— Лады, — кивнула Ксения, — свободен.
— Счастливо развлечься, — хохотнул Голубь, — если что, кокс, выпивка и богатые мальчики, все бесплатно.
Не меняя хитрого выражения на лице, Голубь стал пятиться назад и вскоре скрылся в толпе. Доносить не пойдет, решила Авалова, в их среде быть стукачом у мента это подписать себе приговор сразу и безотлагательно, он не так глуп. Авалова подошла к барной стойке и, сев на элегантный высокий стул, жестом позвала бармена.
— Что угодно барышне? — льстиво спросил тот.
— Один дайкири, — попросила девушка.
Через минуту перед ней в коническом коктейльном бокале, украшенном лаймом, плескалась кисло-сладкая бело-зелёная жидкость.
— Вы у нас первый раз, барышня, — сказал бармен, — я вас раньше не видел. Уже ознакомились с нашим ассортиментом? Советую вам «Баккара», удивительно заводит.
Ксения улыбнулась.
— У меня с заводом проблем нет, — небрежно бросила девушка, — меня интересуют лоты, понимаете, о чем я?
Бармен нахмурился.
— Ого, — сказал он, — вы немного опоздали, мы теперь на лотах не специализируемся.
Ксения фыркнула.
— Да ну, — бросила девушка, — а мне говорили, что это самое козырное место в республике, что здесь можно сделать всё, что пожелаешь.
Бармен перекинулся через стойку.
— Говорю же, больше такой услуги нет, — сказал он, — не привозят больше девочек, а тех, которые были, увезли.
— С чего вдруг? — спросила Ксения. — Это же так популярно было.
— Да почем я знаю, — сказал бармен, протирая бокал, — знаю, что увезли, и всё, мое дело маленькое, но охрана трепалась, что игры на лоты больше не будет.
— Знаешь её? — спросила Ксения, кладя на стол фото Кирсановой. — Работала здесь.
— Ты чего, мент, что ли? — осклабился бармен.
— Борец за добро и справедливость, — отрезала Ксения, — так как?
— Ничего я тебе не скажу, — буркнул бармен, — не знаю такую!
Ах вот так вот, никакой помощи следствию.
— А ты через стойку перегнись, — сказала девушка.
— Чего? — рявкнул бармен.
— Перегнись, перегнись.
Бармен перегнулся и увидел упертый в деревянную панель браунинг.
— Знаешь, что это такое? — спросила Ксения. — Армейский браунинг FN Five seveN, калибр 5,7, 28 мм, прошьет эту стойку и испарит твои внутренности, если ты мне не скажешь.
У бармена забегали глаза.
— Что тебе нужно знать? — спросил он.
— Кто её убил?
— Да откуда я знаю, — фыркнул бармен, — вам же факты нужны, а то вы мне потом предъявы кинете.
— И всё же?
Бармен замялся, испуганно поглядывая на барную стойку.
— Я кликуху только знаю, — сказал он.
— Говори, — потребовала Ксения, — быстро.
— Охотница, — буркнул бармен.
— И всё? — спросила Авалова. — Просто Охотница? –
Бармен закивал.
— Просто Охотница, — сказал он, — я ни разу её не видел. Её вообще никто не видел, кроме босса.
— Кто у нас босс? — спросила Ксения, не убирая руку из-под стойки. — Ну говори, раз начал.
— Под топор меня суешь, да? — злобно осведомился бармен. — За фраера держишь?
Ксения улыбнулась.
— А какая тебе разница? — бросила она. — Скажешь, убьют свои, не скажешь, убью я. Тебе решать. Только если мне скажешь, у тебя еще будет шанс.
— Арсенюк, — быстро сказал бармен, — ему здесь всё принадлежит.
— Как давно ему это принадлежит? — спросила Ксения.
— Года два, — сказал бармен.
— До этого кому принадлежало?
— Так ему же, — сказал бармен, — он вообще сам завод этот лет шесть, как прикупил. Стоял заброшенный, а год назад он здесь эту точку и открыл.
— За что Охотница убила Кирсанову? — спросила Ксения. — Она сама так решила или по приказу?
Бармен фыркнул.
— По приказу, конечно, — сказал он, — она без приказа ничего не делает. Девчонка эта всё нос свой совала куда не следует, вот ей его и прищемили.
— Что значит совала? — не без отвращения спросила Ксения.
— Вот то и значит, — буркнул бармен, — вопросы задавала вроде тебя, только такой пушки у неё не было.
— Какие вопросы?
— Лишние, — сказал бармен. — Когда лоты проходят? Где проходят? Кого из девочек торгуют?
— Ты ей сказал?
Бармен снова зафыркал.
— Ничего я ей не говорил, — пробурчал он, — чтоб отвязалась, отправил на десятый этаж, сказал, что, наверное, там аукцион будет, а это зона запретная, там появляются только босс и его гости.
— И ты, шкура, её специально отправил? — холодно спросила Ксения. — Ты знал, что если её там увидят, то она уже оттуда не вернется, так?
— Да, достала она меня, — зашипел бармен, — все ходила, вынюхивала, выспрашивала, смирнее надо быть, вот я туда её и отправил, знал, что проучат.
Ксении хотелось сейчас всадить в него всю обойму, но она удержалась.
— Ключ давай, — требовательно сказала девушка, — ты ведь наверняка напитки носишь, ты же самый главный здесь, по этому делу.
Бармен нехотя полез под стол и извлек оттуда пластиковую карточку.
— Лифт в той стороне, — махнул он рукой, — я, смотрю, ты как она, тоже борзая, но ничего, скоро власть сменится и вас всех укоротят.
— Увидим, — коротко сказала Ксения, беря карточку.
* * *
Пожалуй, нет ничего глупее, чем висеть между полом и потолком, медленно раскачиваясь в разные стороны. Ну, разве что не иметь при этом возможности пошевелиться. В поле зрения появился доктор Девье.
— С возвращением в этот мир, госпожа Левонова, — сказал он улыбнувшись.
Оказывается, он знал великорусский язык.
— Вы меня с кем-то путаете, — ответила ему Кристина, с радостью обнаружив, что ей оставили способность говорить, — я…
Доктор цинично рассмеялся.
— Я прекрасно знаю, кто вы, Кристина Сергеевна, — сказал он, — посланник Организации никогда бы не стал проникать в мой кабинет и красть документы, и уж тем более привлекать к этому делу одну из пациенток. Какая ошибка. Всегда считал добросердечие страшной человеческой слабостью.
Идиотка, сухо констатировала Кристина, кем она себя возомнила, Матой Хари? Ничего, будем выкручиваться.
— Это лучше, чем ставить медицинские эксперименты на людях. На грязные деньги, — гордо заявила девушка.
