— Потому что я не знаю всю историю, которая с вами произошла в Женеве, — ответила Ксения, — вы должны мне её рассказать. То, что происходит с вами, и убийство тех несчастных девочек, это все имеет общую связь, если мы не поймем какую, то не поймаем его, — она сделала паузу, — Анастасия, я понимаю, что вам тяжело рассказывать, но в данной ситуации два человека должны о вас знать всё, это адвокат и…
— Адвокат и священник, — нервно усмехнулась Анастасия.
— Не угадали, — сказала Ксения, — следователь, то есть я.
Урусова снова нервно усмехнулась, затем встала и, достав из нижнего шкафа пластиковый стакан, налила в него вина из стоящей на барной стойке бутылки «Балуарте». Некоторое время стояла тишина, нарушаемая только звуком наполняющегося стакана.
— Значит, так, — сказала она, — что-то я помню очень отчетливо, а что-то не помню совсем. Постараюсь рассказать вам всё, что знаю…
Женева, восемь лет назад
Анастасия поднялась на ноги и с трудом уняла сотрясавшую её дрожь. Голова кружилась так, словно она пробежала невесть сколько километров. Судорожным движением девушка сжала комок снега и обсыпала им лицо. Внутри всё горело. Наверное, у неё была высокая температура. Ещё бы, пролежать столько времени в снегу. Что с ней произошло? Как она здесь оказалась? И где это здесь? Она ничего не помнила. Превозмогая стоящий в голове гул, Анастасия, пошатываясь, направилась к светящейся табличке, обозначающей автобусную остановку. На скамейке под купольной крышей сидели, кутаясь в свои куртки, несколько человек. Они не обращали на Анастасию внимания. Свет фар. Подъехал автобус. Анастасия обшарила карманы пальто, которое почему-то было одето на ночную рубашку. Влажную от жара руку охладила бумажка, похожая на фантик. Трясущейся рукой девушка протянула её контролеру. Тот неспешно стал отсчитывать сдачу. Анастасия схватила бумажки и с трудом, не взирая на дрожь в коленях, опустилась на ближайшее сиденье. Створки дверей закрылись. Автобус газанул и плавно начал движение. Анастасия откинула голову на заиндевевшее стекло и впала в забытье. Периодически она открывала глаза, встревоженная слишком громкими голосами пассажиров. Наконец за окном показались знакомые очертания Вельнёва. Зачем она уехала оттуда в Женеву, или она не уезжала? Господи, что же с памятью творится? Что произошло? Почему она в таком виде?
Автобус затормозил возле нужной ей остановки. Анастасия спустилась по ступенькам вниз и увидела дом, в котором жила. Ничего, — подумала она, — сейчас миссис Чилуэлл напоит меня чаем, уложит спать. А завтра всё вспомнится. Всё вспомнится.
Девушка зашла в открытую дверь. Странно, обычно её запирали. Затем она увидела…
Мистер Чилуэлл сидел на нижней ступеньке лестницы, которая вела на второй этаж. Он как будто отдыхал, но в какой-то неестественной позе. Анастасия прикоснулась к его голове и тут же в ужасе отдернула руку, она была вся в крови. Горло мистера Чилуэлла было перерезано одним резким ударом. Анастасия отскочила к стене, и её взгляд упал на лежащую в крови миссис Чилуэлл. Рядом с телом лежал швейцарский ножик. Её ножик. Анастасия закричала. Закричала дико и страшно. Затем её ноги подкосились, и она рухнула на пол…
* * *
Анастасия открыла глаза. Она рассматривала белый потолок, украшенный лепниной.
— Слава богу, очнулась, — раздался голос, — мы думали, что уже всё.
Анастасия поднялась на кровати. Говорившей оказалась Шурочка. Вдвоем со Светой они сидели у подножия и имели весьма встревоженный вид.
— Что случилось? — спросила Анастасия. — Где я?
— В больнице, — сказала Светлана, — всё хорошо. Когда тебя привезла полиция, мы очень испугались. Но, слава богу, сейчас всё хорошо. Врач говорит, что у тебя был сильнейший нервный срыв, и всё могло бы закончиться смертью.
Полиция, врач, нервный срыв. Мысли путались.
— Зачем полиция привезла меня сюда?
— Ты ничего не помнишь? — спросила Шурочка.
— Нет, — сказала Анастасия, — а что я должна помнить? Сидящие возле неё подруги настороженно переглянулись. Словно обдумывая, рассказывать или нет.
— Расскажите, — попросила Анастасия, — пожалуйста. Шурочка пристально посмотрела на подругу.
— В общем, Александр и Том поспорили на тебя, — сказала Шурочка, — Том проиграл. Напал на Александра, а затем явился к тебе и пытался изнасиловать…
От рассказа Шурочки Анастасия словно провалилась в забытье. Она почти не слушала, вызывая в памяти картинки тех событий. Она вспомнила. Вспомнила, как Том, пьяный, завалился к ней, вспомнила, как ударила его ножом в плечо. А потом…
Анастасия со злостью посмотрела на Шурочку.
— Это ты! — прошипела она. — Ты во всём виновата! Александр был с тобой, когда я пришла за помощью. Я видела вас.
Шурочка снисходительно посмотрела на подругу.
— Анастасия, между нами, ничего не было, ты не могла нас видеть. Ты даже не заходила в квартиру. Ты только слышала голоса и сделала вывод, что мы вместе, но это было не так.
— А как? — спросила Анастасия. — Зачем ему тогда к тебе приходить?
— Александр приходил ко мне за помощью, — сказала Шурочка, — после того, как Том на него напал, он не хотел идти к тебе, потому что не хотел ранить твою душу рассказом. Я понимаю, что виновата. Если бы я тогда пошла к тебе, всё бы сложилось по-другому.
Анастасия кинулась Шурочке на шею.
— Прости меня, — сказала она, — мне надо было сразу всё понять. Если бы я не ушла… Но я не понимаю, что произошло с мистером Чилуэллом и его женой?
Шурочка промолчала. Вместо неё ответила Света:
— Нам практически ничего не известно, но судя по всему, когда ты сбежала, Том поскандалил с родителями и в приступе ярости убил их.
Анастасия в ужасе отползла к краю постели.
— Его арестовали? — спросила она.
— Да, — небрежно бросила Шурочка, — как говорится, даёт показания. Пока всю вину берёт на себя. Да и как не брать. Отпечатки пальцев на ноже его. Он родителей убивал тем же ножом, что ты его ранила.
Анастасия повалилась на кровать. Она отказывалась понимать, что произошло. Просто отказывалась. Как такое могло произойти? Чтобы нормальный парень мог за одну секунду стать зверем, а Александр, как он мог так поступить… Боже, как? Неужели это правда? Да, это правда. Шурочка не могла наврать. Какой смысл ей врать?
Светлана осторожно посмотрела на подругу, словно угадывая её мысли.
— К тебе Александр рвался, — тихо сказала она, — но мы его не пустили. Сказали, что ты сама его позовешь.
Анастасия мрачно кивнула. Одно только его имя вызывало мелкую дрожь.
— Нет, — жестко сказала она, — я не хочу его видеть. Больше никогда. Никогда. Что бы там ни было, но то, как подло и бесчеловечно он поступил со мной… — Она посмотрела на подруг таким взглядом, каким ещё ни на кого никогда не смотрела. — Или вы снова будете говорить, что всё нормально?
