Но нет — снова кивок распорядителя, и маг подходит вначале к Сенраку, проводит по клинку моего противники белой тряпочкой — вначале по одному, потом по другому. Идет ко мне — проводит тряпкой по моему мечу, затем по кинжалу. Кивает, не издав ни звука. Для них с распорядителем процедура рутинная, которую они проделывали сотни, может и тысячи раз. Уж не знаю, сколько бойцов прошло через Арену. Тут ведь устраиваются и групповые бои, дуэли не основное. Гладиаторы есть и здесь, в этом мире, только называются они совсем не гладиаторами — слово обозначает что-то вроде «призовой боец», но я для себя это перевожу как «гладиатор», хотя эти бойцы к гладиаторам имеют лишь отдаленное отношение. Гладиаторы — рабы, эти бойцы — свободны. Скорее они ближе бойцам ММА, только бойцов ММА убивать нельзя, а здесь — только в путь. Единственное отличие дуэльных поединков от призовых боев в том, что дуэлянты, которые дерутся до смерти, обязаны добить соперника, если тот еще жив, но не может продолжать бой. А вот «гладиаторы» совсем не обязаны это делать. Их задача — нанести противнику такой вред, после которого он не сможет продолжить бой. Ну а если при этом соперник погибнет — так это воля богов. Такая у него судьба.
Насколько я знаю, тряпочки нужны для того, чтобы определить — отравлен клинок бойца, или нет. Налета яда можно и не увидеть, но тряпка намочена в специальном составе, так что если она коснется яда, то сразу состав даст реакцию. Тряпка окрасится.
— Сигнал к бою — первый удар колокола на городской ратуше — скомандовал распорядитель, и пятясь, отошел в сторону. Ну а я остался стоять напротив своего противника, спокойно поигрывающего кинжалом. Он перехватывал его то обратным хватом, то прямым, и кинжал летал в руке, будто у настоящего жонглера. Небось, долго тренировался, чтобы производить впечатление на противника. Ввести, так сказать, в изумление. Но на меня эта жонглерская чушь не производит совершенно никакого впечатления. Даже наоборот — показывает, что противник не совсем уверен в своих силах, раз прибегает к таким дешевым, даже смешным трюкам.
Вдруг подумал о том, что это правило, когда противники дуэлятся по пояс голыми, имеет целью не только, и не столько ублажение взоров дам бальзаковского возраста. Цель — дать бойцу возможность разглядеть сложение соперника, чтобы знать, чего от него ожидать. А еще — чтобы зрители увидели то, что должны увидеть, и сделали верные ставки.
Колокольный звон перекрыл шум толпы, собравшейся на трибунах «стадиона», и Сенрак бросился на меня как пикирующий на добычу сокол, мгновенно выйдя из состояния кажущейся расслабленности.
* * *
Мастер ненавидел этого человека всей своей душой. И готов был отдать свою жизнь, чтобы убить его. Но он знал, что тогда погибнут и жена, и младший сын, и дочь. Стоит ли такого размена его жизнь, и жизнь близких? И кроме того — а где гарантия, что он убьет Сенрака? Этот проклятый негодяй превзошел учителя! Оставалось лишь ждать, когда боги пошлют своего гонца, ответят на жаркие молитвы и подношения. И они ответили — тогда, когда Ганивер уже потерял надежду.
Мальчишка, сущий мальчишка! Мальчишка, с глазами убийцы. Настоящий убийца! Ганивер чувствовал это всей своей душой. Знал это.
Мастеру предоставили место у самой арены, в первых рядах, там, где сидят самые богатые и влиятельные люди. Их тут хватало — замучаешься перечислять. Начиная с главы Магистрата, и заканчивая Высшим Имперским Судьей. Не говоря уж о Главах Кланов и всей их родне. Первые пять рядов были забиты теми, кто делал погоду в Империи — в прямом и переносном смысле. В прямом — потому что здесь были и маги — например, глава Гильдии, его заместители, и просто влиятельные волшебники, которые, как и все, прослышали о предстоящем бое.
Отсюда были хорошо видны оба бойца, стоящие в центре арены. Сенрака Мастер хорошо знал — даже слишком хорошо, потому смотрел на него только потому, что хотел сравнить с его противником. А тот… тот с первого взгляда ничем примечательным не выделялся. Ни статью, ни мощью, ни красотой тела — если только не считать смазливую мордашку, ради которой женщины от двадцати пяти и выше должны просто-таки визжать от вожделения. Молоденькие, наоборот, любят таких, как Сенрак — могучих кобелей с налетом порока, который возбуждает юную дуреху. А вот женщины постарше, особенно замужние — они днями и ночами мечтают о невинном молоденьком мальчике, способном воплотить их самые грязные фантазии. И в этом ничуть не отличаются от мужчин в возрасте, падких на милых домашних девиц. Окунуть в грязь чистое, светлое — что может быть приятнее для искушенного, скучающего любовника? Или любовницы. Мастер долго жил, много в своей жизни видал…
Но внешность мальчика обманчива. Мастер видел его мышцы, змеями шевелящиеся на спине, на руках, видел, как он двигается — осторожно, плавно, не делая ни одного лишнего движения, скупо и выверено, будто идет по лезвию ножа. Видел спокойствие парня, на которого не произвела никакого впечатления показная мощь противника. И Мастер помнил, как этот мальчик спокойно и безжалостно расправился с ним самим, и знал, что немногие в мире могут сравниться с Мастером Ганивером в бою на мечах. Потому сердце его зашлось в предвкушении праздника! Увидеть, как твой враг умирает на песке арены, захлебываясь кровью и мучительно стеная — что может быть лучше?! Если бы Мастер мог, он бы отдал часть своей силы этому мальчугану. Но не мог. Увы, не мог…
А трибуны шумели, вопили, хохотали и свистели. Все, как всегда. Мастер подготовил немало бойцов для Арены, и слышал это все не в первый раз. И видел. Видел, лица людей, жадно впитывающих зрелище, ижадно поглощающих вино из только что распечатанного кувшина. Видел жующих, чавкающих двуногих зверей, наслаждающихся смертью дергающегося на арене умирающего человека. И никаких иллюзий по этому поводу у него не было. Совсем никаких. Люди — хуже зверей.
Ударил колокол, Сенрак сорвался с места и осыпал противника градом молниеносных ударов и уколов. Для своих габаритов и веса он двигался невероятно быстро, и похоже что раскусил парня, и не стал с ним забавляться, как он это делал с несчастными провинциалами, попавшимися на его уловку. Это их он мог медленно и кроваво разделывать на куски, наслаждаясь радостными воплями толпы. А толпа его любила. Он давал ей то, что она хотела видеть — кровь, грязь, муки и страшную смерть. Зрелище! А что же еще нужно толпе? Кроме жратвы и выпивки, конечно же.
Казалось — парнишка сейчас окажется на песке, истекающий кровью из многочисленных ран, искалеченный и умирающий. Но нет! Каким-то чудом, совершенно непонятным толпе, мальчишка выжил, и все, что получил Сенрак от этой атаки — кровоточащий порез на левом плече противника. Сам же он получил два пореза — на щеке, и на правом бедре. Щека само собой кровоточила, а насколько серьезен порез бедра определить невозможно — штанина намокла, но самой раны не видно.
Противники разошлись, учащенно дыша, но Гановер видел, что грудь Сенрака вздымается чаще, чем у парнишки, а на лице у него явно проскользнула гримаса удивления. Этот ублюдок точно не ожидал такой прыти от мальчишки. Гановер улыбнулся счастливой улыбкой человека, мечты которого сбываются. Попался, подонок! Наконец-то!
