— Значит, — выдохнула я, — предлагаешь не верить тебе на слово?
— Конечно, не верить, — его губы изогнулись в усмешке. — Сначала тебе надо самой меня испытать. Проверить, так сказать, на практике.
Мы встретились взглядами, и в глазах Ильи я прочла такое откровенное желание, что меня словно жаром опалило. Я часто и тяжело задышала, чувствуя, как теплое возбуждение прокатывается по позвоночнику и опускается в низ живота. Ох, кажется, мне уже не хочется есть — даже тут, в этом прекрасном ресторане, где все так вкусно. Мне сейчас хочется совсем другого.
— Ммм, значит, на практике, — мурлыкнула я и непроизвольно облизала губы, чувствуя, как Илья тут же прикипел к ним взглядом. — Даааа, нам очень нужна практика! Я бы убедилась в твоей квалификации, а ты… ты бы проверил, как я усвоила твои уроки. Хочешь? Я очень хочу…Прямо сейчас!
— Дина, — тихо выдохнул Илья. Его светлые глаза потемнели, взгляд стал по-мужски тяжелым, опасным, и у меня внутри все задрожало от предвкушения. — Мы с тобой второй раз в ресторане, и я второй раз сижу с таким диким стояком, что им можно стены проламывать. Ну зачем ты меня провоцируешь, а? У нас же первое свидание, блин. На нем должна быть романтика, прогулки…
— Хочешь сказать, что тебе сейчас больше хочется гулять по снежному парку, чем трахаться, закрывшись в моей комнате? — с невинным видом шепнула я. — Родители вернутся только вечером, и у нас с тобой было бы много времени…
— Твою же мать, — прорычал Илья и вскочил, не забыв при этом натянуть свою толстовку пониже. — Девушка, рассчитайте нас, пожалуйста! А заказ положите с собой, мы торопимся.
Та удивленно захлопала ресницами, но принесла сначала чек, который Илья оплатил не глядя, а через несколько минут, когда мы уже оделись и вызвали такси — большой пакет с аккуратно упакованными коробочками. Пахло оттуда, конечно, умопомрачительно.
— И никакого нытья, что ты голодная! — пригрозил мне Илья, когда я с интересом принюхалась к пакету. — Еда теперь будет только после секса, ясно тебе, маленькая провокаторша?
— Как будто я против, — нежно шепнула я и, поднявшись на цыпочки, коснулась его губ многообещающим поцелуем. — Я тебя так хочу. Ты просто не представляешь, как я тебя хочу.
— И я, — хрипло сказал Илья, погладил меня по спине и быстро глянул на экран завибрировавшего телефона. — Машина приехала. Идем, солнышко. Только прошу тебя, ради всего на свете: не трогай меня, пока будем ехать. Я и так еле держусь.
* * *
Илья был человеком с железной волей. И только когда мы зашли в квартиру и за нами щелкнул дверной замок, он перестал себя сдерживать: содрал с меня пальто, шарф и жадно впился в шею, словно вампир. Ботинки я стянула с себя сама — небрежно, быстро, носком об пятку, и бросила их валяться где-то на полу, рядом с моим пальто и курткой Ильи. Нам обоим сейчас было не до аккуратности. Голову кружило от мысли, что сейчас мы сможем быть вместе. По-настоящему!
Я буквально втащила Илью в свою комнату, заперла на всякий случай дверь и повернулась к нему:
— Ну что, поговорим о предпочтениях в сексе? — не удержалась я от подъебки. — С этого же надо начинать, да?
— Это пройденный этап, — Илья буквально пожирал меня глазами.
— Ну уж нет, — продолжала его поддразнивать я. — Давай рассказывай! Что тебе нравится в постели, а?
— В постели мне нравишься ты, — жестко припечатал Илья и ловко уронил меня на кровать. Навис сверху и ухмыльнулся: — Желательно без одежды.
— Ммм, какое интересное предложение!
— Очень, — его шепот обжег ухо, а зубы чувствительно прикусили мочку, и по телу сразу разбежались колкие искры возбуждения. — Давай, солнышко, покажи мне себя. Позволь сделать тебе хорошо…
Я приподнялась и стянула с себя свитшот, с запоздалым сожалением вспомнив, что на мне сегодня простой спортивный лифчик. Вот если бы это был красивый кружевной…
Но додумать эту мысль я не успела, потому что Илья большими пальцами погладил соски, заставляя их затвердеть, а потом наклонился и вобрал в рот один — прямо через ткань. Я ахнула и непроизвольно выгнулась, подставляясь под горячие умелые губы. Его руки в это время ловко справлялись с пуговицей на моих джинсах и с молнией, и вскоре я лежала под Ильей в одном белье, сладко постанывая от того, как он меня ласкал.
Влажная ткань лифчика неприятно холодила кожу, и я попыталась его снять, но Илья угадал мое движение и раздел меня сам. Восхищенно вздохнул, увидев мою грудь, накрыл ее ладонями, в которых она идеально помещалась, а потом уткнулся лицом в ложбинку и застонал:
— Ох блядь, ты везде невозможно красивая…Так не бывает, Дин! Ты мне снишься!
Его губы обхватили сначала один, потом другой сосок, вырвав из меня полустон-полухрип, и двинулись выше, оставляя на своем пути цепочку поцелуев. Горячий язык облизал ключицы и нежную ямку у горла, а потом скользнул к приоткрытому рту.
— Солнышко, — жарко выдохнул Илья мне в губы и поцеловал. Его руки, ласковые, теплые, приятно-твердые, оглаживали меня и были, казалось, везде. Накрывали грудь, играли с набухшими сосками, гладили чувствительный живот и подбирались к бедрам — еще не касаясь треугольника трусиков, но осторожно обводя их по контуру.
— Илья, — простонала я и потянула его на себя. Мне было мало, я хотела ощутить вес его тела, запах, дыхание. Мне нужен был он так близко, как это только было возможно.
Он подчинился, прижав меня к кровати собой, и я изумленно охнула, потому что не ожидала, что Илья будет таким тяжелым. А еще плотная ткань его одежды неприятно раздражала обнаженную кожу, и я хрипло потребовала:
— Раздевайся!
Илья на мгновение замялся. Тогда я сама схватила его за толстовку и потянула ее наверх. А затем стащила с него и футболку, отшвырнув ее куда-то на пол. Вся эта одежда наконец перестала прятать от меня Илью, и я жадно уставилась на его торс. Накачанным Илью, безусловно, нельзя было назвать, никаких огромных бугров мышц тут не было и в помине, но странным образом мне это никак не мешало. Его плечи и руки были худощавыми, ладно вылепленными, и весь он был жесткий, жилистый, твердый, словно высеченный из камня. Я беззастенчиво пялилась на него, ведя взглядом сверху вниз: от острых ключиц и треугольника светлых волос на груди к темно-розовым соскам, потом к тем самым идеальным кубикам пресса, от вида которых у меня тут же рот наполнился слюной, и, наконец, к светлой дорожке, которая тянулась от ямки пупка и ныряла за пояс джинсов — туда, где уже выделялся внушительный бугор.
Илья заерзал и смущенно опустил ресницы, будто ему было неловко под моим взглядом. А когда я потянулась, чтобы погладить его по плечам, перехватил мои руки, накрыл меня собой и так поцеловал, что у меня все мысли из головы вышибло.
Горячие твердые губы жестко ласкали мои, язык жадно вылизывал мой рот, а я только и могла, что стонать — мои руки Илья так и не отпустил. Перехватив запястья одной ладонью, другой он нырнул между моих ног, накрыл лобок и слегка надавил кончиками пальцев там, где уже было влажно.
