— То есть они хотели заставить вас думать, что только бандиты пытались выяснить у Гааза информацию, — догадалась Эльмира.
— Да, — сказала Ксения, — они пытались таким способом выиграть время. Приедь я в церковь чуть позже, я обнаружила бы лишь труп.
— Но как бы они объяснили смерть девочки? — спросила Эльмира. — Можно же доказать то, что она была свидетелем по делу. У меня есть её заявление в суд.
Ксения отставила в сторону грязные чашки.
— Доказать, конечно, можно, — сказала она, — но сложно, и мало кто возьмётся за такую работу, особенно здесь. И потом, нам кажется, что киллер хотел всё обставить как убийство, совершенное маньяком. Вы же слышали слухи о том, что в Кранцберге орудует маньяк?
— Да, конечно, — произнесла Эльмира, — но как они могли бы это сделать? Из того, что я знаю о маньяках, — они действуют только в одном городе.
— Не обязательно, — заметила Ксения, — и потом, достаточно пустить слух о любом жестоком убийстве, и общественность скажет, что действовал маньяк. Особенно в тех местах, где о маньяках никогда не слышали. В связи с этим вопрос: кто кроме Гааза знал о местонахождении девочки?
О своём предположении, что киллер в церкви и мнимый маньяк одно и то же лицо, Ксения намеренно не сказала. Она хотела поподробнее узнать непосредственно о лекарстве, ребятах из «Лиги честности» и об убийстве Левицкого. Эти вопросы, по её мнению, являлись ключевыми в поисках киллера.
— Никто кроме меня, — сказала Эльмира, — Ольге я не говорила адрес, да она и не спрашивала, отец Павел мало выходил в свет, он тоже не мог рассказать, разве что только Андрею Левицкому.
Ксения напряглась в лице.
— Так, — протянула девушка, — а вот об этом, пожалуйста, поподробнее. Вы можете рассказать, откуда вы его знаете?
Эльмира занервничала. До этого момента она обходилась общими словами, но теперь от неё требовалось уже рассказывать подробно. Не то что бы она не доверяла сидящей перед ней девушке, но относилась настороженно и не хотела вываливать ей всю информацию.
— Вы поймите, — сказала Ксения, — любая информация, которую вы утаиваете, может плохо повлиять на вашу жизнь и жизнь ваших близких. Вы смелая, умная девушка, но бросили вызов противнику, который гораздо сильнее вас. Один раз они потерпели поражение, но не думайте, что они не попробуют ещё. Я понимаю ваше недоверие правоохранительным органам, но больше нельзя играть в самодеятельность, это может дурно закончиться.
Эльмира закусила губу, обдумывая слова собеседницы.
— Хорошо, — наконец сказала она, — я расскажу вам.
Мы учились вместе. Я, Ольга и Андрей. Андрей, он очень хороший друг, замечательный юрист и патриот, — Эльмира запнулась, — был. Когда случилась беда с моим молодым человеком, я поняла, что надеяться на суд или полицию бесполезно. У меня остались кое-какие документы после смерти жениха, но в основном пришлось начинать всё сначала. Это был огромный объем работы, и одна я бы его не потянула. Я решила обратиться к Андрею. У него хорошие связи в Борисфене. К тому же я знала, что он не откажется мне помочь. Я рассказала ему всю историю, он внимательно выслушал и сказал, что поможет, хотя это будет очень сложно сделать.
— Извините, что перебиваю, — сказала Ксения, — когда это было?
— Примерно полгода назад, — заметила Эльмира. — У Андрея было высокое положение в нашем истэблишменте, хотя он его и чурался, следовательно, высокие связи. Андрей подключил нужные инстанции и стал собирать информацию о клинике. Это было чрезвычайно сложно, так как конспирация была жесточайшей. Швейцария не терпит нарушения законов, и чтобы открыть там свое дело, нужна была идеальная история бизнеса. Поэтому вы не найдете ни в оном кантоне ни одной таблетки. Но нам повезло, ребята Андрея нашли медсестру, которая работала в клинике.
Да уж действительно повезло, подумала Ксения, так обычно не бывает. Впрочем, она и не надеялась, что Сабурова сейчас говорит ей всю правду, она надеялась, что это хотя бы часть правды.
— Да, Ольга говорила нам, — сказала Ксения, — а фамилию и адрес не подскажете?
— Жаклин Диль, — ответила Эльмира, — она живет на окраине Женевы. Улица акаций, 23. Фамилия владельца клиники дала нам многое, но он не являлся владельцем завода. Мы проверяли неоднократно. Искать было невероятно сложно. Нам повезло случайно. Арсенюка разрабатывала Служба безопасности, по каким-то протестным акциям, и в разговоре он упоминал про «колеса». Андрей ухватился за эту ниточку и выяснил, что директором завода является Арсенюк. Он уже заявление подавал в Интерпол, когда его убили.
— Понятно, — произнесла Ксения, — скажите, а вы знаете, к кому конкретно обращался Левицкий за помощью? Он же не специалист, значит, должен был у кого-то консультироваться.
— У него был один контакт, — сказала Эльмира, — есть такой профессор Вяземский, я знаю, что к нему Андрей часто ездил, но он не посвящал меня в подробности. Андрей боялся утечки информации и старался сообщать мне только общую информацию.
Ксения откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Как будто что-то обдумывая. Её интересовало, зачем к ней пришла Эльмира, ведь она не сказала ничего такого, что бы она не знала. Возможно, она просто хотела узнать, что известно милиции? Что, если её действия не так чисты, какими кажутся? С другой стороны, имеющий уши да услышит, девушка ведь правда может не знать подробностей, возможно, Левицкий не хотел ею рисковать, и в данном случае это хорошо, потому что Тополевич и Арсенюк не знают, что известно Сабуровой, иначе не устраивали бы охоту за ней и девочкой, а вот ей два имени Эльмира назвала. Посмотрим, чего эти имена стоят.
— Спасибо вам за помощь, Эльмира, — наконец сказала она, — вы большая молодец, что боритесь, вот адрес больницы, где находится Марта. Вы можете навестить её в любое время, я предупрежу пост охраны, но только прошу никуда её не забирать. Иначе это может плохо закончиться и для вас, и для девочки.
— Думаю, мы поняли друг друга, — заметила Эльмира, проводя рукой по черным волосам, — однако позвольте последний вопрос?
— Готова ответить на любой, — сказала Ксения.
— Вы очень хвалили мою стойкость и выдержку, — медленно подбирая слова, сказала Эльмира, — а вы сами не боитесь затевать игру против них, при вашей системе? Не боитесь, что вас заставят прекратить свои поиски?
Ксения усмехнулась.
— Нет, я уже многим говорила. Для меня нет препон, которые могут меня остановить, равно как и моих коллег. Поэтому мой ответ: нет, я не боюсь.
Эльмира осталась довольна беседой. Есть шанс выйти в борьбе с лекарством на новый уровень. Никуда Тополевич не денется. Говорят, что месть — это блюдо, которое подают холодным, но она не мстила. Она боролась за справедливость.
