— Весьма продуманно, — согласилась Кристина.
— Также вы должны нажать эту клавишу, если захотите выйти из номера. Мы не запираем пациенток, но, чтобы они не мешали друг-другу, стараемся их разделять. Знаете, очень непросто мешать им сплетничать, а ведь воспитание индивидуализма — это тоже одна из наших задач. В одиннадцать часов здесь отходят ко сну, однако если вам что-нибудь нужно, ночные дежурные постоянно обходят клинику. Двери, естественно, заперты, но вы вольны выходить в любое время, достаточно предупредить дежурного. Доктор Девье уделяет большое время спокойному отдыху.
— Не могу с ним не согласиться, — сказала Кристина.
— И последнее, в девять вечера мы отправляемся на игру, — губы доктора Перрен сложились бантиком — я с удовольствием познакомлю вас с нашими девочками.
Кристина вежливо поклонилась. Что ещё за игра? Какой-то психологический тренинг?
— Если это все, то не буду вам больше мешать. Если вы хотите воспользоваться телефоном или интернетом, обратитесь к охране. Может быть, передать что-либо доктору?
— Лишь только то, что я в предвкушении встречи с ним, — сказала Кристина, — я жду её с большим нетерпением.
— Конечно, — сказала доктор Перрен, — не смею вам более мешать.
На этой благостной ноте доктор Перрен поклонилась и скрылась за панелью, которая сразу же защелкнулась за ней.
Некоторое время Кристина стояла, не двигаясь, возле входа. Она тихонько присвистнула. Веселенькая история, ничего не скажешь.
Девушка повертела головой. Её соседка все так же сидела спиной к входу. Кристина обогнула кровать, чтобы разглядеть лицо девушки, и замерла на месте. Перед ней сидела Соня Захарова, третья пропавшая школьница. Убитая школьница, Кристина следила за новостями, и её труп, как предполагалось, лежит в морге судебной медицины в Кранцберге. Какого…
От неожиданности она чуть не заорала, хорошо, что вовремя заметила, что один из шести потолочных светильников был пустой и из него торчало нечто очень похожее на камеру. Скорее всего внутренне наблюдение за пациентами. Вот охрана, наверное, развлекается тихими вечерами. Интересно, а на какую площадь работают камеры? Только на середину комнаты? Или дальше? И есть ли микрофоны? Ладно, сейчас не об этом. Как может быть то, что она видела сейчас? Значит, тот труп — это не Захарова? Но это же бред? Генетическая экспертиза подтвердила личность убитой. И все же сейчас перед ней сидела именно Соня Захарова, живая. Как? Как такое может быть?
Кристина вздохнула и приказала себе расслабиться и перестать кусать губы. В конце концов, необходимо изображать из себя холодную вежливость. Это было трудно. Обилие новой информации превращало её мысли в кашу. Спокойно, сказала девушка себе под нос, ты всего лишь посыльная, а значит, человек маленький и вопросов не задаешь. Такова твоя легенда.
Кристина осторожно опустилась на кровать возле соседки.
— Привет, — сказала она, — меня Крис зовут. Она решила сократить имя.
— Соня, — отсутствующе сказала девушка, — меня зовут Соня.
Мысли обрушились. В который раз.
— Здесь всем дают иностранные имена, — пояснила соседка, — чтобы полиция не проверяла. А ты не похожа на остальных. Ты не похожа на тех, кто приехал лечиться.
А на кого, интересно, подумала Кристина, что, у меня на лице так и написано — приехала осуществлять шпионскую деятельность? Эта доктор Перрен что-то говорила про конкурентов. Во-во, промышленный шпионаж, самое то.
— А ты как сюда попала? — спросила Кристина, не имея никакого желания раскрываться первому встречному.
— Жених устроил, — сказала Соня, — а мне здесь не нравится.
Кристина насупилась. Что ещё за жених? Ни о каком женихе известно не было.
