– Не надо, – отказался охранник. – Я как-нибудь сам. Спасибо!
Боится. Они все меня тут боятся. Как дети, честное слово. Крепкие ведь мужики, стреляют небось здорово, голыми руками быку шею сломают, некоторые наверняка воевали, а чуть столкнутся с тем, что не подпадает под слово «материальное», сразу начинают дергаться, словно дети, заподозрившие, что в шкафу завелся Бабайка.
Впрочем, чем больше человек рассчитывает на свою физическую силу и способности, тем беззащитнее он перед тем, что нельзя убить кулаком или пулей.
Кстати. А Истома-то свалил с нашего плана бытия. Совсем свалил. Были у меня сомнения на тот счет, что его душа, не самая добра и чистая, все же тут задержится на какое-то время, хотя бы даже затем, чтобы мне насвинячить. Но нет, ушел ворожей, надеюсь, прямиком в туманы Нави. Ни малейшей тени его присутствия не уловил.
Так, где тут седая прядь-то? Я было ухватил его за волосы, а труп, приваленный к стене, после этого взял да и сполз по ней на пол.
– Елки-палки, – я виновато глянул на Александра.
– Да какая разница, – чуть скривил рот он. – Мы же полицию вызывать все равно не будем, ни к чему это. Лишние хлопоты. Сейчас вы сделаете то, что собираетесь, а после мои сотрудники упакуют тело в мешок, отвезут его в ближайший крематорий и там сожгут. Вот и все. Я ведь верно понимаю, что искать его никто не станет?
– Абсолютно верно, – подтвердил я. – Товарищ был ярко выраженным одиночкой.
А вот и она, седая прядь. У меня и ножнички маленькие для нее припасены, и ниточка суровая, и пакетик. Кто его мать знает, может, у нее каждый волосок учтен? Вряд ли, конечно, но мало ли?
– Машину подавать? – спросил Александр у меня, когда мы поднимались по лестнице из подвала. – Куда поедете? Домой?
– Подавать, – чуть подумав, кивнул я. – Но не домой. Сначала кое-куда заглянуть надо. И еще, я за воротами машину подожду.
Вообще-то, я бы, конечно, предпочел такси. От водителей, работающих на Носова, буквально разит неприязнью, плюс они фиксируют каждое мое движение и слово, как, собственно, им и было велено старшим. Это не то чтобы раздражает, но и не бодрит. Вот только сколько времени я тут такси ждать буду? Да и не факт, что кто-то сюда вообще поедет среди ночи.
Павлик и Толян обнаружились за воротами, как Жанна и сказала. Они стояли на самой границе света, который давал фонарь, горевший над калиткой, и ночного мрака, который как раз достиг того апогея, который возможен в эти короткие ночи.
– Чего глаза в сторону отводишь? – сурово обратилась девушка к подростку. – А? Стыдно стало за то, что ты там устроил?
– Нет, – Павлик развернулся и уставился в глаза Жанне. – Все я по правилам делал! Вот он сказал, что этот человек мой подарок. А раз так, что хочу, то и творю!
– Но не так же? – поддержал мою помощницу Толян. – Ты же его на куски рвал, он вообще спятил под конец. А орал так, что я даже на минуту подумал, что снова живым стал.
– Это как? – заинтересовался я, глядя на открывавшиеся ворота.
– Меня страх с тех пор, как я помер, не беспокоил ни разу, – пояснил таксист. – Злоба там, любопытство – это было. А страх, голод, чтобы бабу хотеть – это нет. Но малой такое творил, что мурашки по спине вроде как побежали. Но спины-то у меня нет!
– Мужика того зачем приложил? – продолжила Жанна.
– С мужиком нехорошо получилось, – уставился себе под ноги мальчуган. – Согласен. Тут виноват. Но он мне под горячую руку подвернулся же! Да и не убил я его, так, немножко стукнул.
– Накладки случаются, – занял я его сторону в данном вопросе. – Но в будущем ты все же как-то старайся себя сдерживать.
Из ворот выехала машина и тормознула около меня.
– Все, грузимся и поехали, – чуть ли не шепотом велел я. – Павлик, сначала тебя отвезем.
– Ну нет! – жалобно проныл он. – Ну, пожа-а-алуйста!
– Не надо со мной спорить, – велел я. – Сказано – значит все!
Опять у меня батины интонации проскочили. Все, однако, в этом мире движется по кругу и возвращается в конце концов на круги своя.
Что примечательно, и этого водителя конечный пункт назначения не смутил. Хотя чего тут удивляться? В доме Носова меня не только охранники хорошо уже знают, но и прочая обслуга. Не удивлюсь, если они меня кличут черным колдуном и плюются через левое плечо после упоминания моего имени. А бедная горничная Наталья сейчас горько плачет в кладовке, полагая, что при помощи селфи я у нее душу похитил.
– Вас ждать? – спросил водитель, когда мы остановились у кладбищенской ограды.
– Да, – подтвердил я, открывая дверь. – Буквально пару минут.
– Не пойду, – буркнул подросток, складывая руки на груди. – Не хочу – и все!
– Куда ты денешься?! – возмутилась Жанна. – Спорить он еще будет! Иди давай!
Ее мощный пинок буквально выбросил мальчишку из машины.
– Ну, тетка, ты у меня еще получишь! – погрозил ей кулаком Павлик. – Крокодиловыми слезами плакать станешь!
– Поговори мне еще! – донеслось до меня из машины. – Кое у кого писька еще не выросла меня стращать! Да и не вырастет.
Не знаю, что пробормотал себе под нос Павлик, но не думаю, что это были добрые слова. И еще мне стало ясно, что мира и согласия между моей помощницей и подростком-убийцей точно ждать не приходится. Они враги навсегда, и тут уже ничего не изменишь.
– Скоро за тобой вернусь, – пообещал я после того, как Павлик отправился за ограду. – Даже не сомневайся.
– Никому не верю в этом мире, – пробурчал парнишка. – Все врут, кроме тебя. Тебе – верю!
И я вру, но тебе об этом знать ни к чему. Ты мне нужен контролируемый, а не вконец поехавший с катушек.
Вот хорошо бы его, конечно, взять завтра с собой в поездку за мандрагыром. Там же оборотни, которые славятся своей импульсивностью и несдержанностью, они сначала делают, а потом думают, да и то не всякий раз. А Павлик – он же универсальный солдат, готовый убивать всех и вся, главное – дай ему такую возможность. Но нельзя, слишком он непредсказуем. Я еду в компании Хранителя Кладов, и не дай бог с ним чего-то случится по моей вине, это же все равно что самому себе в голову выстрелить. И отдел не простит, и кое-кто из своих же, в смысле тех, кто под Луной обитает. Уверен, к Валере этому многие подходы ищут, чтобы заветную захоронку предков выкопать.
– Куда теперь? – спросил меня водитель, когда я вернулся в машину.
– На кладбище, – устало произнес я.
– Так мы же уже? – осторожно уточнил шофер, глянув в окно, за которым темнота начинала сменяться серыми предутренними сумерками.
– На другое, – пояснил я. – Там другая родня лежит.
Около ограды, глядя вслед Павлику, побежавшему к своему заветному дереву, я понял – а все, сил-то у меня нет. Вымотался я совсем, почти под ноль. И еще, что хочу на свое кладбище, то, на котором я осознал, кто такой есть. Там мое место силы, там та розетка, от которой подзарядиться можно.
