— Я не этого боюсь, — сказала девушка в ответ, — я боюсь правды, а вдруг всё, что со мной происходит, это плод моего воображения, а что, если я всех убиваю? Что мне делать с такой правдой?
Шурочка положила руки на плечи подруги.
— Анастасия, — сказала она, — правду необходимо принимать такой, какая она есть, как бы это ни было тяжело. Мой тебе совет, подруга, не обращай внимание на все нападки на тебя и обратись в соответствующие органы.
— А не всё ли равно? — осведомилась Анастасия. — Ведь они будут меня трясти по полной программе. Какая разница, от чего получать страдания? От того, что ты читаешь или смотришь сама, или от того, как тебя будут выворачивать наизнанку?
Шурочка кисло усмехнулась.
— Я бесконечно уважаю твой философский подход, — сказала она, — но подумай, что случится, если слухи о тебе попадут на ТВ или в Интернет. Если тебе настолько наплевать на собственную судьбу, подумай хотя бы о близких тебе людях. Об отце хотя бы!
Анастасия ожгла подругу взглядом.
— О каких это близких? — язвительно спросила она. — Тех, что меня хотят вогнать в могилу?
— Ты мне не нравишься такая, — сурово произнесла Шурочка, — я не понимаю, что с тобой происходит, но ты меняешься не в лучшую сторону перед стоящими впереди преградами. Это именно то, что он и хочет.
— Прости, — сухо сказала Анастасия, — действительно не знаю, что на меня находит, как будто кто-то сильный, сильнее меня, дергает за веревочки, как марионетку. Будто приказывает быть агрессивной и жесткой.
Шурочка плеснула себе коньяку.
— А может, тебе просто к психологу обратиться? — посоветовала она. — Он найдет эту точку влияния в твоем организме и заблокирует.
— Было уже, — заметила Анастасия, — но, ты знаешь, мне это не поможет. Да и что он во мне увидит?
— Увидит он в тебе несчастную девушку, — сказала Шурочка, — с неустроенной личной жизнью и полностью отданной работе.
— Снова — здорово, — хмыкнула Анастасия, — ты всегда заканчиваешь разговоры на одной и той же ноте.
— Зато ты улыбнулась, — заметила Шурочка, — и чувствуешь себя не так плохо, а раз ты себя чувствуешь не так плохо, может, нам поехать поработать?
Анастасия усмехнулась. Что же, Шурочка, как всегда права. Нужно учиться абстрагироваться, а работа для этого подходила лучше всего.
* * *
Кристина ни на секунду не сомневалась, что если бы стоявший перед ней сейчас Флориан Штильхарт жил в Германии середины 30-х годов прошлого столетия, он бы обязательно красовался на всех пропагандистских плакатах Третьего рейха, кроме тех, на которых изображали фюрера, настолько его внешность соответствовала представлениям тамошних идеологов об истинном арийце. Наверное, только его характер нельзя было описать как нордический и стойкий, потому что Флориан всегда был словно на иголках и всегда в нем чувствовалась легкая небрежность к тем событиях, которые происходили вокруг него, и даже некая заносчивость… словом, Кристина никогда не понимала, как точнее, одним словом, она может описать своего швейцарского друга.
— Я надеюсь, что ты прихватила с собой полный чемодан с неприятностями? — криво усмехнулся Штильхарт.
— На тебя хватит, — колко сказала Кристина, — и ещё останется.
Молодые люди громко засмеялись и обняли друг друга, как это обычно делают боевые товарищи после долгой разлуки. Такой эпитет, наверное, как нельзя лучше описывал их отношения.
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — сказал Штильхарт, — без тебя здесь было неимоверно скучно, хотя я следил за твоими успехами.
Кристина улыбнулась.
— Это вполне естественно, никаких погонь, перестрелок, наверное, ещё чуть-чуть, и ты бы стал писателем в стиле Фридриха Дюрренматта. Так что можешь благодарить, что я спасла тебя от скуки.
Штильхарт поморщился.
— Я не могу быть Дюрренматтом, — удивленно заметил молодой человек, — у него всегда был ужасный бернский акцент. У тебя красивая шляпка.
— Я тебе подарю такую же, когда ты мне расскажешь, что удалось узнать.
Штильхарт хмыкнул.
— А что я мог узнать? — вопросил он. — Я сижу дома, изучаю феноменологию, и тут мне приходит письмо от тебя с просьбой встретить в аэропорту.
— В течение последних двух недель в Кранцберге убили трех девушек, трех одноклассниц, у всех резаные раны на шее от неизвестного кинжала.
Штильхарт приподнял бровь.
— Пижонство, — сказал он, — я имею в виду кинжал, кто в наше время использует такое оружие, удивлен.
— Ты удивишься ещё больше, узнав, что убийства совершает молодая женщина, — сообщила Кристина.
— Отнюдь, — возразил Штильхарт, — теперь мне стало все абсолютно ясно. Только женщина и способна на такое пижонство. Но мне непонятно, причём тут ты?
Кристина улыбнулась.
— Ты же знаешь, что я люблю изучать проблему глубже, чем принято, — заметила девушка. — Можешь сказать, что знаешь об этом…
Левонова вытащила из кармана пальто свернутую бумажку и протянула её Штильхарту.
Флориан бросил короткий взгляд на надпись.
— По этому адресу находится частная клиника Бориса Тополевича, — закончил за неё Штильхарт, — это довольно известное место в узких кругах.
— Значит, вы сами за ним следите? — поразилась девушка. — Это я вовремя с тобой связалась.
Девушка сделала невинную гримасу.
— Ты всегда умела пользоваться связями, — улыбнулся Штильхарт. — Ну в общем-то ты права, мы действительно следим за этой клиникой. Там происходят какие-то странные события, ничего себе примечательного, просто странные события, но сколько бы мы ни пытались что-то выяснить, никаких доказательств их противозаконной деятельности мы найти не можем.
— А как вы пытались достать информацию? — спросила Кристина. — Через внедренных агентов?
Штильхарт пожал плечами.
— Нет, — сказал он, — собирали в местных «брассери».
Прошу вас, мадмуазель.
— Отличная машина, — одобрила Кристина, окидывая взглядом салон с прямоугольный рулем, а скорее штурвалом, развернутой панелью с россыпью кнопок и голографическим экраном, на котором отображались скорость и обороты двигателя, подарок?
— Конфисковал у одного великорусского олигарха, — улыбнулся Флориан, заводя мотор, — концепт 1988 года, но ему он теперь долго не понадобится.
— В Швейцарии умеют обращаться с бизнесменами, — многозначительно усмехнулась Кристина.
Флориан пожал плечами.
— Некоторые прекрасно существуют, — заметил он. — Так что тебе, до всего этого? Я так и не понял.
— Ты слышал новости о Североевропейском транспортном коридоре? — спросила девушка.
