Левонова ещё раз задала в поисковую базу аналитической электронной системы распознавания все данные о таинственном символе. Анализатору потребовалась минута, чтобы вначале высветить перед девушкой такое количество сравнительных схем, что у неё зарябило в глазах, а затем деловито сообщить, что данный рисунок не принадлежит ни к одной известной преступной группировке или цивилизационной культуре и, вероятно, сделан самостоятельно, по персональному заказу неизвестным мастером. Вслед за этим программа бодро и незатейливо посоветовала девушке задать нормальное условие для поиска.
— Вот ещё! — возмутилась Кристина, нелюбезно глянув в монитор, задумавшись, понимают ли компьютеры подобные взгляды.
Ладно, вздохнула девушка, она знала, кто может определить.
Кристина всегда знала, что если традиционные методы не срабатывают, то нужно пользоваться слухами и сплетнями биндюжников и торговцев, и тогда она шла и добывала их в самых экзотических местах. Одно такое место в этом городе Кристина знала.
Такси домчало девушку до одного из крошечных тупичков, которые примыкали к порту и всегда были забиты странного вида мужчинами крепкой наружности, среди толпы которых изящная и грациозная Кристина выглядела странно. Конечной целью её пути стал маленький деревянный сарай в форме какого-то многоугольника, выкрашенный неброской серой краской. Из стены торчала металлическая труба и сильно дымила. Обстановка внутри была соответствующая. Сильно накурено, сквозь дым можно было разглядеть несколько металлических столиков и стоящих за ними брутального вида мужчин в рабочих комбинезонах, чуть поодаль, растопырив ноги, стояли и бубнили что-то за кружкой пива матросы. Позади всех столиков расположилась барная стойка с иконостасом из разнообразных горячительных напитков. Кристина прошла к столику и села. Тут же подбежала официантка и стала тереть столешницу тряпкой.
— Что-то принести? — спросила она.
— Я к Михал Потапычу.
Официантка раздраженно зашипела.
— Мне с ним поговорить нужно, — пояснила Кристина.
— Что-то от него хочешь? — допытывалась девица.
— Ничего я от него не хочу, — улыбнулась Левонова, — личное дело.
Официантка подозрительно сверкнула глазами и отправилась в сторону подсобных помещений.
— Хозяин, вас тут спрашивают, — проворковала девица, открыв дверь в подсобку, — девица какая-то. Штучка столичная по виду.
Почти тут же в дверь высунулась крупная косматая голова, из-за которой её обладатель и заслужил своё прозвище. Увидев Кристину, эта голова раскололась пополам широкой улыбкой.
— Кристина Сергеевна, — пророкотал детина, — давно не виделись. Найди местечко. Сейчас буду.
Официантка следила за событиями и, увидев доброжелательную реакцию хозяина, мгновенно оказалась у столика гостьи.
— Стаканчик чего-то особого? — спросила она. Её манеры явно улучшились.
— Огненный лёд, — попросила Кристина.
Официантка только успела записать, как сразу ей пришлось потесниться, потому как могучий Михал Потапыч именно в это мгновение решил подсесть за столик Кристины.
— Ну что, моя помощь понадобилась? — весело спросил детина. — Небось по поводу убийств этих, а? Ну говори, что я могу сделать?
Кристина всегда удивлялась этой его редкой для нынешнего времени склонности помогать. Естественно, она не могла одобрять некой его тайной жизни, но понимала, что Михал Потапыч готов в любой момент отдать все за того, кто ему нравился, если потребуется, и жизнь.
— Мне нужно прояснить смысл одного символа, — сказала Кристина, — а его нет в архивах аналитической программы, и тем не менее я думаю, что он существует.
Михал Потапыч осклабился.
— Эти компьютеры интересуют только цифры, — сказал он, — а символы делаются со смыслом, даже если он злой. Итак?
Кристина взяла салфетку и карандаш и что-то им начертила. Пока она чертила, девица-официантка поднесла ей коктейль.
— Спасибо, — поблагодарила её Кристина и посмотрела на Михал Потапыча: — Я точно не знаю, но что-то в таком роде.
Михал Потапыч взял салфетку, и она утонула в его огромных ладонях.
— Ого, — только и сказал он, — а где ты видела этот символ?
Кристина задумчиво почесала щеку.
— Мать одной из погибших девочек видела человека с этим символом, — объяснила девушка. — Так он существует?
Михал Потапыч кивнул.
— Существует, только никто из ныне живущих не видел этот символ, ибо видели его последний раз лет сто назад.
Вот тебе раз, пронеслось у Кристины.
— И что это?
— Черная пика, — сказал Михал Потапыч, — это татуировка члена организации «С.И.Г.М.А».
Кристина закивала.
— Мать той девочки упоминала это название, она случайно услышала его.
— Никто не знает доподлинно, существовала она или нет, — продолжил Михал Потапыч, — всё больше слухов и домыслов. Но слухи и домыслы всегда складывались в одну историю, что группа влиятельных людей из разных стран мира объединились в одну организацию и их целью была власть над миром.
Кристина усмехнулась.
— Тайные общества, — недоверчиво сказала она, — эти сказки я слышала.
Михал Потапыч улыбнулся.
— Ты сама принесла мне символ, — хитро заметил он, — не я тебе его принес.
— Простите, — сказала Кристина, — и что же случилось с этой организацией?
— Говорят, только говорят, что они стояли за многими известными событиями, сея хаос и разрушения. Они никогда не выбирали сторону, говорили, что им нравилось смотреть, как политики объявляют войны друг другу, как государства сгорают в революционном огне, или говорят, что нашлись люди, которые изобличили эту организацию и её члены были рассеяны по миру и теперь они мечтают о возрождении и былом величии.
— Жуть, — прокомментировала Кристина, — и что, все члены носили этот знак?
— О нет, — сказал Михал Потапыч, — среди этой организации был отряд, женский. Этот отряд занимался некоторыми деликатными делами, и вот члены этого отряда носили такую татуировку, она давалась, как только девушка совершит первое убийство.
— Девушка? — переспросила Кристина.
— Этот отряд всегда состоял из молодых девушек, — тихо и зловеще сказал Михал Потапыч и засмеялся, — ну что напугал я тебя? Да мало ли. Я эту историю знаю, может, кто ещё узнал и решил сделать себе наколку такую, типа для форса.
Кристина отстраненно кивнула. Девушка-киллер с татуировкой, убивающая по заказу, возможно ли? Левонова поежилась, ей стало нестерпимо холодно, и дело было не в промозглой погоде.
