Он знал, что это проверка. Она оценивала его, а он — ее. Видел браслеты Тысячи Эхо, оплетающие предплечья, перстни Ледяного Взора и Сияния Разума на длинных пальцах, изумрудные кристаллы Змеиных Глаз в раковине заостренного ушка и — самое главное — плетеный серебряный торк на тонкой шее, который не мог быть ничем иным, как Экзопокровом или скрытым Доспехом.
А что видит она? Странного Восходящего мусорной стадии, неожиданно одолевшего ее бронзовых слуг и заговорившему на древнем диалекте Народа Кел, ныне доступном лишь обитателям Вечности? Она не могла видеть его имя, Народ и Титулы, но косвенные данные тоже говорили о многом. Дикарь из варварского племени… большинство Кел предпочитали снисходить в свои отражения, любовно хранимые тысячи циклов в безвременье Саркофагов Бесконечного Сна, но были и такие, что предпочитали оставаться неузнанными среди Народов Единства — торговцы, шпионы, фактотумы Вечности, выполняющие деликатные поручения небесных господ. Азимандия приняла его за одного из них — но почему он чувствует в ней затаенный страх?
Золото перед ничтожным деревом, наследница Дома Визу Аран была практически неуязвима и могла чувствовать себя в полной безопасности. И при этом снарядилась так, чтобы при случае запросто развалить отряд серебряных Восходящих. Это означало, что она боялась. Природная склонность к перестраховкам или Азимандия опасалась, что за ней придут? Когда она заговорила о посланнике, тон немного поменялся. Браслеты Эхо, помимо создания двойников, имели свойство скрывать местоположение их обладателя. Золотая Восходящая скрывается от кого-то в далеком Домене? Возможно…
— О нет, я не посланник, — он не стал надевать чужую маску, ибо проверить ложь было легко, — Во всяком случае, не твой посланник. Я случайно решил постучать в ворота Серебряного Замка. Мне срочно нужно было выбраться из одного места, и твой Ключ, признаться, меня очень выручил.
— Оу, вот как. Сейчас ты выглядишь лучше, чем у озера, — задумчиво произнесла она. — Из какой же дыры тебя принесло?
— Из малого Гнезда Червей.
— Червей? Эти твари что, действительно еще существуют? Кто же лезет к ним на мусорной стадии? Впрочем, неважно, давай не будем портить аппетит, брр… Не хочу ничего знать об этом!
— Как пожелает кел-леди, — спокойно ответил он.
— К какому же Дому ты принадлежишь? Давно ли покинул Вечность?
— О, моя прекрасная кел-леди, — он смотрел в ее полярно-голубые глаза со скрытой насмешкой, — боюсь, что не смогу утолить твое любопытство. Мое имя и моя миссия в Единстве должны остаться в секрете, ведь это не только моя тайна.
— Я ведь могу узнать все сама, мой таинственный незнакомец, — Азимандия хищно улыбнулась, ее глаза сверкнули серебром Звездной Крови, а у него в голове зашумело, что означало ментальную атаку. — Я ведь золото, а ты всего лишь дерево…
— Сияние Разума? — улыбнулся он, сосредоточившись на том, чтобы устоять на ногах от внезапного головокружения и не показать этого. — Можешь. Но сначала хорошо подумай. Некоторые чужие тайны ведь лучше не знать. Они могут здорово осложнить твою жизнь. Ты ведь знаешь о Контрактории. Говорят, ее нити тянутся далеко за пределы Вечности…
— Оу! Переходить дорогу Хитрейшему не стоит, тут ты прав, мой милый гость, — неожиданно легко согласилась Азимандия, словно сообразив что-то. — Но раз мой Ключ спас тебя от смерти, справедливо будет, что ты чем-то заплатишь мне за спасение!
— А какую плату ты принимаешь? — он решил поддержать ее игру.
