— Ты просто устала, — сказала она, — ты себя совершенно не бережешь и…
— Мне приснился сон, — перебила её Анастасия, по всему её виду казалось, что она не слушала, что говорит подруга. — В этом сне была та девушка. Она просила у меня сигареты. Я ей дала, а потом стала душить её. Я не понимаю зачем, но что, если это не было сном, что, если это я её убила? Убила и спрятала здесь. Кто кроме меня мог это сделать?
Анастасия резко поднялась на кровати и уставилась в открытое окно не мигая.
— Но ведь той девушке перерезали горло, — осторожно сказала Шурочка.
Анастасия вздрогнула и обернулась. С ней произошла ещё одна метаморфоза, теперь она была абсолютно спокойна, а взгляд был ясен.
— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила она.
— Я уже минуты три здесь, — сообщила Шурочка, — ты просто увлеклась рассказом.
— Рассказом? — пробормотала Анастасия, словно бы пробудилась от сна. — Ах да, — она нервно улыбнулась, — да брось, действительно, мало ли что присниться может? Правда?
Шурочка взволнованно кивнула.
— Не беспокойся, — добавила Анастасия, — я в порядке, и забудь, что я говорила. — Она вновь вздрогнула. — Шурочка, я боюсь. Я… мне кажется, что всё это направлено против меня. Я не знаю, как. Я не знала эту девушку, я не понимаю, почему убийца подбросил труп в пансионат, не знаю, откуда эти листы из дневника, но против меня, я уверена, и я должна разобраться в этом.
Шурочка скептически посмотрела на подругу.
— Ну и разбирайся, — сказала она, — кто против, только давай без фанатизма, — она потрясла ключами, — слушай, мы едем или нет?
* * *
Кристина Левонова не сказала Ксении всей правды. Она знала, что убитый Левицкий был связан с проектом Североевропейского транспортного коридора. Незадолго до своей смерти именно Левицкий обратился к ней за подготовкой презентации интеграционного проекта, и непосредственно Кристина отвечала за представление его преимуществ по сравнению с «турецким конкурентом». Кристина подготовила проект и в очень короткий срок, совершенно поразив на предварительных консультациях специалистов из Еврокомиссии выявленной связью Североевропейского транспортного коридора с реализацией целей устойчивого развития в контексте общеевропейской безопасности. Доклад Кристины в целом повторял её научные работы, которые она время от времени писала для многих журналов соответствующей тематики. Её авторитет в этих вопросах только подогревал преимущества проекта. И вот теперь, когда наступила фактически завершающая стадия и были назначены переговоры в Кранцберге, Левицкого убивают, а с ней в тот же день связались из МИДа Великоруссии и недвусмысленно попросили продолжить работу над проектом транспортного коридора, уже для финальных переговоров.
Кристина была не из тех, кто отказывается от выгодной работы, но она не любила, когда вокруг неё происходили события, смысла которых она не понимала. Особенно, когда события были опасные. Кристина считала, что она не сможет завершить работу над проектом, если не поймет: имеет ли убийство Левицкого отношение к Североевропейскому транспортному коридору. Именно поэтому она так легко согласилась на предложение Ксении. Так она всегда будет близко к расследованию, тем более что эта близость обеспечивала ей некоторую свободу действий. Кристина Левонова привыкла пользоваться преимуществами.
Раевский, похожий на нахохлившегося барсука, встретил её с очень озадаченным лицом.
— Капитан Мациевский позвонил и сказал, что вам нужна какая-то информация, Кристина Сергеевна? — спросил он. — Помня наше давнее знакомство, я с удовольствием помогу, чем смогу.
Кристина кивнула.
— Ксения привлекла меня в качестве консультанта в сфере последних событий, — прямо сказала девушка, — и у меня, собственно говоря, один вопрос: что вы найдете уместным сказать по поводу убийства бизнесмена Сосновского, вы же вели это дело?
Раевский хмыкнул.
— Только на ранней стадии, — сказал он, — в дальнейшем нас от дела отстранила служба безопасности, вас что-то интересует по этому делу?
Кристина кивнула.
— Меня интересует Сергей Александрович Адашев, — сказала она, — он действительно проходил по делу свидетелем?
— Проходил, — подтвердил Раевский, — само дело в общем типичный «висяк», могу только сказать, что убийца был очень профессионален и не оставил никаких следов.
— Сосновскому действительно перерезали горло? — спросила Левонова.
Раевский улыбнулся.
— Я понимаю, к чему вы клоните, — сказал он, — да, ему перерезали горло, но сказать определенно, что это был тот же удар, что и в случае с Левицким и девочкой, я не могу. Дело, как я говорил, практически сразу забрали в СБР, и все экспертизы проводили они, а потом, как вы, наверное, знаете, материалы сгорели.
Кристина поджала губы. Другого ответа она и не ждала.
— А Адашев? — спросила она. — Что есть о нём такого, чего я не знаю?
— А что Адашев? — риторически вопросил Раевский. — Если кратко, то Адашев — генерал-лейтенант службы безопасности, в отставке. Начинал ещё в КГБ в пятом управлении, так сказать, защищал советскую власть от разложившихся элементов и агентов запада. А вот потом, уж не знаю за какие заслуги, его перевели в Первое главное управление КГБ — внешнюю разведку. Находился в тени до 1991 года. Во время августовских событий активно поддерживал ГКЧП, состоял в штабе нашего тогдашнего министра обороны.
— И что, никаких санкций против него не было? — поинтересовалась Кристина. — Люстрация, всякое такое?
Раевский покачал головой.
— Нет, никаких, — сказал он, — больше того, уже после обретения Понти́ей независимости его назначили начальником управления контрразведки в структуре новообразованной Службы безопасности Республики. Два года он находится в этой должности, а в 1994-м уходит на дипломатическую службу в США, что он там делал, не знаю, но вернулся он оттуда борцом с режимом, коррупцией и советской оккупацией. Так что делайте выводы.
— А шефом Службы безопасности он стал после «Торга»?
Раевский кивнул.
— Да, — сказал он, — Адашев был одним из активных её участников, и ему доверили, как говорится, должность по профилю, но когда власть сменилась, то его вежливо попросили освободить место.
Кристина изобразила на лице задумчивую гримасу.
— А с Тополевичем они пересекались?
— Не знаю, — сказал Раевский, — по крайней мере, здесь они не пересекались точно, возможно, встречались за границей, ведь именно Тополевич придумывает разные теории свержения власти, а у вас на него что-то есть?
Левонова пожала плечами.
— Ничего особенного, — сказала она, — просто разные предположения, уж слишком похожие убийства… а никого не осталось из сотрудников, которые работали по делу?
