— Я разрешал тебе ласкать себя? — медоточиво осведомляется Эл.
— Нет, — тихо шепчу в ответ. — Я случайно. Я больше не буду.
— Умница. Хорошая девочка.
Смазка не пригождается. Я так теку, что розовая штучка, похожая на вытянутое яйцо, легко проскальзывает в меня, и я мычу сквозь сжатые зубы от невыносимого ощущения наполненности — хоть и недостаточной для того, чтобы получить удовлетворение. Изогнутый хвостик «яйца» остается снаружи и удобно лежит на лобке, не позволяя игрушке внутри меня никуда деться.
— Включи. И дай мне доступ.
Я быстро делаю все необходимое и покрываюсь мурашками от того, как Эл бархатно мне шепчет:
— Эта игрушка, в отличие от предыдущей, умеет доводить до оргазма. Как думаешь, сколько ты сможешь их получить до того, как вернешься домой?
И включает. Сразу на сильный режим. Вибрация жестко и правильно бьет по какой-то точке внутри, и я захлебываюсь стоном.
Три секунды. Три секунды мне понадобилось, чтобы впиться зубами в ладонь и кончить так ярко, что ноги подогнулись, а перед глазами натурально вспыхнули звезды.
— Дина?
— Раз, — хрипло говорю я, опираясь спиной на стену. — Это был «раз».
И вибрация выключается.
— Ты такая чувствительная, принцесса, такая нежная и отзывчивая, — шепот Эла сухой и горячий, будто песок. — Ты можешь свести с ума кого угодно.
— Кроме тебя? — вырывается у меня. Но на этот вопрос Эл не отвечает.
— Умойся, приведи себя в порядок и возвращайся на занятия, — командует он совсем другим голосом. — И можешь немножко отдохнуть. Пока я не буду ее включать.
— Пока? — переспрашиваю я чуть дрогнувшим голосом.
— Именно так. Мы же только открыли счет, принцесса. Разве не интересно узнать, на какой цифре ты сдашься?
Я молчу.
— Дин, — обеспокоенно зовет меня Эл. — Если ты больше не хочешь, только скажи.
Не хочу?
Нет. Неверное слово.
Немного страшно — да.
Но как ни странно, мне хочется дойти до этого края. Вместе с ним.
И когда уже на обратном пути, в такси, я больно закусываю губы, коротко охаю, зажмурившись, и пишу Элу «три», меня охватывает невероятный вихрь чувств из гордости, эйфории и абсолютной телесной сытости, и я чувствую себя такой счастливой, как никогда в жизни.
Глава 10. О прелестях самообмана
На следующий день Эл молчал как партизан. Ни одного сообщения. Зато внезапно ожил основной телефон, и мной активно заинтересовались сразу два человека: моя Юлька из Мексики, которая была всерьез обеспокоена тем, что я пропала с радаров, и не совсем еще мой Олег из Тайланда, которого, видимо, заботил тот же самый вопрос.
В порыве откровенности я записала Юле настолько длинное сообщение, что его реально можно было слушать во время уборки вместо аудиокниги, отправила и трусливо замолчала. Я ведь до этого ей ничего не рассказывала о своих уроках вирта и поэтому даже не могла представить, что она мне на все это скажет.
Дальше на очереди был Олег, который прислал впечатляющее фото своего впечатляющего пресса, а потом игриво добавил: «А ты меня чем порадуешь, малышка?». И вместо того, чтобы растечься сладкой лужицей, я вдруг почувствовала раздражение. Ну вот странно, ведь Эл мне писал не то чтобы что-то принципиально другое, а во время наших игр его разговорчики вообще были одной большой пошлостью. Но мне это нравилось, заводило даже, а вот плюс-минус такая же фраза от Олега взбесила.
«А ты не хочешь узнать для начала, как у меня дела?» — не выдержала я. — «Мы две недели не виделись, а все, что ты хочешь — это фотка моих сисек? Я соскучилась между прочим, я хочу не на тело твое посмотреть, а узнать, что с тобой происходит».
Через несколько минут Олег позвонил. Надо же, у него что, внезапно обнаружился хороший интернет? Завалялся под кроватью, видимо?
— Привет, — сухо сказала я.
— Привет, красавица, — интимно шепнул он в трубку. — Ты чего злишься? Мне же тоже без тебя тяжело, я уже себе руки стер по локоть, пока о тебе вспоминал. Ждешь меня?
— Жду, — неохотно сказала я.
— Ну прости, малыш, что редко писал. Я не умею общаться удаленно, не мое это. Мне надо тебя видеть, держать за руку, смотреть в твои глаза. Черт, как вспомню, какая ты у меня красивая!.. — он прерывисто вздохнул. — Риал уже жалею, что уехал один. Надо было либо оставаться, либо тебя с собой утащить.
— А если б я была против? — усмехнулась я. Обаяние Олега накрывало меня с головой, и я уже не могла на него сердиться. Наверное, теперь я понимала, почему он предпочитает живое общение: в переписке он и вполовину не так хорош, как по телефону, когда хрипло и многообещающе шепчет в трубку. Или как во время наших прогулок, когда держит меня за руку, жарко смотрит своими темными внимательными глазами и слушает так, будто нет ничего важнее на свете, чем мои рассказы.
— А я бы тебя украл, — заразительно рассмеялся Олег. — Замотал бы в ковер, как на востоке, и провез контрабандой. Была бы моя и только моя.
Это все, конечно, невероятные глупости, но когда их говорит тебе самый красивый парень, которого ты когда-либо видела, слушать такое даже приятно.
— Дурак ты, Кашнов!
— Я с тех пор, как тебя увидел, вообще дурак, — согласился с готовностью он. — Ребята говорят, что я сам на себя не похож. Влюбился, наверное. Как думаешь?
— Думаю, что жду, когда ты прилетишь.
— И я, малыш. Неделька еще. Прилечу, отосплюсь и заберу тебя на ночь. Отпустят родители?
— Отпустят, — сглотнув, пробормотала я. Стало и жарко от предвкушения, и до трясучки страшно. Вдруг я не смогу? Это с Элом мне уже легко, потому что он меня знает и чувствует, а еще, наверное, потому, что я его не видела и никогда в жизни не увижу. А Олег совсем другое дело.
— Так что, жестокая, отправишь мне фотку или будешь мучить?
— Отправлю, — хмыкнула я. — Ну ты и манипулятор, Кашнов!
— Я люблю добиваться того, что хочу, — его голос стал шелковым. — А хочу я тебя, малыш. Ладно, мне надо бежать. Целую и скучаю!
— И я скучаю, — тихо сказала я, но Олег уже положил трубку.
Я полистала галерею фотографий и сначала хотела отправить Олегу то, что я снимала для Эла: голое бедро с белой резинкой чулка или моя задница с задранной юбкой на фоне библиотечных стеллажей, но в последний момент передумала. Мне почему-то не хотелось делиться этими фотографиями с кем-то еще: за ними стояло нечто большее, чем просто желание поделиться нюдсами.
В итоге я тупо задрала футболку, встала перед зеркалом и щелкнула себя, предусмотрительно не включив в кадр лицо. Эротические фотки они такие — немножко паранойи здесь не повредит. Снимок улетел в чат Олегу, он в ответ прислал кучу смайлов с сердечками и баклажанами, а я замерла над другим чатом, где уже было написано штук десять новых сообщений.
