Странно, что тогда у меня не возникало вопросов, как она успевает и готовить, и за домом следить, и о ребенке заботиться, да еще и учить английский. Получается, она это говорила просто для того, чтобы я был доволен? Чтобы гордился ею?
А от жуткой новости, что все свои страдания она несла сестре, а не мне, продирало болью насквозь. Ну зачем? Светик-Светик. Какой же я был слепой и глупый.
– Света была замечательной, Максим, – со вздохом сказала Марина. – Просто не такой, какой ты ее помнишь. И я всегда думала о том, каким бы ударом для нее стало ваше расставание.
– Мы бы не расстались!
– История, конечно, не знает сослагательного наклонения, – согласилась она, – но, я боюсь, твой ритм жизни и твоя помешанность на работе – это совсем не то, о чем мечтала Света. Она хотела троих детей и уютных семейных вечеров, когда все играют в лото или лепят пельмени. Но тебе ведь не это надо, верно? Тебе надо мир покорять, желательно рядом с кем-то равным. А Света бы такое не осилила, она даже спорить с тобой никогда не умела.
– Подожди, а с кем я ругался про нашу свадьбу? Отказывался ехать в эту вашу белорусскую деревню?
– Со мной, – усмехнулась Марина. – Забыл? Светик тогда в полуобмороке наблюдала за нами из угла и боялась, что ты сейчас разозлишься и вообще откажешься жениться.
Черт, какая же мерзкая сука память! Как умело она оставляет только то, что нравилось, и преображает факты таким хитрым образом, что ты уже и сам веришь в то, что все было именно так. Сейчас, когда я целенаправленно вспоминал нашу жизнь, вдруг всплывало то, о чем думать было не очень приятно. Как Света говорила, что погодки – это удобно и что Илье нужна сестричка, а я был резко против. А потом уже был диагноз, и вопрос снялся сам собой. Как я раздражался, что у Светы часто не было своего мнения. «Куда ты хочешь пойти? – Куда скажешь, мне везде нравится».
Но тогда это все казалось неважным. А сейчас? Выдержала бы та чудесная нежная девочка, которой была моя покойная жена, мою теперешнюю жизнь и меня сегодняшнего?
Сложно сказать.
– Я идиот, да? – тускло спросил я у Марины.
– Ну, ты просто запутался, – деликатно сказала она. – Ты ведь понимаешь, что все, что ты мне рассказывал, это было про твою девчонку? Про эту Лину?
– Лику.
– Ой да какая разница. Она, конечно, у тебя с характером. Дерзкая, своевольная, языкастая. Если бы моя Ольга так себя вела в ее возрасте, получала бы ремня каждые выходные. Но, знаешь, вы как будто друг другу подходите. И ты рядом с ней другой совсем. Была бы она, конечно, постарше, было бы лучше…
– Марина, спасибо, – прервал я ее. Любит она раздавать советы. И когда надо, и когда не надо. – Вот про возраст уже лишнее, с этим мы и сами разберемся.
– Максим, ну она даже она младше Илюши. Может, подождешь хотя бы пару лет?
– Через пару лет моя своевольная девочка будет на другом конце земного шара, – мрачно сказал я. – И думать обо мне забудет. Мне надо найти ее как можно скорее.
«И рассказать, что я всегда любил ее и только ее, – мысленно добавил я. – Хотя и сам этого не понимал».
– Спасибо за разговор, – честно сказал я. – Наверное, мне стоило поговорить с тобой раньше. А я молчал. И просрал все на свете.
– Найди ее, – настойчиво посоветовала мне Марина. – Сдается мне, она в тебя тоже по уши влюблена. Иначе бы не сбежала так резво.
А когда я попрощался и уже нажимал на красную трубку, чтобы завершить звонок, то услышал ее тихое ворчание, явно адресованное уже не мне: «И что девки в этом старом самоуверенном козле находят, не понимаю. Дуры, вот точно дуры».
Глава 17. Время меняться
Я не ночевала в одном доме больше одного дня. Театральная братия передавала меня из рук в руки как олимпийский факел. От Дэна к Василиске, от Василиски к Егору, от Егора к Олечке. Когда пошла третья неделя бродяжничества, меня стали пускать к себе уже те, кого я лично не знала: друзья моих друзей и знакомые моих знакомых. И это хорошо, потому что так было намного безопаснее, а то я, кажется, недооценила господина продюсера. Дэн звонил позавчера и говорил, что Макс к нему приезжал. Спрашивал. Убеждал. Угрожал. Но Дэн – кремень, не поддался. Заявил, что я один раз у него ночевала, и все, и что он не в курсе, где я.
Интересно, где Макс взял его контакты? У моих бывших соседок по квартире? Очень похоже на правду. Они по-любому только глянули на Макса и тут же потекли. Таким распиздеть про моих театральных друзей, чтобы понравиться красивому дяденьке – раз плюнуть. А Дэна они знали, он в гости к нам часто приходил, а с Каролиной так даже и переспал разок по пьяни.
В общем, сейчас я не рисковала и ночевала только у тех, кого напрямую со мной связать было сложно. Например, сегодня у Илоны почти в самом центре Москвы. Вообще-то ее звали Ирка Тарасова, но для модельного бизнеса она взяла себе псевдоним Илона Памп. Несмотря на всю свою кажущуюся звездность, девка она была простая и классная. И, кстати, нельзя сказать, чтобы очень красивая – длинная, худая и вечно голодная, как первокурсники в общаге.
– Я послезавтра в Италию лечу, на показ. А ты если хочешь, оставайся тут, – великодушно предложила она.
– Нет, я стараюсь менять места своей ночевки, – покачала я головой. – А вот если посоветуешь, кто из твоих знакомых сможет принять меня на денек, спасибо скажу.
– К Ленке отправлю, – решила Ирка-Илона. – Ей все равно скучно одной. Слушай, а зачем тебе эта идиотская огромная шапка, тепло же на улице?
– Чтобы не узнали.
– А не проще волосы покрасить?
– Проще, – медленно проговорила я, не понимая, как сама до этого не додумалась. Наверное, на панике была. Честно говоря, я уже устала от этой игры в прятки. Первые дни прошли на адреналине: я ощущала себя героиней шпионского фильма и радостно заметала следы, но уже через несколько дней меня накрыло таким мощным отходняком, что я едва не вышла в окно. И только нежелание портить жизнь людям, которые меня приютили, остановило от этого шага. Внутри болело, и с каждым днем все сильнее. Сжав зубы, я ждала, когда меня уже отпустит, но не отпускало. И каждый раз, когда я просыпалась в чужой квартире, в первые секунды не могла понять, где я и почему меня не обнимает тяжелая горячая рука Макса. Но тут же вспоминала, что у меня нет больше Макса. Да и не было, наверное, никогда, потому что то, что я принимала за любовь, было всего лишь попыткой найти во мне замену. Средненькую замену, судя по всему. Я вон даже готовить не умею.
На электронной почте множились непрочитанные письма от Макса, от Кати, от ребят с работы, и мне стоило огромного труда удалять это все, не читая. А в соцсети я вообще перестала заходить после того, как Дэн сказал мне, что так можно отследить мое местонахождение.
И во всем этом утомительном ужасе идея покрасить волосы вдруг показалась чем-то очень нужным и правильным.
