– И вытащить его оттуда ненадолго никак не получится? – продолжил я. – Что Ровнин на этот счет говорит?
Уверен, наши мысли с Николаем схожи. Лучшую наживку для покойного Чхирхавы, чем его убийца, найти невозможно в принципе. На нее он точно клюнет. А тут мы его и цап!
Вот только не думаю, что подобную задумку будет легко реализовать.
– С этим засада, – признался оперативник. – На доследование его сюда не вытащишь, тем более что он тогда и не отпирался. Да и куда? Стрелял-то при свидетелях. По другим делам тоже не дернешь, эти братья по нации криминалом вообще не грешили. Я уж и тут копнул, и там – ничего. Даже контрабанды спиртного нет. А просто так его никто из Мордовии в Москву катать не станет. На фиг фсиновцам этот головняк? Там одних бумаг пуд надо оформить. Ровнин попробовал пробить эту тему, но отцы-командиры его даже слушать не стали. Лето на носу, время отпусков, они мысленно уже кто где.
– Печаль, – признал я. – А так все хорошо получилось бы, причем для всех. Тебе закрытое дело, мне еще одна галочка в список, убийце воздаяние за совершенное, а семейству Чхирхава бизнес, освобожденный от потустороннего влияния. И все довольны!
– Хорошо, – согласился Николай. – Правда, пока только на словах.
В кармане задергался телефон, я глянул на экран и скривился. Воистину, неприятности поодиночке не ходят.
– Привет, Свет. Насколько я знаю, проблем с твоим увольнением и новым трудоустройством возникнуть было не должно. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – быстро ответила моя бывшая жена. – Все прошло замечательно. Даже более того. Мне столько денег дали при увольнении, я даже сначала подумала, что в бухгалтерии кто-то ошибся. Шесть окладов и какие-то премиальные за отработанный период этого года.
Ну да, Носов что-то там про «парашют» говорил, было. Не знаю, зачем ему это нужно, я его об этом не просил. Но если он так решил, почему бы нет?
– И полторы недели отпуска мне в клинике Вагнера предоставили, – продолжила Светка. – Все как ты сказал, пошли навстречу. Так что меня уже оформили и место не уйдет, а я при этом все же съезжу отдохну.
– Рад за тебя! – искренне сказал я. – Все хорошо, что хорошо кончается.
– Саш, поехали со мной, – предложила вдруг она. – Теплоход, уютная каюта, река Волга, ты и я. Может, то, что потеряли, мы снова и не найдем, но хоть попробуем это сделать.
– Так пробовали уже. Не получилось. Да и не получится, я же тебе про это не раз говорил. Свет, пустое, поверь. Так что езжай сама или с кем-то еще. Ну или там кого-то найди, как вариант. А меня оставь в разделе «было и прошло».
– Хорошо, – ответила моя бывшая и повесила трубку.
– Сурово ты с ней, – с уважением заметил Нифонтов. – Особенно это «там кого-то найди», немногие из моих знакомых такое скажут. Знаешь же, что в России бывших жен не бывает. Такая у нас ментальность.
– Поверь, сказал от чистого сердца. – Телефон снова задергался, и я, не глядя на экран, ответил на звонок. Ну, как ответил? Рявкнул в трубку: – Свет, я не знаю, как тебе еще объяснить, но у нас и тогда будущего не было, а теперь-то уж и вовсе нет!
– Я Даша, – пискнул в ответ девичий голос. – И я не претендую на совместное будущее. У меня муж есть.
– А чего тогда вы мне звоните, Даша? – удивился я. – Если муж есть?
– По работе. Через два часа вам удобно будет заказ принять? Вы дома будете?
– Какой заказ?
– Вишневые деревья, четыре штуки, – пояснила Даша. – Вы же Александр Смолин? Я правильно позвонила?
А, точно. Заказывал, было такое. По ссылке, что мне Слава сбросил.
– Извините, – чуть смутился я. – Через два часа буду дома обязательно, пусть привозят.
– Вот и хорошо, – в голосе девушки послышалась смешинка. – Тогда ожидайте.
– Буду. Еще раз прошу прощения.
Ну а Нифонтов только хихикал, глядя на происходящее, попутно доедая мой чизкейк.
– Знаешь, Смолин, тебя не твой промысел доведет до ручки, – сообщил он мне, когда я положил телефон на стол. – Тебя сгубит невоздержанность в отношениях со слабым полом. На ней погоришь рано или поздно.
– Очень смешно, господин моралист, – насупился я. – А вообще ты, Коля, меняй профиль. Из отдела своего в полицию нравов переходи, там тебе самое место.
– Не самый плохой вариант, – согласился он со мной, вставая из-за стола и беря со стоявшего рядом с ним пустого стула папку, которую принес с собой. – Тихое, спокойное место, никаких тебе гулей, ведьм и вурдалаков. Мечта, а не жизнь.
Из папки вылетело несколько фотографий, одна из них упала прямо мне под ноги.
– Осел? – удивился я, подняв ее с пола. – Нифонтов, я про тебя чего-то не знаю? И эти люди меня упрекают за разовую причастность к миру высокой моды!
– Ты даже не представляешь, сколько ты про меня не знаешь, – оперативник забрал у меня карточку. – Но это другое. Пареньку одному не повезло, понимаешь, с выбором подружки. Случается. Ладно, подытожим. Я шефу на мозг еще поприседаю, чтобы нашего душегуба в Москву вытащить. Но ты мне должен поручиться за то, что с ним ничего тут не случится, что он после мероприятия вернется в Мордовию живым и здоровым. Потому что если нет, то с нас всех погоны полетят.
– Вот ведь! – рассмеялся я. – Наверное, мне первому выдалась возможность бескровно обезглавить отдел 15-К. Просто стой, ничего не делай – и вас нет. Кому расскажешь – не поверят.
– Хрен с ним, с Чхирхавой, – моментально среагировал оперативник. – Пока сюда другая его родня из Грузии не нагрянет, никому ничего не угрожает. Да если и нагрянет, то ничего, люди знали, куда и зачем едут. Сами виноваты.
– Шучу-шучу, – в примирительном жесте выставил перед собой ладони я. – Обещаю, сделаю все, чтобы умер тот, кто уже мертв, а тот, кто жив, топтал зону дальше.
– Да это понятно, – посерьезнел Николай. – Вот только вероятность того, что товарища привезут в Москву быстро, сильно невелика. Когда-то – может быть, но быстро – вряд ли. Разве что в ближайшее время кому-то из людей с большими звездами на погонах понадобится наша помощь с кем-то из родных и близких, вот тогда да. В качестве спасибо за то, что мы их детей или внуков из какого-то потустороннего дерьма вытащили и не стали это афишировать, могут и пособить. Но сам понимаешь, вилами на воде писано. Когда-то, может быть…
– Зашибись перспектива, – вздохнул я.
– Займемся пока профессором Левинсоном, – чуть скартавив, предложил оперативник. – Может, с ним все попроще обстоит?
Он протянул мне руку, прихватил пакетик с сэндвичем и покинул кафе.
– Может, да, – глядя ему вслед, произнес я. – А может, и нет.
Так-то вроде все ничего, фраза «мы ничего не можем сделать» не прозвучала, но и это размытое «когда-нибудь» меня не слишком устраивает. Нет, время у меня есть, лето только начинается, до срока, назначенного умруном, еще далеко, и вообще я иду с тотальным опережением графика, что говорит либо о моем растущем профессионализме, либо о непомерном везении, но это не означает, что следует полагаться на родимый авось. Под лежачий камень вода не течет, однако.
