— Добрый день, — проговорил он, отодвигая одно из офисных кресел, чтобы гостья могла сесть. — Сергей Александрович сказал, что у вас есть ко мне какие-то вопросы?
Сразу перешел к делу, мелькнуло у Покровской, он так предпочитает вести дела или просто хочет от меня побыстрее отделаться? Сейчас увидим.
— Основных два, — ответила девушка. — Позавчерашнее убийство депутата Левицкого и старое убийство бизнесмена Сосновского.
— Вы считаете, что они связаны? — спросил Добровольский.
— Возможно, — сказала Наташа, — по крайней мере, стиль убийств схож, очень схож. И убитый Левицкий, и убитый Сосновский, оба находились в непростых отношениях с лидером движения «Лига честности», а его цель — президентская кампания. Не кажется ли вам, что это не случайность? В связи с этим мой первый вопрос: что вы найдете уместным сказать мне по поводу этих убийств?
Добровольский вздохнул.
— Я располагаю малым количеством информации, — сказал он, — но постараюсь вам помочь. — Токмо давайте перенесем наш разговор в кафе напротив.
— Даже так? — усмехнулась Наташа.
— Я не буду чересчур откровенным с вами, — заметил Добровольский, — если скажу, что в наше время даже стены имеют уши.
Они покинули офис охранной фирмы, но не перешли дорогу, а сели в припаркованную возле офиса машину. Добровольский завел двигатель, и они начали движение.
— Не думаю, что порадую вас большим количеством информации, — сказал Добровольский, — убийство Сосновского пришлось на период радикальной смены власти в стране, тогда крупный бизнес разделился на два лагеря: тех, кто поддерживал законно избранную власть, и тех, кто поддерживал людей на площади. Победили, как вы знаете, вторые, а Сосновский был в первом лагере, и после того, как было принято решение пересмотреть итоги выборов, он не стал с этим мириться и обратился в конституционный суд. Как он говорил за день до убийства, он собрал какие-то доказательства незаконной деятельности оппозиции и хотел их обнародовать.
— Как они к нему попали? — спросила Наташа. Добровольский покачал головой.
— Не знаю, ему помогал его охранник, Юра Лебедев, его убили тогда же, а ещё молодой юрист — Андрей Левицкий.
Наташа усмехнулась. Ловко он дурачком незнающим прикинулся. Значит, он всё знал с самого начала.
— Вот как? — спросила она. — Они были знакомы. Добровольский пожал плечами.
— Были, не знаю, насколько близко, но думаю достаточно, раз Сосновский посвящал его в свои дела, но вот большего сказать вам не могу, поскольку сам ничего не знаю. Какая информация? Удалось ли её сохранить? У меня нет информации.
Наташа задумчиво помолчала, а затем спросила:
— А с Левицким вы встречались? — спросила девушка. Добровольский покачал головой.
— Нет, у него была своя охрана, мы не пересекались.
— Понятно, — коротко сказала Наташа, — спасибо. Теперь мой второй вопрос: как вы думаете, кто кроме уже убитого Левицкого может представлять опасность для «Лиги честности», если история повторяется?
Добровольский вздохнул.
— Это сложный вопрос, — произнес мужчина, — как вы понимаете, я не могу вам отвечать за всех людей, у которых может хватить финансов на избирательную кампанию, но некоторые имена назвать могу — Сергей Александрович сказал, что я вам могу полностью довериться?
Это был вопрос. Наташа кивнула.
— Что же, зная его, — сказал Добровольский, — я могу предположить, что вы не употребите эту информацию в каких-то личных и корыстных целях. Поэтому я с вами настолько откровенен, насколько позволяет моя работа. — Он достал из кармана пиджака небольшой ежедневник, открыл его и вытащил две визитки. — По вполне понятным причинам я не буду показывать вам их фотографии, если захотите сами найдете.
Наташа взяла визитки и некоторое время рассматривала их. Фамилии этих бизнесменов были ей неизвестны, правда, по не которым аббревиатурам в названиях компаний, владельцами которых они, очевидно, являлись, девушка догадывалась о сфере деятельности данных господ.
— Благодарю, — кивнула Наташа, — а можете ли вы сказать, какой интерес вызывают эти бизнесмены у людей из «Лиги честности»? В чем смысл всей этой катавасии со спонсорством?
Добровольский прищурился.
— Думаю, что не открою вам Америку, если скажу, что избирательная кампания стоит огромных денег. И все расходы, как правило, оплачиваются из кассы той партии, которую кандидат представляет, но если партии нет, то создается фонд под деньги определенных людей. Будьте уверены, что на эти деньги можно организовать и олимпиаду, и президентские выборы.
— Если фонд не наберет денег, — предположила Наташа, — это значит, что кандидат от «Лиги честности» не будет иметь достаточного финансирования перед остальными, так?
Добровольский кивнул.
— В связи с этим возникает вопрос, — сказала девушка. — Есть ли вероятность того, что эти бизнесмены добровольно перейдут под знамена лиги?
— Добровольно исключено, — начал Добровольский, — эти люди представляют собой бизнесменов, которые не заинтересованы в раскачивании ситуации в стране. Конечно, с ними будут пытаться договориться, но, думаю, что речь будет идти о крайних мерах. Так было и в деле Сосновского. Так было и в деле Левицкого. Я думаю, вам будет интересно узнать, что сегодня был заключен альянс между «Лигой честности» и новым руководителем движения убитого Левицкого.
Наташа вновь понимающе кивнула, отметив, что её собеседник весьма немногословен. Интересно, только ли это связано с коммерческой тайной?
— И что могущество людей Адашева так велико, что он может достать интересующих субъектов, несмотря на все меры предосторожности?
— Увы, да, — сказал Добровольский, — видите ли, Наталья Владимировна, когда речь идет о президентской кампании, никакая сумма не покажется слишком большой.
— Цель оправдывает средства? — уточнила девушка.
— Именно так, — сказал Добровольский, — сообщу вам ещё кое-что, у двух из этого списка есть дочери, они живут в Кранцберге.
Наташа на секунду задумалась. Ситуация становилась все интереснее.
— Иными словами, вы хотите сказать, что Адашев или Тополевич могут влиять на этих бизнесменов через детей?
Добровольский кивнул:
— Да, я не исключаю такую возможность. Так что я поделился с вами всем, что знаю, а вы делайте выводы.
Они остановились там же, где начали путь минут пятнадцать назад.
— А почему вы мне все это рассказываете? — завершающе спросила Наташа.
— Потому что я думаю, вы употребите эту информацию во благо названных мной людей, — сказал Добровольский. — Мне не хотелось бы, чтобы с ними что-то случилось и с точки зрения лично-человеческой, и с точки зрения профессионально-коммерческой. Я, милая, хорошо помню те события и не хочу, чтобы они повторились, но мои ребята, при всем профессионализме, не смогут их сберечь, а вы сможете.
