Остальные стойки, в отличие от первой, были сделаны не из металла. То ли их меняли после Катастрофы, то ли изначально поставили какие попало, непонятно, но ждать от них такого же подвоха, как от первой, не приходилось, и это радовало. Илья проверил все и вернулся к первой. Убедился, что искин приказ выполнил, и дернул стойку на себя.
На первый взгляд все было в порядке. На второй и третий – тоже. И лишь после того, как Илья чуть не обнюхал все закрепленные платы и догадался лечь на пол, чтобы взглянуть снизу, стало ясно, что именно не так.
Толстый провод был разорван и крепко приварен оголенным концом к металлическому корпусу. Вторая половина кабеля болталась неподалеку, а неровная, словно обгрызенная оплетка даже не намекала, а просто вопила, что так случайно порваться не могло. Илья подцепил отверткой кусочек приварившегося металла, а потом еще раз, отрывая провод от рамки. В то, что на субмарине резко завелись мыши и погрызли вкусные провода, верилось с трудом. А еще с большим трудом верилось в то, что, порвав провод под напряжением, мышка старательно прикрепила один кусок к балке и аннигилировалась, не оставив даже следов. Хотя нет, следы остались… Илья подобрал твердый, неровно оплавившийся шарик, и поднес его к лицу, пытаясь рассмотреть. Очень знакомый шарик, и явно рукотворный.
– Вот твари… Подстраховались, значит…
Илья сел, мрачно прикидывая: выпить кофе или он не очень монтируется с проглоченной капсулой стимулятора. Подумал и махнул рукой: выпить! Без кофе он точно не разберется, и углеводов не помешало бы в рот забросить, а то ел он последний раз утром, а по ощущениям – в прошлой жизни.
Картинка вырисовывалась так себе. Значит, не платы от старости рассыпаться начали, и не просто глупое стечение обстоятельств, а люди помогли. Точнее, человек. Илья был уверен, что знает этого человека.
Вот только так сложно избавляться от выполнившего свою работу чистильщика было странно. Достаточно было приказ Рокси отдать. Она бы выполнила, Илья в этом не сомневался, а для уверенности ей бы про безопасность и секретность наплели. Ломать лодку, да еще так, точечно, по системам жизнеобеспечения, нужно было лишь в одном случае – когда экипаж должен сгинуть в полном составе. Сценарий простейший: Рокси убирает чистильщика (полковник одобрил!), а сама сидит и дисциплинированно ждет спасателей, которых не будет. А если вдруг решат ослушаться – то вот вам проводочек на первую стоечку, чтоб ручонками шаловливыми никуда не лезли. И ведь сработало бы, если бы Рокси не приняла удар на себя.
Зато теперь понятно, почему с ним отправили девчонку зеленую. И не жалко, и голову задурить несложно. Расходный материал, пешка, кем жертвуют в первую очередь. Хоть звони Хелен и кайся, что права была, а он, дурак, почти поверил, что с ним честно играют.
– Дерьмо, вы, Борис Евгеньевич. – Илья залпом допил кофе и потряс чашку, вытряхивая в рот остатки мороженого. – Ну, посмотрим, кто кого…
Судя по маркировке, кабель был силовым, и куда он шел, Илья понятия не имел, но в любом случае бросать его в таком состоянии не стоило. Разорванный, точнее, разгрызенный провод Илья нарастил найденным в ремнаборе куском, залил изоляционной пеной. Дождался, пока та затвердеет, проверил стойку еще раз, убеждаясь, что сюрпризов больше нет, и приказал подключить обратно.
На самочувствии субмарины это не сказалось, но стало возможным заняться проверкой плат вплотную, не отвлекаясь на все остальное. Тем более теперь Илья примерно представлял, что именно искать.
Через три часа Рокси стало хуже. Илья бегал в каюту каждые полчаса, но кроме как дать еще воды, помочь ничем не мог. Искин среди вываленных на пол камбуза лекарств смог идентифицировать антипиретики, но помогали они слабо, и Рокси металась в лихорадке. Илья поправлял сползшее одеяло, вытирал бледное, покрытое испариной лицо влажным полотенцем и… сбегал обратно, малодушно оправдываясь, что ему надо работать, субмарина сама не починится. Работать было надо, никто не спорил, но куда сложнее оказалось смотреть в глаза и не знать, что ответить на невысказанный вопрос. Рокси ни разу не спросила, как у них дела, и Илья был ей благодарен за то, что не приходится врать, отводя взгляд и расписываясь в собственной никчемности.
А дела были не очень. Илья осторожно вытащил очередную неработающую плату и положил на пол. Покопался в ящике, достал запасной модуль и сверился с маркировкой.
К середине двадцать первого века эпоха одноразовых вещей закончилась, и задыхающееся от мусора человечество признало очевидный факт: чинить вещи выгоднее. Зачем выбрасывать целую стиралку или чайник, когда можно заменить один узел, отправив сломавшийся на переработку? Главное сделать так, чтобы починить можно было легко и быстро. Мозги управляющего контура субмарины, хвала унификации, состояли из стандартных заменяемых узлов.
Илья прижал к плате тонкую пластину с едва заметным рисунком протравленных дорожек, и та тут же начала нагреваться. Что будет дальше, он знал: через пару минут пластина выпустит тонкие, почти незаметные отростки, и узел начнет встраиваться в плату, прорастая в многослойную структуру и заменяя собой поврежденный кусок. Технология на стыке биологии и электроники. Теперь только ждать.
За семнадцать часов Илья нашел двадцать неработающих плат и проверил две трети стоек. Следы приварившегося металла были на четырех пластинах – искин предположил, а Илья согласился, что одна неработающая цепь, учитывая возраст лодки, может вызвать перегруз в других, провоцируя сбои и запуская цепную реакцию. В результате совместного с искином мозгового штурма было принято решение сначала отремонтировать все «битые» куски, и только затем вставлять платы на место, чтобы не ходить по замкнутому кругу.
Пришлось распрощаться с надеждой быстро найти повреждения воздушной системы и дальше работать неспешно, наслаждаясь свежим и желательно прохладным воздухом: у них все еще работала система обогрева, которую Илья сейчас с удовольствием бы обменял на пару литров ледяной воды. Цифры термометра застряли на совершенно негуманной отметке в тридцать один градус, и пока полностью не заработает воздушная система, рассчитывать на понижение температуры не приходилось. Хотелось даже не окунуться, а немного утопиться за бортом, и желательно без гидрокостюма. А еще временами накатывала тошнота и начинало прыгать в горле сердце, но зато есть не хотелось совершенно.
Илья посмотрел на анализатор воздуха: стрелка стояла ровно посередине, на желтом фоне, готовясь сделать первый шаг в сторону красного сектора.
– Напоминаю, что при поражении электрическим током может развиться сердечная и легочная недостаточность. Рекомендована дополнительная подача кислорода.
– Издеваешься? – опешил Илья.
– Данная функция не свойственна искусственному интеллекту.
– А зачем ты мне тогда это сообщил?
– Был приказ наблюдать за состоянием лейтенанта Эндерсен. Последние пять минут у нее наблюдается учащенное сердцебиение и поверхностное дыхание. Возможна потеря сознания.
– А сразу ты не мог сказать?
