Девушка решила, что лучше не спорить, особенно, когда сзади трое крепких парней.
Покровскую подвели к массивной алюминиевой двери, за которой, наверное, скрывался еще один отсек в этом здании. Может быть, именно там её ждали ответы. Вероятно, там был главарь этой шайки.
Другого шанса может и не быть, решила Покровская. Правой рукой она уже сжимала рукоятку ножа в кармане. Внезапно выбросив вперед левую руку, она проскочила в дверь и одним резким движением захлопнула ее за собой, пригнулась, готовая метнуть нож, если что.
Сзади неё послышались крики, кто-то усиленно навалился на дверь, но Наташа держала дверь спиной, не давая открыть. Впереди неё за письменным столом сидел мужчина среднего возраста, даже не пытаясь защищаться.
— Хватит! — крикнул он.
Давление на дверь ослабло. Мужчина улыбнулся широкой и обаятельной улыбкой. Он поднялся из-за стола и медленно поднял руки.
— Не убивайте меня, госпожа Покровская, — медленно произнес он, — давайте вначале поговорим, а потом, если желание останется, можете попытаться. Меня зовут Александр Захаров. Мне передали вашу просьбу о встрече.
Покровская усмехнулась. Вот, значит, кто копает против Тополевича. Хотя кто ещё это мог быть? Она даже не была удивлена.
— Прошу прощения, что вас доставили сюда таким образом, — продолжал Захаров, — однако я боялся, что вы откажетесь, если услышите мое имя.
— Я не из пугливых, — сказала Наташа, убирая нож, — к тому же ваши люди были очень любезны.
Захаров улыбнулся.
— Я рад, — сказал он, наклоняясь к комлинку: — «Бакарди» со льдом для нашей гости, а мне виски с содовой. Покровская мысленно усмехнулась. Разговор намечался долгий.
— Обычно вы пьете херес, — заметила она вслух.
— Действительно, — сказал Захаров, — а что ещё вы обо мне знаете?
Он вышел из-за стола, невысокий, средних лет, с загоревшим лицом. На нем был один из тех темно-синих костюмов, какие из-за их удобства любили носить люди его стиля жизни. Двубортный, широкий в плечах и под мышками. Специально для ношения оружия? Мужчина протянул руку. Рука была твердой и сухой.
— Александр Захаров, — сказала Наташа, пожимая руку, — лидер Понти́йского союза — крупнейшей теневой организации Республики. Вас ещё называют королем контрабанды. Нелегальный ввоз сигарет, компьютерной техники, автомобилей, цифровое пиратство, однако ваш легальный бизнес намного обширнее: несколько полиграфических комбинатов, крупные предприятия агрокомплекса, производство птицы, если мне не изменяет память.
— Действительно, — подтвердил Захаров, — это сторона жизни мне больше нравится.
— Это естественное желание, — сказала Покровская, — чем ближе к закону, тем спокойнее.
— Любопытно слышать это из стана противника, — улыбнулся Захаров, — впрочем, не совсем противника, ведь наши дороги не пересекались, хотя сейчас звезды сошлись таким образом, что я должен установить с вами доверительные отношения, и сделать это я могу одним способом — вручить вам свою жизнь.
Покровская сохраняла спокойное лицо, вежливо слушая. Как все поворачивается, под неожиданным углом.
— Итак, это вы помогаете господину Сабурову в его действиях против Тополевича? — спросила она напрямик.
Захаров сдвинул брови.
— Прежде чем начать деловой разговор, — сказал он, — я бы хотел вас попросить кое о чём.
— Я слушаю.
— Когда вы найдете убийцу пропавших девочек, отдайте его мне, — проговорил мужчина.
Наташа была ошарашена.
— При всем уважении, — осторожно ответила она, — боюсь, эта просьба невыполнима. Он должен предстать перед судом.
Захаров фыркнул.
— Да делайте вы с ним что хотите, — сказал он, — но после всего отдайте его мне. Вас просит отец, потерявший детей.
Покровская чертыхнулась про себя. Вот идиотка, Захаров фамилия, значит — Софья Захарова…
— Это моя дочь, — как будто прочитал её мысли мужчина и протянул фотографию, — моя Сонечка.
— Но ведь она…
— Да, — бросил Захаров, — сирота. Я специально так сделал. Понимаете, у меня же не всегда спокойный бизнес. Поэтому она никогда не видела меня, только получала подарки на день рождения и другие праздники, ну и конечно, я оплачивал ей школу, она всегда была первой ученицей.
— Боюсь, вы нашли неудачное место, — заметила Покровская.
— Теперь я это понимаю, — сказал Захаров, — я хотел ей сказать правду на восемнадцать лет. Попытаться как-то объясниться, почему меня так долго не было в её жизни.
— А её мать?
Захаров тяжело вздохнул.
— Я был женат один раз, — сказал он, — мы познакомились на первом курсе. Встретились и полюбили друг друга. Она была очень романтичной особой. Результатом нашей любви был сын — Дмитрий. Дмитрий Сосновский.
— Ах вот оно что! — догадалась Покровская. — Значит, убитый пять лет назад Дмитрий Сосновский ваш сын.
— Ужасная история, — сказал Захаров, — потерять от одного убийцы двух детей. Дима взял фамилию матери.
Покровской стало жалко этого человека. Она понимала все бессилие, которое одолевало его, а ещё чувствовала его вновь открывшуюся жажду мести.
— Вот почему вы так откровенны, — проговорила она. Захаров кивнул.
— Мой сын, как и многие, имел свой бизнес, я не лез в его дела, но кое-чем помогал, и он постепенно поднялся на достаточную высоту, даже планировал жениться. Пять лет назад моего сына пригласили в некое оппозиционное движение в качестве инвестора.
— Фонд Тополевича? — спросила Покровская. Захаров кивнул.
— Мой сын отказался дать деньги, — сказал он, — и его убили. Никто киллера так и не нашёл, а я нашёл.
— Как!? — спросила Наташа. — Вы нашли? Захаров кивнул.
— Я похоронил сына и стал наводить справки, я узнал немного, но достаточно, чтобы понять одно: убийца и девушка моего сына один человек.
У Покровской глаза на лоб полезли. Ничего себе. Все круче и круче.
— Это уверенность? — спросила она.
— Факт, — сказал Захаров. — После смерти сына я нашел письмо от него, он хранил его в месте, которое я знал. Из него я понял, что мой сын, поняв смысл фонда, начал копать под них. Примерно в это же время он и познакомился с некой девушкой. Опережу ваш вопрос. Я ее никогда не видел и имени не знаю, сын говорил только, что они познакомились в Швейцарии. Мой сын был в гостях у моего знакомого английского адвоката Джеймса Чилуэлла.
Господи, подумала Наташа, ну почему всё вечно так пересекается? Нет, пусть бы касалось, но почему под такими острыми углами и загогулинами? Это кто же из них? Рыкова, Урусова, а может, Русакова или вообще Сабурова? Что, если Захаров её подозревает, поэтому и помогает её отцу, втирается в доверие, так сказать. Нет, даты не совпадают. А может быть, Захаров решил, что это Александра, поэтому взорвал её?
