Батареи ощутимо горячие, но этого недостаточно, чтобы в двадцатиметровой постройке температура достигла норм комнатной. Оборудование, выделяющее тепло и иногда издающее сигналы, только в плюс при такой погоде. На ярусе кухни прохладнее, но мы задерживаемся именно здесь, чтобы немного согреться чаем. Наполняю чайник и мысленно благодарю Ивана, что он не успел использовать все запасы питьевой воды. Лёша молча сидит за столом, наблюдая за моими передвижениями по кухне.
– Что не так? – Мужчина решается на вопрос.
– Всё. Всё не так. Меньше всего я хотела застрять здесь. Навскидку метель будет крутить сутки, но есть вероятность, что дольше.
– Всё не так плохо: тепло, еда имеется, ты не одна.
В этом-то и проблема… Едва сдерживаюсь, чтобы не высказаться вслух, и отворачиваюсь, наливая чай. Бесит спокойствие Сказочника, который, словно ждал этого самого момента, и теперь наслаждается ситуацией и моей нервозностью. Согласился меня сопроводить. Но с какой целью? Потому что дед попросил или же Алексей действует исходя из собственных желаний? В который раз за сегодня напоминаю себе, что у него есть невеста. А у меня, по легенде деда, жених. Глупая ситуация. Глупая Маша.
– Маш?
– А? Да. – Резко оборачиваюсь, зависнув на приготовлении напитка. – Ты что-то спрашивал?
– Насколько я понял, спальное место здесь одно?
– Да. Верхний ярус, – показываю пальцем наверх, – выше него только фонарная.
– А сам маяк? Включать нужно?
– Нет. Давно автоматический. Вручную показания снимаются с гелиографа и плювиографа. Это нужно было делать сразу, сейчас уже поздно. Связь появляется в десять утра и три дня, так что уже никого не вызовем… Придётся ждать окончания метели. А почему спрашиваешь?
Только сейчас осознаю, что Алексей не просто так задаёт вопросы и с интересом слушает ответы.
– На тот случай, если нужно вставать по часам и передавать какие-то данные. Но при условии наличия автоматики можно спать всю ночь.
– Спать?
– Ну да, – подтверждает, внимательно меня изучая. – Я так понял, диван один. Мы его, кстати, в позапрошлом году вдвоём с Ваней затащили на самый верх. Ильич как ребёнок радовался.
– Один, значит… – произношу почти шёпотом, отведя взгляд, который сразу находит матрас, свёрнутый и аккуратно уложенный у стены.
– Я на этом спать не буду. Сразу предупреждаю. – Лёша повышает голос, в котором слышатся недовольные нотки. Я лишь прикинула альтернативные варианты, не озвучив их, а он уже всё понял.
– Я ничего не сказала.
– Но подумала. Позавчера ночью мы прекрасно устроились вдвоём. Я понял, что ты не можешь согреться, и нашёл наипростейшее решение – согреть собой. В данный момент условия те же.
– Здесь не так холодно, как было в тайге. Вполне отдохнём и по отдельности.
– Диван не такой широкий. Это я тебе говорю как человек, который его на себе тащил, – хлопает ладонью по спине и уминает печенье, которое я заботливо взяла с собой.
– А куда двухъяруска делась?
– Разобрали и выбросили. Приказ Ильича, – разводит руками, даёт понять, что все вопросы к деду, и даже если я не желаю занимать одно спальное место, выход есть – матрас на полу. – Вариантов нет.
– Да. И правда нет…
Вот же чёрт! Всё не так – глупо и неправильно. И вообще, почему я решила, что Лёша имеет на меня виды? В срубе всё было вполне невинно, без притязаний на моё тело и любого рода поползновений. Вот и сейчас мы лишь заложники непогоды. Условия, в которых мы оказались, не созданы искусственно, они результат неудачного стечения обстоятельств.
Ещё некоторое время сидим на кухне. Сказочник расспрашивает о работе маяка и приборах, установленных выше. У смотрителя довольно много времени на себя самого, потому что девяносто пять процентов приборов принимают, обрабатывают и отправляют информацию автоматически. Работа человека заключается в контроле, снятии части показаний и ремонте оборудования, если необходимо.
Как бы я ни оттягивала момент долгожданного отдыха, через время приходится подняться на предпоследний ярус, в комнату-спальню. Предварительно заглядываю в аппаратную и, убедившись в исправности оборудования, топаю дальше. И правда, здесь всё изменилось за пять лет: вместо двухъярусной железной кровати диван-малютка, который в разложенном виде является вполне приличным спальным местом; дед заменил стол на более компактный и современный; появился навесной шкаф, заполненный книгами; маленький телевизор. Сигнал здесь почти не ловит, но Ваня заполнял карту памяти фильмами и смотрел в свою смену, да и дедушку научил пользоваться всеми преимуществами прогресса.
Лёша скидывает обувь, куртку и укладывается на диване, удобно устроившись на спине. Знаю, что вариантов у меня нет, но всё же оттягиваю момент, чтобы сделать то же самое. А я устала, вымотана ещё тайгой и по ощущениям за прошедшую ночь не выспалась. Да и день сегодня активный. Едва не стону, представляя, как растянусь на диване, дав отдых своему телу.
Занимаю горизонтальное положение, выверив безопасное, как мне кажется, расстояние между мной и Сказочником, и смотрю в потолок. Странная ситуация: два человека, оказавшиеся на одном диване, молча рассматривают узоры, оставленные природой на древесине. Неловко. Что интересно, этой самой неловкости в таёжном срубе не чувствовалось. Всё было как-то… естественно.
Потираю ладони, которые до сих пор остаются ледяными. Несмотря на то, что родилась и выросла здесь, я мерзлячка. Даже в Москве при вполне приемлемых температурах до апреля не снимаю перчатки, потому как первое, что мёрзнет в моём теле – руки. А затем ноги и всё тело, соответственно, пока не встану под горячий душ. Натягиваю рукава, сжимая ткань пальцами, но и это не приносит желанного тепла.
– Засовывай.
– Ч-что?! – Не сразу понимаю, что и куда предлагает мне засунуть Алексей.
– Давай свои руки, – поднимает свитер, оголяя живот, а я непонимающе таращусь на обнажённый торс, словно впервые в жизни вижу частично раздетого мужчину.
– З-зачем?
– Два тела могут согреть друг друга: одно тело теряет тепло, второе получает его до тех пор, пока температура не сравняется. Так что согреется тот, у кого температура меньше. То есть ты. Поэтому грейся, – кивает на свой живот, ожидая, когда я приму его приглашение, – а то не уснёшь.
– Не надо, – бурчу, натягивая одеяло.
– Маш, я ж тебе не сексом предлагаю заняться. Хотя, – задумчиво тянет, – это, чтобы ты знала, самый действенный и быстрый вариант.
– Ещё чего!
– Вот поэтому предлагаю лишь согреть тебя своим теплом. Никаких непристойностей. Ну давай уже, – тянет мои ладони, – а то и я замёрзну.
Как только мои руки касаются горячего и твёрдого тела, едва сдерживаю стон. И откуда в одном мужчине столько энергии, которой он готов делиться? Лёша опускает свитер, прижимает меня к себе и накрывает нас сверху одеялом. Возражать не хочется – хочется уткнуться в его шею и закрыть глаза.
