Один из допрашивающих присел на корточки и вгляделся в окровавленное лицо Гааза.
— В партизанов играем? — иронично осведомился он, держа в зубах остаток сигареты и выдыхая в лицо ювелира дым. — У нас точная информация, что вы, уважаемый, предоставили Эльмире Сабуровой место в церкви, в которую она увезла одну свою знакомую. Что это за церковь? Нам нужен только адрес.
Ювелир молчал. Он не тешил себя иллюзиями по поводу своего конца, поэтому не торопился выдавать местонахождение девочки. У нее, по крайней мере, будет шанс остаться в живых.
— Ну, чё, не колется дедуля-то, — промычал тот, что сидел на табуретке, с хрустом разминая пальцы, — может ломать серьёзно?
— Погоди, — второй сплюнул сигарету на пол, — послушай, дед, — вновь повернулся он к Гаазу, — мы ведь в бирюльки играть не будем с тобой. Адрес мы у кого-нибудь ещё узнаем. Добрых людей много. А тебя грохнем. Но, дед, ты не думай, что родня твоя хоронить тебя будет. Некому хоронить будет.
Гааз попытался вскочить на ноги, не обращая внимания на бечевку, но лысый бугай резким прямым ударом опрокинул скульптора назад, сорвав с носа очки.
— Вставать вредно для здоровья, — отметил второй бандит, — я последний раз взываю к вашему разуму и совестью перед родными, — он кивнул на лысого, — вот этот молодой человек сейчас возьмет в руки молоток и будет ломать по одному пальцу в минуту. Когда закончатся пальцы на руках, приступит к пальцам на ногах. Это больно, очень больно, — он достал из кармана новую сигарету и взял её в зубы, — я считаю до трёх: Раз, два…
— Три, — раздался женский голос, а затем грохнул выстрел.
* * *
Ксения стреляла практически на автоматизме, её вряд ли можно было обвинить в плохой реакции. Того бандита, что стоял над ювелиром, она свалила первым же выстрелом. Второй сначала несколько опешил, затем взял лежавшего на полу мужчину, очевидно, хозяина, и приставил к его горлу лазерный резак. Оригинально.
— Бросай ствол сучка, — рявкнул он, — я его порешу, мне терять нечего!!!
А то как же… — Ксения выстрелила второй раз. Лысый грохнулся на землю, погребя под собой табуретку. Девушка судорожно выдохнула, убирая пистолет в кобуру.
— Живы? — осведомилась Ксения, освобождая ювелира от бечевки. — Сами стоять можете?
Скульптор что-то промычал и остался сидеть на стуле.
Видно, что нет, поняла Ксения.
Девушка быстрым шагом направилась на кухню, обнаружила там бутылку питьевой воды и, вернувшись к обессилевшему старику, протянула её ему.
— Выпейте, — сказала Ксеня, — вам надо прийти в себя. Дрожащими губами Гааз отхлебнул воды и тяжело выдохнул.
— Кто вы? — спросил он. — Что вам всем надо?
— Весьма любезные слова благодарности, — заметила Авалова, показывая удостоверение, — Оперативно-розыскное бюро, мне необходимо задать вам несколько вопросов.
Ювелир кашлянул.
— Вы находите сие уместным? — простонал он. Ксения хмыкнула.
— Если это касается жизни человека, — заметила она.
— Но ведь мне больше ничего не угрожает, — сказал скульптор, — да и ничего важного я сказать не смогу. Наркоманы какие-то ввалились и стали требовать, чтобы я отдал им бриллианты.
Интересно, ювелиры по природе своей крутежники, мелькнуло у Ксении, даже в такой ситуации старается увильнуть. Хотя, в общем-то, он мне ничего не обязан рассказывать, только потому что у меня манеры вежливые и я не привязываю его к стулу.
— Значит, кто на вас напал, вы не знаете? — светским тоном осведомила девушка, — и предположений у вас нет?
— Да откуда? Я разве похож на того, кто с бандитами будет якшаться? — оскорбился Гааз. — Они влетели, как сумасшедшие. Стали крушить всё вокруг. Меня сразу лысый этот скрутил и в угол комнаты поволок. Я остальное плохо уже помню.
Странный народ, подумала Ксеня, необходимо обязательно всё утаивать и скрывать. Ох-ох-ох.
— Ну а почему они именно на вас напали? — спросила она. — Они знали, что вы ювелир?
В глазах Гааза загорелась искорка страха. Вероятно, он очень боялся сказать лишнее.
— Нет, что вы, — сказал он, — у меня же здесь даже мастерская не основная. Я здесь редко работаю, и бриллиантов тоже нет.
Ксения улыбнулась.
— Зато у вас есть связи, которые не зависят от вашего местоположения, так?
Старик побелел.
— Какие связи? — спросил ювелир. — Я ничего не знаю.
— В католической церкви, — пояснила Ксения, — благодаря которым вы вместе с Эльмирой Сабуровой спрятали одну девочку.
— Никого я не прятал, — зашипел ювелир, — вы не имеете права меня допрашивать. Я буду жаловаться.
Ксения хмыкнула.
— Жаловаться, это пожалуйста, сколько угодно, — сказала девушка, — только пока вы жалуетесь, с девочкой, о которой вы так печетесь, может случиться беда. Не думайте, что люди, которые теперь лежат на вашем полу, единственные, кого они послали. Их наниматели весьма настойчивы.
— Не знаю я никаких нанимателей, — бросил ювелир, — я человек сторонний, просто порекомендовал Эльмире церковь.
Ксения внимательно сдвинула брови.
— Так, а вот с этого момента подробнее, — попросила она.
Ювелир тяжело вздохнул.
— Я ничего не знаю толком, — начал говорить он.
— Эльмира обратилась ко мне полгода назад, её отец, мы с ним одноклассники, только вот он в бизнес подался, а я камни делаю. Эльмира сказала, что её родственница больна и что она не хочет помещать её в больницу, но нуждается в надежной опеке.
— И вы посоветовали католический храм? — уточняющее спросила Ксения.
— Да, — кивнул Гааз, — это самое лучшее место. Там тихо, спокойно и подальше от ненужных глаз. А Эльмира просила именно такое место. Оно и понятно при таких делах.
— Каких делах? — спросила Ксения. — Вы же говорили, что не вникали?
Ювелир устало и натянуто усмехнулся.
— Вникал, не вникал, — пробормотал он, — вы же видели этих отморозков, ясное дело, наркотики, что, я не понимаю, что ли. У молодежи с этим модно, а в церкви, уж поверьте, от этого избавят.
Да, иногда даже вслепую угадать можно, усмехнулась про себя Ксения. Удивительно.
— Адрес церкви? — четко спросила девушка.
— Это не здесь, — сказал Гааз, — за городом. Километрах в сорока от Кранцберга. Церковь святого Бенедикта. Спросите преподобного отца Павла, скажите, что от меня.
С улицы послышался вой сирен. Ксения осторожно выглянула в окно. Подъехала «Скорая» и две милицейские машины. Очевидно, соседи услышали выстрелы и переполошились.
