— Ничего, всё будет нормально — успокоил его Когалымов. — Давай сюда баночку.
И Когалымов справил малую нужду за приятеля, сдал анализы, так сказать, после чего передал баночку Паше и сказал:
— Выходи, отдавай доктору.
Тест показал отсутствие наркотических средств в организме пациента Паши.
Тоже виделись потом всего однажды, встреча была недолгой, но тёплой. Когалымов был рад, что смог помочь приятелю.
Повторюсь, наркотики в любом виде зло. И наказание для нарушающих закон должно быть неотвратимо. Но, по факту, в жизни, эта громкая, приятная, хорошая и нужная для государства фраза, закреплённая в Конституции РФ: «Все равны перед законом и судом», остаётся лишь юридической теорией, несовместимой с жизнью на практике. Как уже было подмечено инспектором ДПС Когалымовым: «Наказание придумано для ничем и никем не защищённого человека». Угрызений совести за увод от денежной ответственности своего знакомого Павла Когалымов не испытывает. Кто кому у нас может, тот тому и помогает. И редкие, стойкие, скорее всего описанные и созданные в литературе люди могут «сдать» правосудию своего ребёнка или близкого человека, несмотря на возможность его «отмазать».
Но, тем не менее, мы уже подошли вплотную к ещё одной важной милицейской теме: наркотики. Которая в свою очередь тоже приведёт к пояснению, почему же Когалымов остался без наставников.
Глава 13
Нарики (наркозависимые) — это особый вид конченых (безнадёжных) людей
Чтобы кратко поведать о причине «посадки» наставников по милицейской службе Когалымова, необходимо погрузиться в мир наркомании.
Выявление незаконного оборота наркотиков — это чуть ли не первоочередная задача, которую ставит перед любым милиционером начальство. Пэпээсники — досматривайте граждан, выявляйте незаконное хранение наркотических веществ! Дэпээсники — досматривайте автомобили на предмет незаконного провоза наркоты! Уголовный розыск — дайте палку (выявление и оформление незаконного оборота наркотиков) по наркоте: у нас что, не продают? Не изготавливают? Идите, как хотите, а раз в месяц показатель давайте!
Постепенно Когалымову начало приходить разочарование в тех, кого он считал великими милиционерами, наставниками, опытными, «прожжёнными» операми. Как уже было сказано, всех их посадили в тюрьму! Срока были по восемь, десять и даже двенадцать лет. За что же такие сроки? Они никого не убивали, не избивали, нет. Просто нашла коса на камень с таким подразделением, как Наркоконтроль
[11]. К слову, и эту службу упразднят через более чем десяток лет.
Когда двадцатиоднолетний парень пришёл к ним в отдел, опытные оперативники понимали, что он ещё молод и во все тонкости службы его посвящать нельзя. И, как оказалось, слава богу! Из поверхностных рассказов, а где и из материалов уголовного дела, известно следующее: старыми операми был пойман какой-то наркоман, но оказался агентом наркоконтролевских оперов. Наставники Когалымова по звонку от коллег отказались его отпустить, посчитав последнего своей собственностью. Коллеги с наркоконтроля «закусили» (затаили злобу злобную) и начали предпринимать всё, что могло погубить наглецов из транспортной милиции. А любого сотрудника милиции только копни, было бы желание и полномочия. И как показала практика, наркоконтроль в те времена веса имел больше.
Сами по себе наркоманы обычно нужны оперу для того, чтобы получить информацию о других нариках, которые сбывают наркотики или изготавливают их. Просто употребление — это административная ответственность. А вот изготовление и продажа (сбыт) — это уже серьёзное уголовное преступление. Из тех веществ, которые кололи себе эти пропащие люди, был экстракт опия. У барыг продавались пакеты с маком. Да-да, который на булочки при выпечке добавляют. Но эти маковые семена были с какой-то особой пропиткой (из-за границы), которая, вступая в реакцию с кипящим ацетоном (растворителем, который приобретался в автомагазинах), уксусом и пеплом от сигарет, производила жидкий экстракт опия, его и кололи себе в вену наркоманы!
Вот пример рутинной, обычной поимки наркоманов. Однажды Когалымов поехал с другим сотрудником отдела ловить таких наркоманов около барыги. Сидишь себе в машине, да ждёшь, когда человек со взглядом, замечающим каждую мелочь (например, милиционеров в гражданке, у которых тоже взгляд всегда проницательный, только ещё имеются маленькие сумочки наперевес, в которых пистолеты лежат), пройдет мимо, а потом с пакетиком будет бежать от продавца мака. При этом знает, что сотрудники сидят в засаде, но рискует, ибо доза жизненна необходима.
Шёл такой гражданин. Когалымов с напарником его взглядом зафиксировали, когда он возвращался обратно, не успели выйти из машины и представиться, как нарик рванул. Опера в машину прыг, дверцами хлоп, по газам, догоняют «зайца», как охотники с ружьями на джипе в открытом поле, а нарик — прыг через железнодорожные пути, и дальше. Машину пришлось бросить, Когалымов за нариком, напарник где-то отстал. Нарик на забор, Когалымов тоже на забор, нарик с забора спрыгивает, Когалымов тоже с забора спрыгивает и в районе задницы рвёт новенькие летние штанишки, которые мама недавно сыну-милиционеру с нищенской зарплатой купила. «Кошмар! Теперь его точно надо догнать!» — промелькнула мысль у Когалымова. Нарик в кусты, Когалымов тоже туда, нарик пропал, и Когалымов лихорадочно по сторонам рыскает. Вдруг сверху падает листик, голова оперуполномоченного поднимается: сидит, гад, на корточках на крыше здания.
— Ты как туда забрался? — спрашивает Когалымов.
— По дереву, — невозмутимо отвечает наркоман.
— Слезай давай! — пытался скомандовать молодой человек в гражданской одежде сидящему на крыше крепышу.
— А вы кто? — намекая, что изначально за ним двое гнались.
— Уголовный розыск, транспортная милиция, — гордо заявил Когалымов.
— А-а-а, менты, что ли? А я думал это кредиторы мои, должен там одним. Не, всё равно не спущусь! — сказал наркоман, сидя на корточках, и стал разматывать бинт на левой руке, с которой капала кровь.
— Это что у тебя? — удивился Когалымов, только сейчас замечая перебинтованное запястье наркомана.
— Да, это я вены себе на вокзале вскрыл, с девчонкой своей поругался… — невозмутимо рассказывал нарик-крепыш.
— Тебе скорая нужна, — машинально сказал Когалымов.
— Не, скорая приезжала, перевязала, от больнички я сам отказался, — сказал наркоман, перебинтовывая руку.
Когалымов подумал: раз вены вскрыты, пассажир проблемный, что с такого взять? Не дай бог скопытится ещё при нём. Да и как там в психологии? Если показать, что человек больше не интересен, его это заденет, станет любопытно, и он сам навяжется.
— Ладно, ну тебя, сиди там тогда, я пошёл, — развернулся Когалымов.
— Постой, а вы с какого отдела, ЛОВДэшники, что ли? — заинтересовался наркоман.
