Доктор пропустил её слова мимо ушей.
— Фи, как патетично, — бросил он, — право, даже не ожидал от вас. Вы же так профессиональны всегда. Впрочем, вы меня уже ничем не удивите, Кристина Сергеевна, а вот я могу вас удивить. Мне прекрасно известно, кто вы, и ваши замыслы тоже известны. Ваша соседка Софья, она была первоклассной собеседницей. Она рассказала всё, что было необходимо, даже чуть-чуть больше. И если вы не хотите повторить её преприятнейшие ощущения, советую вам отвечать на мои вопросы.
Блефует, поняла Кристина, они ничего не знают. Соня не могла им ничего сказать, потому что она с ней ничего не обсуждала. Нет, если бы знали до конца, прикончили бы на месте. А если нет? Если это не блеф, тогда ему что-то нужно.
— Значит, так, — сказала она, — с вами я говорить не буду, а буду говорить с шефом вашим — Тополевичем. Никогда не отвечала на вопросы лакеев. Почему должна начинать сейчас?
Девье крутанулся на каблуках и подошел вплотную к девушке, грубо схватив её за подбородок.
— Радуйтесь, что у вас есть возможность говорить, — зашипел он, — итак мой первый вопрос. Вы работаете на Верховского? Он вас нанял?
Кристина попыталась усмехнуться. Ах вот, оказывается, в чем дело. Её здесь считают человеком Верховского. Значит, Тополевич играет на другой стороне доски. А он очень нервничает, этот доктор, аж руки дрожат. Руки дрожат — это хорошо.
— В своем контракте я указываю, что сохраняю приватность своих клиентов, — заявила девушка, — меня особо за это ценят. Впрочем, если вы сообщите о моей просьбе господину Тополевичу, я могла бы с ним обсудить этот вопрос. Кристина излучала спокойствие. В конце концов, как говорит Штильхарт, хочешь быть умным, изображай из себя дурака.
Доктор оскалился в злой усмешке.
— Ну если вы настаиваете, — сказал он и с этими словами схватил себя за лицо и с силой дернул щеки вниз. Кожа оказалась фальшивой и теперь висела лохмотьями. Вместо блестящей лысины голова была покрыта аккуратно уложенными седыми волосами. Перед Кристиной стоял тот, кого она только что желала лицезреть. Зря он начал с ней говорить на великорусском.
— Какое откровение, — усмехнулась она, — доктор Луи Девье, ученый с мировым именем, директор одной из самых фешенебельных частных клиник, он же Борис Тополевич — один из богатейших людей мира. Удачное партнерство. Полный уход от ответственности за маской несуществующего человека и в то же время постоянный легальный доход.
Тополевич снял с себя остатки грима.
— Вы догадливы, — сказал он, протирая лицо, — но, что бы вы ни говорили и ни делали, вы уже не остановите запущенный мною процесс. Пока все обращали внимание на собрания «Лиги честности», я разработал план, с помощью которого могу подчинить себе или уничтожить бессчётное количество политических и общественных деятелей Понти́и. И, уверяю вас, не только там, но и по всему миру. Как я уже сказал, я давно понял, кто вы, Кристина Сергеевна. Мне было интересно показать вам то, о чем многие скоро услышат. Вы очень любознательны, и я удовлетворю ваше любопытство. Знаете почему? Потому что только вы способны оценить масштаб того, что я сделал.
— Если вам кто-нибудь поверит, — сказала Кристина, — эти люди не любят шантаж.
— Поверят, — заявил Тополевич, закуривая сигарету, — в любом случае я устрою им шоу. Помните протесты в Узбекистане после того, как американские солдаты изнасиловали двух школьниц? Этим бедолагам даже пришлось ликвидировать свою военную базу. Представляете, если выяснится, что чем-то подобным занимаются дети ведущих политиков Понти́и? Не думаю, что мировое сообщество допустит подобное. Тем более, что в моем заявлении не будет ни слова лжи, а если мои требования не будут выполнены, я начну рассказывать об элитах многих других стран. Как вы думаете, сколько найдется лидеров, которые захотят воспользоваться подобным компроматом? — Он смачно причмокнул, закуривая сигарету.
— Вам не позволят, — сказала Кристина, правда, она не очень была уверена в своих словах, — они найдут какую-нибудь лазейку и выбросят в эфир ответный компромат. Ваше досье уже изучают. Спецслужбы, бандиты. Даже в горах Монтрё не от всего можно спрятаться.
Тополевич покачал головой.
— Меня это мало интересует, — сказал он, — даже если бы они что-то нашли, я очень давно веду приготовления. Я специально тренировал своих «ангелов смерти».
— Эти девушки, — догадалась Кристина, — вы собираетесь их потом убить и выставить как жертв преступных посягательств?
— Не всех, — надменно и успокаивающе произнес Тополевич, — двух-трёх возможно, однако если бы вы получше узнали девушек, вы бы поняли, что они просто горят от желания отомстить. Поэтому они станут новой движущей силой глобальной революции. Они поведут за собой народ. Это будет бунт не просто против коррупции или против олигархов. Это будет борьба за моральные ценности. Ну а что потом с ними будет? Я ещё не решил. Спецслужбам и бандитам будет чем заняться помимо меня.
— А бизнесменов, вложившихся в Лигу, вы выставите козлами отпущения? — догадалась Кристина.
Тополевич поднялся с кресла.
— Угадали, — сказал он, — знаете, удивительно нудно изображать из себя злодея. Я сдам мировой общественности виновных, виновных, которых создала и поддерживает власть. Может быть, я даже объявлю Лигу провокацией власти. Кто знает? Я ещё не решил.
— Сколько же миллионов вы рассчитываете получить на этот раз? — полушутя спросила Кристина. — Вы же никогда ничего не делаете без выгоды.
Тополевич широко улыбнулся.
— Миллионов, Кристина Сергеевна? — спросил он. — Нет, здесь цена будет иного рода. Я хочу изменить лицо истории, поучаствовать в создании правильного и справедливого мира.
— И для этого вы решили отравить целую страну психотропным веществом? — поинтересовалась Левонова.
— Страну? — переспросил Тополевич. — Я смотрю гораздо шире. У человека так много желаний, ему нужно лишь показать, чего он именно хочет. С помощью нашего препарата.
— Замечательно, — сказала Кристина, — просто социальное обеспечение наркоманов, однако я думаю, что многим конкурентам по «бизнесу» ваш план придется не по душе.
Тополевич засмеялся.
— Дорогая Кристина Сергеевна, да он просто приведет их в бешенство, но до тех пор, пока они сами не подсядут на этот препарат, и тогда я останусь единственным монополистом по торговле человеческими эмоциями, в глобальном масштабе.
Кристина двинула бровью.
— О комплексах человека судят по его мании величия, — заметила девушка.
Тополевич сохранял каменное выражение на лице.
— Это всего лишь первая демонстрация нашей силы, — сказал он, — демонстрация мощи Организации, которая скоро подчинит себе всё и никакие армии и ракеты её не остановят. Ибо она всё и ничто. Вы ей перешли дорогу. Даже вы, при вашем гении, не до конца поняли, каким силам бросили вызов.
