— Мой сын, — продолжал Захаров, — однажды увидел, как она встречается с заказчиком. Не знаю, был это прямой приказ или собственное решение, но она его убила.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина.
— И всё это вы узнали из письма? — недоверчиво уточнила Наташа.
— Да, — кивнул Захаров, — вероятно, мой сын понимал, что его не оставят в живых, поэтому решил сообщить мне, если бы только он сказал мне лично… жена не выдержала этого и умерла, через год. Рак.
— И вы решили отомстить Тополевичу, — сказала Покровская, — вы узнали, что Сабуров копает против него, и решили помочь.
Захаров глотнул из бокала, освежая горло.
— Горе объединяет, не так ли? — сказал он. — После смерти сына я хотел одного: лишить их спокойствия и будущего. Да, я стал собирать на Тополевича компромат. Все эти пять лет собирал. Искал лазейки, перекрывал их. Вы можете подумать, что я сошел с ума, но для меня это стало смыслом жизни. Однако ничего не выходило, Тополевич как в воду канул после той истории. Никаких зацепок. Он построил огромную империю, и всё в рамках закона. Всё на легальные деньги. Ничего, чтобы можно было использовать в суде. Но вот недавно на меня вышла одна девушка. Она сообщила мне, что работала в компании Тополевича и хочет его сдать мне, сказала, что у нас с ней общая цель.
— И это была Эльмира Сабурова? — прямо спросила Наташа.
— Да, — кивнул Захаров, — это была Эльмира. Я даже не узнал её вначале, ведь я не имел дел с её отцом. А вот она моего сына знала, и знала, что с ним случилось. Эльмира рассказала свою историю, рассказала мне про клинику и про препарат. Ей нужны были мои связи и мои люди, чтобы продвинуться в своем расследовании, единственное о чём она просила, это не говорить отцу, я, естественно, не мог этого сделать, ибо понимал, что в противном случае девочку постигнет судьба моего сына, но я сделал всё, чтобы помочь ей.
— Понятно, — сказала Наташа, — дальше.
— У меня был один толковый парень, — продолжил Захаров, — года два назад он ушел к Тополевичу, просто тот платит больше. Я ему тоже кое-чего приплачиваю, чтобы быть в курсе его дел. Я вышел на него, и Игнат сказал мне, что Тополевич в своей клинике держит любовниц богатых и влиятельных людей нашей республики и шантажирует их этим.
— А что в этом такого? — спросила Покровская. — Что опасного в этих любовницах?
Захаров слабо улыбнулся.
— Эти любовницы несовершеннолетние, — сказал он.
— Ах вот оно что! — воскликнула Наташа. — Как же они к нему попали?
— Эти люди сами их туда и отправляли, — сказал Захаров, — предварительно подсаживая на известный вам препарат, а для всех они умирали. Последней жертвой стала…
— Ваша дочь, — закончила Наташа, — значит, вот почему напали на морг? И вы думаете, что она жива?
— Жива, — сказал Захаров, — простите, что не сказал об этом сразу, я хотел, чтобы вы поняли ситуацию. Здесь дело не в самих девочках, а в том, что Тополевич хочет раскрыть эту информацию на страницах западной печати и спровоцировать бунт. А сам он тогда станет лидером движения очищения. В этом и заключается смысл его «Лиги честности».
— А почему вы думаете, что ваша дочь жива?
— Потому что они написали мне письмо, — сказал Захаров, — пригрозили, что в случае, если я не передам имеющиеся у меня документы, а также Эльмиру Сабурову и её девочку, то мою девочку они убьют.
— Вы должны передать их им? — спросила Покровская.
— Хитрее, — мрачно бросил Захаров. — На завтра я пригласил Эльмиру и Марту к себе на дачу. Во время того, как они там будут, приедет милиция и найдет у Сабуровой наркотики, которые я подложил.
Наташа расхохоталась.
— Ах вот оно что, — сказала она, — а я-то гадала, зачем я так быстро вам понадобилась. Вы хотите, чтобы мы приехали на вашу дачу и сами забрали их.
Впервые за весь разговор лицо Захарова расплылось в улыбке. Наташа потягивала «Бакарди» и почтительно следила за выражением лица своего визави. Перед ней находился один из самых великих профессионалов, вне всякого сомнения. Надо же такое придумать. Ксюша такой трюк точно оценит.
— Вам это будет сделать куда как легче, — сказал он, — тем более что к этим людям у вас есть свои счеты.
Интересно только что сделать, задалась вопросом Наташа, вывезти с дачи это одно, а что делать с ними потом? Если Эльмиру приедет задерживать настоящая милиция, у них будут все бумаги на руках. Что она сможет сделать? Только тянуть время, валять дурака или… или увезти их под предлогом силового привода в главное управление розыска, для дальнейшего разбирательства, а раз так, то милиция должна ей оказывать содействие. Ну и попала она. Почему же ей все время так везет?
— Но вы же понимаете, что заказчика мы вам не отдадим, — сказала она в слух.
— Понимаю, — сказал Захаров, — мне много о вас рассказывали. Вы честная девушка и умная. Поступите, по совести. А я сутки подумаю, прав я, что вам это все рассказал, или нет.
Покровская незаметно улыбнулась. Лидер «Понти́йского союза» рассуждает о совести. Мир сошел с ума. Однозначно.
— Ну, поздно думать, — бросила девушка, — вы сказали, а я услышала.
Захаров вновь расплылся в улыбке. Кажется, он получил что хотел. Ещё бы ей выйти живой из всего этого, совсем было бы хорошо. Хотелось бы и здоровой, конечно, хотя бы физически.
— Следователь и есть следователь, — сказал Захаров, — я свяжусь с вами завтра, часов в двенадцать. В письме будет претензия на качество куриного мяса. Что-то вроде в полученной партии некоторые тушки второй свежести. Встречу с представителем фирмы необходимо провести там-то и тогда-то. Понятно? Вы же знаете эти трюки?
— Знаю, — сказала Покровская, — только я хотела бы узнать адрес дачи, чтобы, так сказать, подготовиться.
— А я уже не смог бы отказаться, — заметил Захаров, — вы умная. Я в вас не ошибся. Чтобы у вас не осталось сомнений, сообщу ещё кое-что. Тополевич прекратил поставку сюда греларозола. Игнат передал мне последние его маршрутные листы. Так вот теперь там не таблетки.
Покровская пожевала губу.
— А что? — спросила она.
— Оружие, — ответил Захаров, — много оружия. Винтовки, динамит, гранаты. Этот груз идет к нам из Южной Америки. Вот копия описи груза. Для служебного пользования, как говорится.
Покровская осторожно взяла лист из рук Захарова.
— Зачем он отправляет таблетки, это я могу понять, — сказала она, — но оружие ему здесь зачем?
Захаров покачал головой.
— Могу лишь сказать, что, по данным Игната, оружие останется здесь.
— Вооруженное восстание? — спросила Наташа. — Вы к этому ведете?
Захаров внимательно сдвинул брови.
— Вы сами всё поняли, — сказал он, — вы ещё можете все предотвратить, если живы останетесь, но учтите, я не знаю, кто за Тополевичем, но знаю, что эти люди задумали что-то такое, чего ещё наше государство не видывало. Они ведут очень крупную игру и не остановятся ни перед чем.
