– Почему ты не позвонил мне сразу? Почему не скинул адрес? – зарычал я. – Ты же знаешь! Ты же все, блядь, знаешь!
– Она не хочет, чтобы ты ее находил, пап, – упрямо возразил Илья. – И я не мог.
Меня сорвало. Я орал, ругался, из меня потоками выливался гнев напополам с обидой. Я не помню дословно, что тогда наговорил сыну. Но стыдно мне за это до сих пор.
Не слушая его оправданий, я напоследок грубо, зло выматерился и швырнул телефон в стену. Кажется, дорогая игрушка этого не пережила. Экран в хлам, на корпусе трещина.
Я сидел на полу, сжимая пальцами пульсирующие виски, и тяжело дышал, медленно успокаиваясь. Никогда в жизни меня так не накрывало. Пиздец. Полный пиздец.
Я встал, выпил воды, нашел в ящике стола запасной телефон, переставил туда симку и набрал Илью.
– Прости, – коротко сказал я.
– Ничего, пап. Я понимаю, – отозвался он и вздохнул. – Черт, и сказал бы, дерьмо бы получилось. И не сказал – тоже хуйня полная.
– Расскажи мне о ней, – тихо попросил я. – С ней все в порядке?
– Скорее да, – осторожно сказал Илья. – Пришла делать татуировку на спине. Дракона. Волосы подстригла.
Я кусал губы, но слушал.
– Еще сказала, что уезжает скоро в Турцию. Работать.
Я беззвучно выругался. Чего-то такого я и ожидал, Лика явно должна была устать от постоянных пряток и найти место, где я ее не достану. Вот только она еще не знает, что нет такого места.
– Когда уезжает?
– Не знаю. Не говорила. Сказала только, что исполняет сейчас одну мечту, ну, с татуировкой, а есть и вторая. Вот вторую исполнит, и можно ехать.
– Блядство, – выдохнул я, не зная, чего сейчас внутри меня больше: злости или радости. Потому что я был в курсе или по крайней мере догадывался, что это за мечта. Идиотская опасная мечта, для которой девчонке придется приехать в специальный клуб, занимающийся этой хуйней. Сколько таких мест у нас? Десять? Тридцать? Сложно за это зацепиться, очень сложно. Нужны люди, деньги и время, но это хотя бы реально. А если она при регистрации назовет свою настоящую фамилию, то шансов у меня становится еще больше.
– И все же ты мне помог, – сказал я Илье с усмешкой. – Хоть и не хотел.
– Хотел, – серьезно возразил мой сын. Упрямый мальчишка, у которого с детства всегда и на все было свое собственное мнение. – Но твоя Лика выглядела очень несчастной. Я не мог ее предать. Пусть знает, что хотя бы я на ее стороне.
– Я тоже на ее стороне, – резко ответил я, потому что меня неприятно царапнули его слова.
– Она так не считает, пап. Тебе придется ее в этом убедить.
Глава 19. Встань на мое место
Макс
Такой ярости я не испытывал никогда в жизни. Я сотню раз мысленно прокручивал в голове момент нашей встречи, тысячу раз давал себе обещание быть спокойным, нежным и начать с извинений, но стоило мне увидеть Лику рядом с парашютными стропами, стоило разом вобрать в себя все детали нового образа: мальчишески короткий ежик темных волос, трогательно торчащие уши, беззащитную шею и испуганно расширенные глаза, – как внутри забушевал ураган, который я еле сдерживал.
Я рычал, коротко отдавал приказы и ненавидел. До алой пелены в глазах ненавидел Лику за это спокойствие и милую улыбку, с которой она прощебетала «Вы за мной, ребята?», за ее дурацкие шуточки про бывшего любовника, а больше всего за эти полные ужаса глаза, которыми она на меня уставилась. Серьезно, ты боишься меня? Ты не боишься, блядь, прыгать с самолета с этой ненадежной хренью за спиной, ты не боишься крепких парней в камуфляже, которые тебя окружили, а меня боишься?!
Хотелось наорать. Хотелось сжать плечи до синяков. Хотелось схватить ее и трясти, пока до нее не дойдёт.
Ненавижу ее наглость, ненавижу всю эту самоуверенность, которой она прикрывает страх, ненавижу то, что она даже не спросила, как я ее нашел! Как будто так и надо!
И кто бы мог подумать, что все это яростное, злое и дикое во мне может испариться буквально за секунду, всего лишь от того, что Ликин лоб доверчиво прижмется к моим коленям. Девочка моя…
Тоже ведь измучилась. Но до последнего держала лицо, чтобы не показать, как ей плохо.
Короткие мягкие волоски непривычно щекотали ладонь, но гладить их было приятно. Лика вздрогнула под моей рукой и тут же прижалась ко мне еще сильнее, как маленький испуганный зверек. Нежный, хрупкий, беззащитный. Ты и такой можешь быть, моя решительная язва? От Ликиных слез коленям было мокро и горячо, и меня разрывало от невозможной любви к ней. От любви, которая была больше меня самого.
Я осторожно затянул Лику к себе на колени и обнял, стиснул так, что она ойкнула. А потом шмыгнула носом и сама прижалась так тесно, словно хотела вплавиться в мое тело.
– Макс, Макс… Это же ты. Господи, это ты.
– Я, – я гладил ее по узкой спине и задыхался от сокрушительной нежности, сдавливающей горло. Нежности, которой во мне никогда не было, а сейчас вдруг оказалось столько, что затапливало с головой. – Я тут. Теперь все будет хорошо.
– Я так боялась, – бормотала она. – Так этого боялась…
– Чего, глупая?
– Что когда увижу тебя, я не смогу уйти. Я же знаю, что не я тебе нужна, но не могу, понимаешь?
Я чуть встряхнул ее, заставляя на себя посмотреть:
– Мне. Нужна. Ты, – четко и внятно выговорил я.
– Да ладно? – вдруг зло усмехнулась она, поднимая голову и проводя ладонью по коротким темным волосам. – Даже вот такая?
– Мне неважно. Это непривычно, но все равно красиво. Ну и раз ты захотела так постричься, значит, у тебя были на то причины.
– Были, – с вызовом сказала Лика. – Я старалась не быть копией.
У меня в горле встал комок, и чувство вины захлестнуло с новой силой.
Лика увидела мой взгляд и напряглась, словно струна, видимо, как-то неверно его истолковав.
– Зря, да? – отчаянно прошептала она. – Даже с этой стрижкой я все равно на нее похожа?
– Лика, черт! – Я так много придумал слов, но все они вылетели из головы, и я абсолютно не понимал, как объяснить ей все, что чувствую. – Не то. Ты вообще не про то говоришь! Да, я тебя заметил, потому что ты дико похожа на Свету. И начал к тебе присматриваться, пытался сделать для тебя что-то хорошее. А потом влюбился. Но не в память о ней, а в тебя. Ты абсолютно не похожа на нее, ты другая. И мне нужна вот такая ты.
– Но ты ее любил!
– Любил, – согласился я. – У нас со Светой была юная сумасшедшая любовь, мы родили замечательного сына и были счастливы, но это все в прошлом. Так давно, что я уже забыл, как это было. И какой на самом деле была моя жена. Понимаешь, Лик, про что я? Сейчас нет не только Светы, но и того парня, который ее любил. Я не тот веселый молодой Макс, который учился на метролога, а по ночам разгружал ящики в магазине. Я взрослый циничный мужик, с деньгами, властью, отвратительным характером и замашками диктатора. И мне – такому мне – нужна ты. Очень нужна. Я чуть не сдох за это время без тебя.