— А чего же он тебя не заберёт? — спросила Левонова вслух, ей сразу показался странным жених, который будет держать свою девушку в подобном учреждении, особенно если ей не нравится.
— Он боится, — сказала Соня, — он стесняется, что я такая дура.
— Да ни какая ты не дура, — поспешила успокоить её Кристина, — ты хорошая, симпатичная девочка.
Которая не знает, что она вообще-то мертва. Хотя в её состоянии…
— Нет, дура, — повторила Соня, — после того, как я потеряла ребенка, я стала дурой. Я забеременела и стала принимать один лекарственный препарат — витамины. Мне Паша их купил. Я их принимала и никак не могла остановиться, хотя Паша меня предупреждал, чтобы я была осторожна, а я не слушала, потому что дура, а у меня потом выкидыш. Мне жить не хотелось. А Паша сказал, что мне здесь помогут, у него знакомый тоже невесту сюда отправил. Вот теперь лечусь здесь. Паша очень стесняется, никому ничего не говорит, а для всех я учусь в университете в Борисфене, на заочном.
Кристина аж присвистнула. Ерунда какая-то. Ребенок, жених, витамины. Уж не те ли это витамины, которыми занимается Касаткина?
— Тебя ведь тоже жених сюда отправил, да? — спросила Соня.
— Э-э-э, ну да, — нашлась Кристина, — да, жених.
Интересно, как бы Штильхарт отнесся к такой своей роли?
— Можешь не стесняться, — сказала Соня, — здесь всё такие. Сюда только женихи отправляют.
* * *
Офис компании «Алком» располагался, как и положено такой корпорации, непосредственно в историческом центре Кранцберга. Старинный трёхэтажный особняк, вероятно, принадлежащий до революции какой-то знатной семье, располагался в глубине вишнёвого сада, отделенного от тротуара резной, чугунной решеткой, на которой возле калитки была прибита золотая табличка. Небольшая площадка перед домом была заасфальтирована и на ней стояли в ряд обычно два-три автомобиля.
Рассматривавшая здание Наталья Покровская пришла к выводу, что местоположение той или иной компании находится в прямой зависимости от её благосостояния и наоборот, благосостояние компании зависит от её расположения.
Она решила взять быка за рога и не теряя времени отправилась по адресу, который ей дал профессор Вяземский. Ей были нужны ответы, и теперь она знала, где получить хотя бы часть. Для большей уверенности она прихватила с собой Алексея Соболя.
Девушка и её спутник прошли сквозь калитку в сад, где в нос сразу же ударил резкий запах тропической растительности. Входом в здание служила тяжелая массивная металлическая дверь, обтянутая кожей. Наташа вдавила кнопку звонка. Из аппарата раздалось медленное, ровное гудение и какое-то потрескивание. Затем сухой мужской голос осведомился, что нужно.
— Прокуратура, — коротко сказала она, одновременно демонстрируя удостоверение в весьма правильном расчете, что где-то с другой стороны домофона, откуда он управляется, её прекрасно видно.
Либо с властью здесь не спорили, либо о её приезде уже сообщили, потому что буквально через секунду после того, как она представилась, при этом даже не успев указать, так сказать, цель визита (ну действительно, мало ли зачем приходят прокурорские), дверь автоматически отворилась, пропуская гостей внутрь. Что ж, хорошо, если о ней предупредили, Наташа не любила долгих прелюдий. Внутреннее убранство просторной колоннады, служившей, очевидно, холлом, поражало всякое воображение. Сплошь уставленное цветами, карликовыми деревьями и декоративными кустарниками, оно напоминало скорее ботанический сад, чем холл офиса корпорации, ну по крайней мере Покровская в Борисфене подобных офисов никогда не видела. Дикую обстановку джунглей дополняли стоящие в клетках чучела экзотических птиц. Наташа и её спутник с любопытством осматривали импровизированный парк, ожидая, когда кто-то их встретит.
