил это под самым их носом.
— Ты… Вы… Да кем ты себя возомнил?! — взвизгнул тот, едва не захлебнувшись в собственных эмоциях.
Я и сам находился на грани. Беспомощность этого стада злила меня хлеще глупости. И вот едва мне удалось что-то нащупать, сломить их страх перед нелепыми учениями Богов, как снова выскочил этот старик со своими неуместными проповедями. Я хотел свернуть ему шею, но сдерживался, потому как понимал: его смерть не принесёт мне ничего хорошего. Люди могут отвернуться, отстраниться окончательно. Да, мне нужен их гнев, вот только направлен он должен быть на армию врага, но не в мою сторону.
И пока я боролся с внутренней яростью, вокруг снова начали происходить странные вещи. Я это понял, глядя на лица в толпе, да и у старика челюсть едва до земли не отвисла. Злость моментально сменилась любопытством, а стоило осмотреться, всё тут же встало на свои места. Хотя это, скорее, касалось удивления на лицах окружающих. Ответа на вопрос: «Каким образом я управляю стихией?» на меня не снизошло.
За моей спиной, прямо из земли, медленно поднимался столб воды. Не бил ключом, а именно рос, будто дерево в ускоренной съёмке. Было очевидно, что к природным процессам он не имеет никакого отношения, являясь явным творением магических сил. Стоило обратить на него внимание, как столб принялся извиваться, при этом совершенно не разбрызгивая воду по сторонам, словно некая невидимая сила удерживала её, сохраняла форму. Поток казался чем-то живым и сейчас уже больше напоминал змею.
Не знаю, что на меня нашло, но я попробовал его к себе приманить и стихия подчинилась. Вода устремилась ко мне и охватила спиралью моё тело, а спустя мгновение, я уже осознал себя стоящим на волшебном потоке, и смотрел на людей свысока. Несильно, всего каких-то пару метров, но этого было достаточно, чтобы меня увидели все.
— Кажется, у вас теперь новый Бог, — с ухмылкой произнесла Лема, и люди вдруг грохнулись на колени и прогнули спины до самой земли.
— Э́-а… — едва слышно выдал старик и точно так же бухнулся лицом в траву вместе с остальными.
Глава 6. Тренировка
Лема оказалась права: люди приняли меня за одного из своих Богов. После этого изменилось всё, особенно, что касалось воспитательного процесса. Подчинение сделалось беспрекословным, больше никто не обсуждал приказы, не ссылался на кару высших сущностей. Однако проблем всё равно хватало и самые основные из них — вода и еда.
Как только закончилась утренняя программа по избиению друг друга, а я первым делом приказал сделать именно это, мы уселись решать вопросы благоустройства.
Мордобой выглядел довольно просто: люди поделились на две равные части и схлестнулись в кулачном бою. Таким образом, я наконец смог сломить их основной барьер, после которого можно спокойно приступать к выращиванию из них бойцов. Процесс долгий, нудный, но в нынешних условиях — необходимый.
Едва закончилась схватка, мы занялись опросом, нужно было понять, кто на что способен, поделить людей по талантам и выбрать из них самых способных. И вот здесь выяснилось, что людям даже нечем умыть разбитые лица, перепачканные кровью и засохшей болотной грязью, а некогда белые одеяния превратились в не пойми что. Не армия, а сборище бомжей, хотя, по сути, так оно и есть — домов у них больше нет. В любом случае, антисанитария в войсках неприемлема, и без разницы, современная она или древняя. Слишком большое скопление людей в одном месте, всегда подразумевает под собой опасность эпидемии. Стоит подхватить кишечную инфекцию одному, как большая часть сляжет и не факт, что на время. Здесь нет даже элементарного аспирина, а уж о более серьёзных лекарствах и говорить не приходится. В общем, данные вопросы нужно решать в первую очередь.