— Ну, для начала можешь попробовать заплатить своей историей, — промурлыкала золотая Восходящая. — Если она интересна, я зачту ее как часть платы. Знаешь ли, я снизошла сюда набрать интересных историй… за вдохновением, можно сказать. Может, мои мемуары прославят твое имя в Вечности?
— Только как часть? Тогда, боюсь, она оборвется на самом интересном месте.
Она звонко рассмеялась и хлопнула в ладоши. Из огромной золотой Скрижали, возникшей в воздухе, вылетело несколько Рун. Одна обернулась изящным серебристым столиком, который уже был накрыт на двоих, со множеством блестящих приборов. Вторая — полностью прозрачным, парящим в воздухе кувшином, похожем на мыльный пузырь, внутри которого виднелось ежесекундно меняющее цвет и консистенцию вино. А третья — еще живым к‘на на серебряном блюде. Главный деликатес, похожий на сердце в колючем панцире, переливающемся всеми цветами перламутра, беспомощно шевелил короткими щупальцами.
— Прошу, присаживайся, — она заняла место на троне с мягкой изумрудной спинкой и указала напротив. Длинные голубые волосы, каждая прядь которых действовала сама по себе, всколыхнулись, зашевелились, мгновенно превратившись в затейливую высокую прическу. — Ты, наверное, голоден? Какое вино предпочитаешь?
— Тысячу циклов не пробовал к‘на, — произнес он, опускаясь на сиденье. — С позволения кел-леди, я бы предпочел золотой эл-цент, он хорошо подходит к дарам моря.
— Оу, мне нравится твой выбор! — Азимандия прищурилась, жидкость в парящем кувшине засияла оттенком старого золота. — Как скажешь, мой милый. Может, вино развяжет твой язык?
«Парящий Кувшин», плавая в воздухе, ловко наполнил их кубки. Он приподнял свой, разглядывая на свет вино, потом отсалютовал Азимандии:
— За гостеприимство Дома Визу Аран и прекраснейшую из кел-леди!
— О, какая эгоистичная лесть, — кел-леди отпила из своего кубка. — Поухаживаешь за мной, мой милый незнакомец?
Это, конечно, было еще одно испытание. Справа от его блюда лежали три столовых прибора, а слева — еще три, и только принадлежащий к аристократии Кел мог разобраться в предназначении всех этих зубчиков, щипчиков и заостренных палочек. Он улыбнулся, взяв в правую руку штуку с круглой прорезью на конце. На языке землян у нее не было аналогов, а Кел называли «динио» — ей следовало аккуратно откусывать щупальца к‘на перед тем, как вскрыть панцирный сердечник — это считалось чем-то вроде снятия пробы. Грубые человеческие пальцы с трудом справлялись с ручками динио, у Сигурда отсутствовала необходимая моторика, но он справился. Аккуратно отщипнул, ловко переложил в тарелку Азимандии, зачерпнул бульонной ложкой прозрачный соус и одним движением соорудил из него растекающееся кольцо. Затем с помощью искрового ножа заставил блюдо вспыхнуть, окружив содрогающиеся кусочки языками пламени. Тридцати секунд хватило, чтобы мясо подрумянилось, покрывшись аппетитной, истекающей соком корочкой.
— Оу, обожаю к‘на, — промурлыкала Азимандия, впиваясь жемчужными зубками в деликатес. — Горячее мясо, что может быть вкуснее?
«Горячим мясом» Кел называли плоть только что убитых существ, в которых еще сохранялось жизненное тепло. На вкус к‘на — король моллюсков — был упругим, но белое мясо буквально таяло во рту. Крайне удивленный и мало что понимающий (он не знал высокого наречия) Сигурд требовал объяснений, но он еще раз приказал ему немедленно заткнуться — Атрибуты Разума золотой Восходящей были очень высоки, она могла легко уловить биение чужой мысли.
— Может быть, кел-леди расскажет о себе? — невзначай спросил он, с хрустом вскрывая зубчатыми ножницами панцирный сердечник. — Наверное, скучно здесь одной? Прошу.
